святости. Верба обладала этими качествами только в юном возрасте, старая верба теряла способность защищать от нечисти, обеспечивать быстрый рост детям и животным, прогонять бурю, останавливать град, оберегать посевы, усмирять огонь, лечить раны, опухоли и ушибы. Орешник воспринимался как наполовину священный кустарник, потому что в него никогда не бьет молния, и, спасаясь от грозы, нужно было прятаться именно под орешником. Его, конечно же, использовали как отгонное средство от грозовых туч: втыкали ветки в свой дом, сжигали лещину перед грозой, чтобы та обошла селение стороной. Орешник также служил оберегом от змей и мышей. При этом орехи были традиционной поминальной пищей, а сам орешник имел связь с загробным миром.
Еще одно не совсем чистое дерево — ольха. Народ смущала ее красная кора; полагали, что она взялась не иначе как от крови дьявола, а потому ольха считалась связанной напрямую с нечистой силой. Но это как раз и служит причиной, почему ее использовали в качестве оберега от сглаза. Так, кусочки ольхи клали в одежду новобрачных. Ветви ольхи втыкали по краям поля в качестве его оберега от грозы и града.
Однозначно «нечистым» деревом была (и остается!) осина. Ей не было хода ни во двор, ни тем более в дом. Ею нельзя было даже топить печь. Осина связывалась с колдовством: колдун сбивал путника с пути, бросив перед ним осиновую ветку, ведьма изготавливала свое зелье именно из осины. Широко известна традиция вбивания осинового кола в могилу (в старину чаще всего в труп) ведьмы, колдуна, «ходячего покойника». Недаром у русских существовало пожелание: «Кол осиновый тебе на том свете!» Вместе с тем на осину можно было переложить свои недуги и болезни, в частности лихорадку. Осиновые ветки, разложенные на пороге или в воротах, через которые прогоняли скот, должны были защитить от ведьм. Как уже упоминалось, именно осиновой веткой охотники или путники, вынужденные заночевать в лесной чаще, очерчивали большой круг, внутри которого и спали, чтобы обезопасить себя от лешего.
В лес ходили с разными целями, в частности по грибы. Грибы, как и все остальное, наделялись разными, порой противоположными качествами. Их подразделяли на женские и мужские, ориентируясь по выпуклости или вогнутости шляпки; их связывали с нечистой силой, в пищу которой они якобы попадали, в частности, ими питались русалки; грибы обладали даром оборотничества, поэтому могли превращаться в монеты, в золото, серебро, разные существа; наконец, они обладали даром речи и могли вступать в половые отношения с девицами (в особенности мухоморы). Так что грибы — это не просто пища, это живые существа и собирать их надо грамотно, то есть произносить заговоры, производить кувырки и катание по траве при первом громе, чтобы сбор грибов был удачным. Существовал ряд запретов: например, нельзя было собирать грибы беременным женщинам, потому что грибы могли навредить будущему ребенку.
Самым распространенным грибом считался опенок. Обилие опят в лесу сравнивалось с обилием копен сена на поле: «В поле копёнки, а в лесу опёнки». Предзнаменованием обилия грибов в лесу в русской народной традиции считалось обилие звезд на небе в новогоднюю ночь. Дождь, шедший при солнце, называемый «грибным» и «слепым», также предвещал богатый урожай грибов. Правда, некоторые славянские народы трактовали грибной дождь иначе: как маловероятное или вовсе не бываемое явление: «черт бьет свою жену», «ведьма сбивает масло», «волк женится»…
В лесу можно было найти много всего полезного, в частности лечебные травы и плоды. Сбор целебных трав, как для лечения людей, так и для лечения животных, был основой народной медицины и ветеринарии. В лесу, как, впрочем, и в поле, росло множество трав, использовавшихся как лекарственное средство в виде отваров и настоек. Широко практиковалось также окуривание дымом от сожженных лечебных растений. Травы использовали не только в народной медицине и ветеринарии, но и в любовной магии. Так, собрав двенадцать видов трав, девушки их клали под подушку, чтобы ночью приснился суженый.
Целый ряд лесных трав, животных и птиц служили оберегами, поэтому в лесу старались поймать сову, сороку, коршуна, чтобы прибить их тушки во дворе. Волк и медведь, от клочка шерсти до когтей, зубов, хвоста, годились в качестве мощного оберега буквально от всего на свете. Шкурки зайца, барсука, змеи, панцирь черепахи, лапки и сердце крота, колючки ежа, крылья, голова и кожа летучих мышей — все шло в дело защиты от нечистой силы. Едкие, колючие и жгучие растения типа боярышника, шиповника, можжевельника, крапивы, полыни, тимьяна помогали в этом деле не меньше всего перечисленного выше. Ветки вербы, орешника, а также крапива использовались для отгона грозы, бури, града. Ветки липы и бузины — для отгона болезней от скота. Дуб и черемуха могли защитить от мышей и насекомых. Шиповник якобы помогал защитить дом от воров, как и тополь. Можно еще долго перечислять все возможности, которые язычники видели в лесных деревьях, кустарниках и травах.
