Повтор — страница 23 из 44

Час-другой мы бездумно болтаемся по бульварам и набережным и болтаем о всякой ерунде: «А помнишь, ты этому памятнику на колени залезал? Кстати, кому памятник-то?», «Гляди, как отреставрировали этот дом, а были руины практически», «Они что, все цветы мира решили на этих клумбах высадить?» Наконец останавливаемся на видовой площадке — отсюда открывается обзор на слияние рек. От пристани отчаливает белый круизный лайнер, в другой стороне раскинулся городской пляж. Середина рабочей недели, день не особо жаркий — но народу полно. Хорошо хоть здесь, на площадке, довольно просторно.

Спрашиваю Олега:

— Ну как? Заметил что-нибудь?

— В смысле?

— Что «в смысле»? Мы тут вообще-то аномалии высматриваем, а не просто так балду пинаем! Заметил что-то странное в поведении людей, в обстановке?

— Честно — не заметил, — Олег пожимает плечами. — Люди как люди, город как город. Более прилизанный, чем я помню, но вроде везде в последние годы внутренний туризм развивается как не в себя. А ты? Ты же у нас частный детектив!

— Брось, какой из меня детектив… Честно говоря, по нулям. Ну да, куча народу цветы сажает… кстати, не поздновато? Это ж вроде весной делают? Похоже, народ на тех самых вакансиях от центра занятости. А в остальном… Люди и люди, разные — веселые, грустные, напряженные, расслабленные… Может, тут и не происходит ничего особенного, и мы с тобой просто так казенные бабки проедаем.

Олежа усмехается, как сытый кот:

— Поди плохо! Разве мы не имеем права погулять, развеяться?

— Да какие прогулки? У меня в конторе адочек, надо процессы отлаживать со страшной силой, с полицией взаимодействие прорабатывать, сотрудников возвращать в чувство после гормонального запоя. А я все сбросил на Катю, это заместительница моя. Она замуж недавно вышла, а тут нате — подарочек от любимого начальника…

Олег кладет мне ладонь на плечо:

— Сань… Вот ты сейчас совсем как папа. Он тоже вечно все на своем горбу тащил, не позволял себе отпустить вожжи. Ну и что хорошего — инфаркт в сорокет с копейками, а ведь никогда на здоровье не жаловался… вообще ни на что не жаловался. Ты ведь тратишь время на то, чтобы привести в порядок оружие? Ну так ты и есть свое главное оружие.

— Вот только за бережное отношение к себе, баланс работы и жизни и прочую осознанность не надо мне затирать, окей? У меня жена — будущий невролог, мне этого психпросвета и дома хватает. А у нас тут, на минуточку, мир гибнет.

— Мир вечно гибнет, таково его нормальное состояние, — Олег легкомысленно улыбается, и от этого почему-то меньше хочется по-братски огреть его по уху. — Вот бар с рейтингом четыре и девять. Пойдем по пивку пропустим?

— Какое пиво, мы же на работе! Хотя… ладно, давай. По одной! Ну, в смысле не больше трех.

На четвертой кружке замечаю, что официант нам попался маниакально аккуратный: под каждый сорт пива он кладет бирдекель строго этой марки — хотя по форме они все одинаковые — и уже третий или четвертый раз вытирает стол, стоит кому-нибудь капнуть соусом. Такая нездоровая услужливость начинает раздражать. Олег говорит, когда официант отходит:

— У паренька явно ОКР.

— Блин, Олежа, не представляешь себе, как бесит это манера любую фигню оправдывать всякими модными диагнозами… Я не при делах, Рафик не уиноуатый, это всякие симптомы и синдромы — все должны понять и простить! Был у меня контрагент один, от его писем кровь из глаз текла, а он еще приписывал к каждому «извиняюсь, у меня дисграфия». Как будто дисграфия мешала ему через программку текст прогнать перед отправкой… Что за ОКР еще на наши головы?

— Обсессивно-компульсивное расстройство. Это когда… ну как быстро объяснить… тебе случалось дергаться среди дня, что вдруг ты газ дома не выключил?

— Бывало…

— А ключи в кармане проверять, хотя недавно уже проверял?

— Случается, особенно когда не выспишься.

— Ну вот, а у ОКРщиков такое постоянно, это их жизнь. И еще они не могут успокоиться, если не закончат начатое дело. Читал, у Маяковского был ОКР, так он как-то раз не пошел на встречу, от которой зависела его карьера, потому что играл в карты и партия все не заканчивалась. Звучит богемно — но у человека жизнь рухнула. Он все понимал, был трезв — просто не мог уйти.

— Страсти какие…

— Ну вот. ОКРщика можно узнать по тому, что он постоянно моет руки, меняет рубашку раз в два часа… или маниакально раскладывает бирдекели, требует заполнения ненужных никому анкет, бежит через трассу, чтобы успеть на работу…

— Хм. Думаешь, наш виновник торжества — ОКРщик, мечтавший распространить свою манию на весь мир? Чтобы не одному ему мучиться? Достаточно безумно, чтоб оказаться правдой. Но плохо монтируется со стремлением отправить всех на работу. Вот что, давай не будем пока строить гипотезы, а то сами себя убедим в чем-нибудь и потом не будем видеть того, что в эту картинку не укладывается.

