ичество использовалось только на кухне. В остальное время лакей чистил серебряные подсвечники. Как только эта работа была закончена, он переодевался в униформу и вставал за дверьми. Позднее он сервировал и носил ужин, прислуживал за столом, а по окончании дня – тушил свечи и лампы.
Однако гораздо более напряженной и физически более трудной была работа бегущего лакея или скорохода, как они назывались в России. Такой слуга имел две обязанности: срочно доставлять послания и бежать впереди кареты, в которой сидел хозяин или члены его семьи.
Роль таких лакеев была чрезвычайно велика в XVIII веке, но к началу правления Виктории – это уже вымирающий тип службы, отказаться от которого все еще никак не хотели старомодные гордые аристократы. Князь Лаудердельский, находясь в своем замке и устраивая там ужин, был проинформирован, что не хватает тарелок для гостей. Услышав это, он приказал послать скорохода в другое свое имение, находившееся в пятнадцати милях. Лакей побежал за недостающей фамильной посудой и успел принести ее к началу званого ужина. Другой аристократ однажды вечером приказал своему скороходу сбегать в Эдинбург по одному очень важному делу. Когда на следующее утро граф спускался по лестнице из частных покоев, он увидел своего слугу, спящего посредине парадного холла на полу. Возмущенный хозяин хотел уже было наказать лентяя за непослушание, когда тот объяснил, что он уже выполнил приказание, пробежав тридцать пять миль в одну сторону и вернувшись обратно.
Английский писатель фкон О'Киф так описывал свое наблюдение за бегущим лакеем, которое он помнил из своей молодости: «Он выглядел таким проворным и воздушным, как Меркурий, он, не разбирая дороги, бежал всегда самым коротким путем и с помощью своего шеста совершенно, казалось, перелетал через ямы, придорожные кусты и небольшие ручьи. Главные качества этого слуги – верность, выносливость и проворство!»
Бегущий лакей, опережавший своего хозяина, являлся посланником, информировавшим о важности прибывавшего гостя, обеспечивая тем самым ему достойный прием. Сейчас подобного добиваются всего лишь с помощью телефонного звонка от секретаря, ассистента или администратора, которые, находясь в другом месте, не могут проследить, как идет подготовка к встрече важного гостя, что в свою очередь делал бегущий лакей. Каждый из них был готов покрывать в день расстояние в шестьдесят с лишним миль, со скоростью в среднем 6-7 миль в час. Недаром название «лакей» по-английски дословно переводится как мужчина на ногах(footmen). Ясно, что в этом случае предпочтение отдавалось молодым, здоровым юношам, которые понимали, что не смогут до старости находиться на таком сытом месте.
Джон Макдональд, уже упоминавшийся ранее, рассказывает в своих записках, как его детские наивные мировоззрения менялись за время службы.
«Я думал, – писал Джон, – что, если я буду читать Библию, я не попаду в ад! Если кто-нибудь умирал в миле или двух от дома хозяев, то меня посылали посидеть с покойником. Меня всегда можно было найти на поминках».
Когда не требовалась карета с шестеркой лошадей в упряжке, работы у него было немного. И леди Энн Гамильтон послала его в школу. Конюх был рад, поскольку он считал, что Джон беспокоил лошадей своими молитвами.
Вскоре леди Энн захотела сделать Джона своим личным лакеем и была очень недовольна, узнав, что он уже нашел себе место в качестве кучера графа Крауфорда. Особенно ее рассердило, что она понапрасну беспокоилась об образовании Джона. Правда, вскоре он вернулся в имение к своим бывшим хозяевам, но уже в качестве слуги Джона Гамильтона.
Определяя круг своих обязанностей, он признавал: «Я был всем, кем хозяин хотел, чтобы я был: дворецким, стюардом, домоправителем, главным поваром и лакеем. Я выбирал продукты, следил за домовыми книгами, хранил ключи от всех комодов дома, я даже учил горничную, как заправлять шотландские блюда».
В это время джентльмены считали ниже своего достоинства замечать своих слуг не только в собственном доме, но и при неожиданной встрече на улице. «Если он встречал меня на улицах Дублина и я поднимал свою шляпу в знак приветствия, он делал так же, но не более того!» Однажды, отправясь с хозяином в путешествие, на одном постоялом дворе в Голландии Джон вместе с другими слугами ужинал на кухне. Один лакей отказался есть вместе со всеми и, захватив свой кусок мяса и положив его на хлеб, отправился в гостиную, есть в присутствии своих хозяев, беседуя с ними о предстоящей поездке и состоянии дорог.
На Джона Макдональда это произвело неизгладимое впечатление! Он засмеялся от мысли, что он – лакей позволил бы себе не только есть, но даже сидеть в присутствии своего джентльмена! Его хозяин был настолько горд, что даже во время прогулок верхом предпочитал исключительно общество своей лошади. Однако, несмотря на все это, слуги во всем старались подражать своим господам. Не был исключением и Макдональд. Когда ему удал ось устроиться на очень выгодную службу, он закатил бал для своих друзей, на котором сорок человек принимали участие только в приготовлении ужина и напитков. Его гостями являлись в основном такие же слуги, как и он сам. Он устроил им первоклассное угощение, заказал оркестр и потратил на все, включая чаевые для официантов, 5 фунтов 10 шиллингов – годовое жалованье горничной в деревне.
