Религиозное образование в исследуемый период было всеобщим и доступным, в том числе для девочек. Дифференцированная система представляла собой три основных уровня: начальная – коранская школа, школа низшего типа – мектеб и школа повышенного типа – медресе. В коранской школе срок учебы ограничивался 1–2 годами, в мектебе учебный курс продолжался от 3 до 4 лет, в медресе срок обучения составлял десять и более лет.
Обучение мальчиков и девочек в этих школах было раздельным. Мальчиков учил мулла в мечети, а девочки обучались, как правило, у себя дома или у женщины, которая владела арабской грамотой. Нередко, чтобы избежать общения с мальчиками, родители предпочитали дать девочкам домашнее образование. Девочки, помимо Корана, как будущие хозяйки должны были освоить искусство домоуправления. По сведениям А. Захарова, в женской школе Дербента учениц приучали к труду посредством привычных домашних работ[5]. Автор отмечал разделение обязанностей между ученицами, каждая из которых могла выполнять конкретную работу: готовка пищи, снабжение водой, разведение огня и т. д.[6] По сведениям А. Захарова, не выполнив хозяйственных работ, учительница не приступала к занятиям[7].
Таким образом, домоводство являлось приоритетным направлением в подобных школах, здесь ученицам прививали хозяйственные навыки, которые должны были пригодиться им в семейной жизни. Очевидно, что при таком подходе собственно образование оказывалось на втором плане. Это вполне объяснимо, учитывая тот факт, что девочек выдавали замуж очень рано, нередко и с 12–13 лет, а родители больше заботились об удачном замужестве дочерей. Надо сказать, что такая тенденция сохранялась вплоть до революционных событий октября 1917 года. Подобное отношение к женскому образованию приводило к тому, что число мальчиков в школах при мечетях во много раз превышало число девочек-учениц. Так, например, в Темир-Хан-Шуринском округе в 1891 году в 88 школах при мечетях из общего количества (925) учеников девочек было всего 142[8]. В 1896 году в этом же округе в 78 школах обучались 729 мальчиков и 198 девочек[9].
В 1896 году в Дагестанской области функционировали 724 школы, которые посещали 5091 человек, из них только 646 девочек[10]. Эти цифры отражают консерватизм, господствовавший в дагестанском обществе. Вместе с тем такой подход к женскому образованию был присущ в целом для всех регионов Российской империи, когда доминировало представление о необязательности образования для женщин.
Как уже отмечалось выше, альтернативой религиозным школам должны были стать светские учреждения для девочек. Первые шаги государство предприняло еще в эпоху Екатерины II. Специальным проектом «Генеральное учреждение о воспитании обоего пола юношества» были законодательно закреплены основы светского женского образования в Российской империи[11].
В 50‑е годы XIX века с целью увеличения количества светских женских учебных заведений была принята программа реформирования женского образования. О важности развития системы женского образования для государства докладывал императору Александру II в марте 1856 года министр народного просвещения А. С. Норов. В своем докладе министр особо отмечал, что открытие женских школ в губернских и уездных городах, а также в больших селениях является долгом государства.
Становление и развитие женского светского образования в Дагестане относится к концу 40–50‑х годов XIX века. Первые учебные заведения для девочек были открыты в уездных городах Дербенте и Темир-Хан-Шуре, где были расположены военные гарнизоны и сосредоточено русское население. В этих школах обучались дочери из семей военной и гражданской администрации. Со временем учебные заведения стали центрами распространения грамотности среди дагестанских женщин.
Военная администрация была заинтересована в развитии светского образования в крае. Находясь по долгу службы в различных населенных пунктах Дагестана, военные и гражданские чины кавказской администрации старались создать условия для своих детей, в том числе для образования.
В частности, в Темир-Хан-Шуре, которая, подобно другим штаб-квартирам на Кавказе, сделалась центром русской колонизации в Северном Дагестане, была открыта школа для детей военных Апшеронского полка.
В 1856 году известный врач И. С. Костемировский, будучи в Дагестане, открыл в селении Дженгутай при штабе Дагестанского конно-иррегулярного полка школу для обучения русской грамоте детей служащих полка[12]. По имеющимся сведениям, там обучались сыновья и малолетние братья всадников полка, а девочек в школе не было.