Эту мудрость я подцепил у Лехи. Иногда не нужно никакого Дара к отводу глаз, чтобы люди перестали замечать очевидное. Достаточно навязать им удобную убедительную версию — и их мозг сам будет отбрасывать все, что в нее не укладывается.

Олег веселеет:

— Ну раз с работой на сегодня покончено, давай еще по одной!

— По последней и баиньки.

Еще через две кружки Олега конкретно так развозит и пробивает на муки совести:

— Г-спади, Саня, я так об… облажался… ну, там, на Севере. Какое же я г-говно, Саня… Увидел то фото — и прям мозги мне вырубило… красная пелена перед г-глазами. Он же норм… нормальный мужик был, доктор этот. А я его… п-почему я так облажался, а?

Давно ждал, когда брат об этом заговорит. Не проходят бесследно такие вещи.

— Ты облажался, потому что люди вообще лажают, Олежа. Так уж мы устроены. И это нормально. И мучиться совестью после этого — нормально. Если ты не психопат, конечно. Этим все как с гуся вода. А ты облажался и страдаешь от этого. Потому что ты — нормальный человек.

— Т-так что теперь делать?

— Работать, Олежа. Защищать людей от этой твари, из-за которой ты… мы с тобой так облажались. А потом загнать ее в угол и раздавить. Отомстить и за доктора того, и за всех, кто уже пострадал. Но это не прямо сейчас. Прямо сейчас надо выспаться. Идем, такси уже ждет.

Глава 12Жизнь все расставляет по местам

Нас утро встречает похмельем — я еще ничего, а вот Олег весь отекший и смотрит хмуро. Ничего, пять-шесть чашек кофе и контрастный душ и не таких приводили в чувство.

Как непрямой, но красноречивый упрек приходит сводка из Штаба. Деятельность Центра занятости населения — не туфта и не приписки, люди в самом деле ломанулись устраиваться на работу. Трудовой энтузиазм охватил даже граждан, не работавших годами, а также состоявших на учете в алко- и наркодиспансерах. В первом приближении проверка алиби одаренных жителей города закончена, и список тех, о ком нельзя сказать уверенно, что они не пропадали на месяц, получился огромным — персональная проверка всех заняла бы недели. От нас ждут хоть какой-то информации о предполагаемом Даре виновника торжества.

Олег уныло ковыряет запеканку в гостиничном ресторане. Заявляю:

— Сегодня, брат мой, мы идем в народ. Потусуемся вокруг центра занятости, пообщаемся с людьми, разберемся, с чего вдруг всех понесло трудоустраиваться.

— А народ захочет с нами откровенничать? — вяло спрашивает Олег. — Или сдаст нас жандармам, как тех народовольцев?

Воздеваю ввысь указательный палец:

— Смотри и учись, пока я жив! Мы пойдем в народ не с пустыми руками же! Дожевывай этот детсадовский кошмар и заскочим в «Шестерочку», тут по дороге.

В пахнущие подгнившей картошкой недра магазина мы не углубляемся. Я останавливаюсь на кассе и под изумленным взглядом Олега беру пачку сигарет и зажигалку.

— Ваш паспорт, пожалуйста, — бурчит кассирша.

Ну надо же, у меня уже лет десять ничего такого не спрашивали — прожитые годы пропечатались на морде лица. Паспорт, как назло, остался в гостинице. Есть, конечно, новенькое служебное удостоверение и разрешение на ПММ, но зачем пугать женщину? Олег показывает свой паспорт, и пачка перекочевывает в мой карман.

— Что, все так плохо? — спрашивает Олег. — Скоро конец света, можно невозбранно обзаводиться вредными привычками напоследок?

— Я т-те обзаведусь! Это для установления контакта. Вовремя предложенная сигарета — ключ к сердцу курильщика.

Центр занятости находится в спальном районе, среди облицованных кирпичом девятиэтажек. Здесь так же чисто, как в туристическом центре… нет, даже еще чище. От скамеек и оградок несет свежей краской. Общий вид улицы и съезда во двор… пару минут соображаю, что же с ним не так. Когда понимаю, решаю потренировать Олега:

— Что странно на этих улицах?

— Чисто, аккуратно все… прямо еврозажопинск какой-то.

— А еще?

Олег пожимает плечами. Открываю на карте в телефоне панорамный снимок нашей родной улицы:

— Ну давай, гений, сравни две картинки.

Олег с минуту кусает губы, глядя то на экран телефона, то вокруг себя. Наконец его осеняет:

— Машины! У нас все заставлено, криво-косо, с наездом на дорожки и газоны, этот гений вообще на переход заехал на половину — пешеходы, чай, не баре, обойдут. Ну, собственно, везде так. А тут машины как по линеечке выстроены, строго до знака. И ни одной грязной, все как только что с мойки…

Последнего момента я, признаться, и сам не приметил.

Центр занятости населения расположен в торце жилой белой двенадцатиэтажки. Очередь возжелавших трудовой деятельности граждан занимает все лестницу и тянется через палисадник еще метров двадцать. Пристраиваемся в хвост и слушаем народ. Народ отнюдь не безмолвствует.

— Вчера днем говорили — вакансии только для инженеров есть, с дипломом.

— Если свезет, сегодня новые выкинут.

— Да дурдом у них, а не центр занятости! Третьего дня направили меня в универсам уборщицей, я пришла — а там уже тетка какая-то полы намывает, представляете⁈