В народе считалось, что от змей в лесу защищают такие травы, как донник, пижма, валериана и некоторые другие. В то же время змея помогает человеку найти «разрыв-траву», открывающую запоры. «Разрыв-трава» (она же «спрыг-трава», «скакун-трава», «огонь-трава») могла сослужить свою службу лишь в том случае, если человек нашел ее случайно. Обладая свойством «пересиливать» металл, «разрыв-трава» не поддавалась ковке на наковальне, плыла против течения в реке. Найдя это чудо-траву, следовало ее зашить под кожу правой руки или носить под языком, тогда с ее помощью можно было открывать любые замки и запоры. По общерусским представлениям, «разрыв-трава» обладала разрушительной силой не только против металлов, но и против камня и всего на свете. На Русском Севере верили, что существует особая змея, знающая траву-«лом», сокрушающую замки. Начиная еще с Античности, существовало представление, что дятел может помочь с обнаружением подобной травы, стоит только вынудить его сделать это. Плиний описывает в «Естественной истории» такой способ: надо закрыть гнездо дятла с птенцами большим камнем, тогда дятел полетит за травой, с помощью которой он сбросит этот камень от своего гнезда и освободит птенцов.
Помимо «разрыв-травы» в лесу искали также и клады. Широко известен сюжет о папоротнике, цветок или семя которого надо собрать в ночь на Ивана Купалу, чтобы с его помощью обрести знание языка растений и животных и открывать невидимые глазу клады. Спрятанные под камнем, в корнях деревьев, клады якобы светятся из-под земли, но это случается только один раз в году, в ночь на Ивана Купалу. Однако клад может «показаться» в виде старика с белой бородой или в виде красивой девушки, козленка, котенка, петуха. Просто надо знать особые условия, на которых был зарыт тот или иной клад. Лучше всего подслушать заклятия при зарытии клада, тогда можно вмешаться и переменить условия. Так, например, в одной быличке рассказывается, что бродяга случайно подслушал заговор человека, зарывавшего клад на условии «трех голов молодецких» (то есть на условии гибели трех молодцов); бродяга не растерялся и переменил заговор на «три осиновых кола», что и помогло ему легко добыть спрятанный клад.
Так как демоны постоянно стерегут клад, то найти его можно лишь с некоторыми особыми предметами: с цветком папоротника, «плакун-травой», «разрыв-травой», раздвоенной ореховой веткой. В случае с ореховым прутом это была целая наука. Следовало 24 июня, в день летнего солнцестояния, срезать в лесу лозу-развиленку орешника, идти с нею по лесу, держа в руках параллельно земле; как только вы придете на заветное место, в котором скрыт клад, прут-развиленка начнет клониться к земле, — и клад ваш! Но найдя клад, нельзя найти счастье; напротив, можно его потерять. Люди верили, что клад приносит счастье только сиротам и дуракам…
Собранная информация о лечебных, защитных, магических свойствах трав вошла в средневековые «Травники», «Лечебники», получившие широкое распространение в Древней Руси.
Расчищенные участки леса использовались как пожни — сенокосные угодья. Подсечное земледелие предполагало сжигание больших площадей леса с целью расчистки и превращения этой земли в пашню.
Лес был местом обитания огромного количества «поток» — птиц. Одних птиц ловили, других — слушали. Как говорилось в «Слове Даниила Заточника»: «Не рыба в рыбех рак, не потка в поткех нетопырь». О лесных птицах слагались сказания и былички, в них также видели воплощение чистой или нечистой силы, как и в остальных лесных обитателях. Так, черный дятел («желна») наделялся особым даром добывать «разрыв-траву», с помощью которой открывались любые запоры и замки, о чем уже говорилось выше. Язычники считали, что воры, вынудив дятла сбросить им с дерева «разрыв-траву», зашивали ее под кожу правой руки, после чего могли подносить эту руку к замкам и те открывались сами. Подобными же способностями по добыванию «разрыв-травы» наделялись, помимо дятла, сова, сорока, удод. Все они плохо влияли на будущее: если дятел сел на крышу дома — быть пожару, если он долбит стену или угол избы — быть покойнику в семье, если перелетит дорогу идущему — быть тяжелой болезни.
Нечистыми птицами считались сова и ее сородичи филин и сыч. «Совушка, вдовушка бедокурная» (по русской поговорке), оживает только по ночам, своим криком предвещает рождение внебрачного ребенка у незамужней девушки или у вдовы, а приснившись во сне, сулит скорое вдовство. Крик совы подобен язвительному смеху, он не к добру.
Сорока (как и ворона) происходит от вертлявого беса, это полуптица-полуведьма. Сороки постоянно вредят коровам, отнимая у них молоко. Их запрещено употреблять в пищу, зато они весьма пригодны для отгона другой нечистой силы. Убитых сорок вывешивали на сараях, на дверях в хлев, на воротах. Крик сороки означал, что будут новости.
Еще одна обитательница лесов — кукушка — называлась сестрицей совы, в силу того, что и она была одинокой изгнанницей: птицы ее сторонились и недолюбливали. В кукушку якобы превращалась некая плохая одинокая женщина (изгнанная из семьи дочь, вдова, тоскующая по умершему мужу, распутная девка). Своего гнезда кукушка лишилась из-за того, что нарушала запрет работать в праздники. Остались в древнерусских источниках тексты, осуждавшие кукушку за то, что она подкладывает свои яйца в чужие гнезда. Особо осмысливались начало и окончание кукования кукушки. В день первого кукования нельзя было сажать растения, а нужно было взять горсть земли из-под правой ноги и насыпать ее в доме, чтобы не было блох. Также желательно было при первом куковании позвенеть монетами в кармане, чтобы деньги водились. Последнее кукование и конец его трактовали как превращение кукушки в хищную птицу (ястреба, коршуна, орла, сокола, сову) после того, как она подавилась зерном или захлебнулась. Обернувшись хищной птицей, кукушка начинает воровать кур, что еще хуже, поэтому в народе существовала поговорка: «Променять кукушку на ястреба».