Учитывая, что светское женское образование развивалось параллельно с мусульманской системой духовного образования, служители религиозных учреждений также всячески препятствовали вовлечению женщин в русло светского образования. Очевидно, что родители по-прежнему были консервативны в вопросах образования дочерей, считая более приоритетным удачное замужество, ограничивались получением начального религиозного образования.
Кроме того, сказывалось и общественное мнение, которое не приветствовало распространение светских знаний среди женского населения. Отмечалось наличие причинно-следственной связи между грамотностью женщин и их распущенностью, поэтому на территории, подвластной имамату, было строжайше запрещено женщинам обучаться письму. По мнению самого Шамиля, этим запретом он «отнял у женщин возможность нарушать целомудрие»[13]. Видимо, исходя из этих соображений, во многих мектебах девочек не обучали письменности, а ограничивались лишь начальными навыками чтения. По мнению А. Захарова, родители шли на это для того, чтобы их дочери «не писали любовных писем молодым людям»[14].
Фактором, сдерживающим большее вовлечение женщин-горянок в светское образование, было и представление о чуждости всего русского, имперского. По мнению С. Фарфоровского, религиозное образование в Дагестане было направлено на противодействие русским путем всяческого возбуждения в людях мусульманского фанатизма[15]. Конечно, для российских властей было очень важно эффективно противостоять этому фанатизму при помощи светского образования. В образовании местного населения, в том числе женщин, кавказская администрация видела единственную возможность в создании новой социально-культурной среды, лояльной к российским властям. Важность этой миссии отмечал наместник, князь М. С. Воронцов, полагая, что вообще успех утверждения России на Кавказе зависит от образованности местного населения[16]. По замечанию князя, для полной победы над идеологией мюридизма главным оружием в руках правительства должно было стать воспитание[17]. Безусловно, наместник понимал, что одними репрессивными мерами достичь результатов было бы невозможно, поэтому принял самое правильное решение – пойти на сближение с мусульманским образованием[18]. В местную систему были внедрены некоторые светские элементы. Так, например, в мусульманской школе Дербента наряду с Кораном дети стали изучать русский язык[19]. По сведениям Е. И. Козубского, духовенство, видя такую политику российских властей, не препятствовало обучению детей светским наукам, а даже поощряло[20].
Уже вскоре результаты этих реформ дали о себе знать. По справедливому замечанию лингвиста и этнографа П. К. Услара, по количеству школ на процент народонаселения Дагестан опередил многие европейские народы[21]. Результатом такой политики в области образования стало открытие женских учебных заведений по всему Кавказу, в том числе в Дагестане. Главный упор делался на создание социальных школ для неимущих слоев. Конечно, это открывало доступ к образованию девочкам из небогатых семей. Так, например, только за 1849 год на Кавказе было открыто семь новых учебных заведений[22]. Примечательно, что из семи школ две были открыты в Дербенте[23].
Почетной попечительницей женских учебных заведений стала супруга наместника, светлейшая княгиня, статс-дама Е. К. Воронцова[24]. Учебные заведения для девушек в кавказских губерниях открывались при непосредственном ее содействии[25], в основном на благотворительные средства.
По сведениям М. В. Краснова, в 1846 году в Тифлисе было открыто женское учебное заведение Св. Нины, где обучались девочки из малоимущих семей[26]. В «Кавказском календаре» на 1847 год приводились сведения о членах этого благотворительного общества, среди них: председательница княгиня Елизавета Ксаверьевна Воронцова, вице-председательница Тамара Грузинская, члены правления – княгиня Саломея Ивановна Чавчавадзе, Елизавета Христофоровна Коханова, княгиня Варвара Багратовна Джамбакуриан-Орбельянова и др. В общей сложности членами благотворительного общества являлись более шестидесяти представительниц известных княжеских фамилий, среди которых Нина Александровна Грибоедова, Анна Павловна Дмитревская, Анна Ефимовна Клюки-фон-Клугенау и др.