Желание пустить пыль в глаза – человеческая черта, не зависимая от сословий и грамотности. Кстати, грамотные слуги встречались очень редко. Не каждый джентльмен мог похвастаться тем, что его слуга читает ему по вечерам. Даже такие гордые и богатые аристократы, как граф Бедворд, хотя он и имел дюжину слуг мужского пола, но все они могли поставить только крестики под своими фамилиями. Когда один известный в свое время аристократ случайно открыл письмо, которое его лакей написал своей возлюбленной, он был поражен стилем и красотой изложения и сказал своему слуге: «Джэймс. Ты будешь большим человеком! Это письмо должно быть напечатано в журнале». И оно было напечатано с комментариями о том, как был удивлен хозяин, узнав, что его слуга не только испытывает глубокие чувства, что было видно по его письму, а еще и обладает талантом излагать их в таком романтическом стиле. Однако этот пример еще раз доказывал, что, обнаружив письмо у своего слуги, джентльмен не подумал поинтересоваться, как он отреагирует на то, что его частная жизнь будет выставлена напоказ. Ведь учитывались только желания хозяина!
Написав свои воспоминания, Джон Макдональд не только оставил после себя исторически важный документ жизни XVIII-XIX веков, но и воспользовался возможностью сказать своим бывшим хозяевам, что же он о них думал. Он упрекал их в том, что, когда господин игнорирует старание честного слуги, тем самым он блокирует его желание стараться и дальше. Какую гордость он может испытывать за хозяина, оказывающего расположение только своей собаке?
Несмотря на то что всю жизнь Джон был слугой, он, к счастью, не приобрел черт подхалима и лизоблюда, и вся его книга показывает, что под ливреей молчавшего, терпеливого слуги билось гордое и независимое сердце.
Чаще всего Макдональд оставлял службу по собственному желанию. То ему становилось невыносимым постоянно ждать вместе с хозяином его леди, то он завидовал валету, с чьим мнением его хозяин считался. Но иногда его прогоняли. Однажды его рассчитали потому, что он не сумел достать вовремя колоду карт. В другой раз, когда он вместе с хозяином вернулся с ужина в известном доме…
«Я, как обычно, помог ему раздеться, закрутил его волосы в папильотки, а затем взял его сапоги в левую Руку и на ту же руку повесил его пальто, чтобы отнести в гардеробную. Когда хозяин это увидел, он сказал:
– Ты так держишь мое пальто, как будто никогда не видел раньше приличного платья!
Я не выдержал и ответил:
– Сэр, за свою жизнь я держал много раз в своих руках одежду намного лучшую, чем ваша!
В результате он меня прогнал сначала из своей комнаты, а потом со службы. За одно глупое слово я потерял хорошее место и потом очень жалел об этом».
В поисках работы, он терпел одну неудачу за другой, то приходя слишком хорошо одетым для требуемой позиции, то слишком плохо. Но в целом безработица не сильно занимала его, хотя в это время в Лондоне рыскало более двух тысяч лакеев в поисках работы. Одним из его хозяев стал банкир, который в течение месяца искал себе хорошего слугу, чтобы тот причесывал его по утрам, и отказал уже двадцати кандидатам. Проблема заключалась в том, что он надевал парик поверх собственных волос, и когда Макдональд стал исполнять эту обязанность, прическа банкира всегда была в порядке.
Однажды его хозяин подхватил лихорадку. «Я не снимал своей одежды в течение шестнадцати ночей, ухаживая за ним. Каждую ночь я поддерживал огонь и не гасил лампы, чтобы подогревать все, что он хотел!» Преданность слуги была вознаграждена. Его жалованье достигло 40 гиней в год, и вместе со своим хозяином он побывал в Индии, Португалии и Испании. Он считался одним из лучших слуг, потому что ему достаточно было три часа на сборы и он готов был ехать куда угодно и делать что угодно!К середине века модным стало обходиться без двух лакеев в экипаже, а брать с собой только одного. Его присутствие было необходимо не только для того, чтобы, опустив ступеньки кареты, помочь леди спуститься, но и для того, чтобы отгонять попрошаек и другую грязную публику. Далее он следовал за своей хозяйкой на некотором отдалении, чтобы в любой момент, если она захотела бы послать его с каким-нибудь поручением, быть под рукой. Во время посещения магазинов он должен был открывать перед своей леди двери и терпеливо ждать, когда она закончит выбирать товар, чтобы потом нести все покупки, сделанные ею. По воскресеньям он следовал за ней в церковь, неся ее Библию и книгу с молитвами. Если леди делала визиты, то тогда, подходя к дому, ему следовало обогнать ее, чтобы, успев постучать в дом, заставить слуг открыть перед нею дверь. Часто кучер обеспечивал хозяину шумное прибытие, а затем лакей так сильно стучал кольцом, что неизбежно складывалось впечатление о важности заехавшей особы. «Хоть он (лакей) подчер