Посмотрел на карту — до Ивановского, с плацдармом на правом берегу Тосны, занятом 3-й дивизией народного ополчения всего восемь километров. Именно потому наступление должно пойти вдоль реки, необходимо пробить достаточно широкий коридор вдоль железнодорожного полотна и отбросить немцев от берегов Невы, загнать в болото. Для полнокровной дивизии генерала Конькова один серьезный удар всеми силами.
Навстречу пытаются прорваться ополченцы, но 4-я ДНО обескровлена, в ней от силы четыре тысячи бойцов, по сути, бригада. У немцев в «трапеции» крутятся две дивизии, причем 122-я пехотная действуют полками и группами, лишь 20-я моторизованная почти целиком дерется к северу, в основном вдоль реки Мги. Но она связана пограничниками, которые сейчас получили серьезное подкрепление. А дальше все будет зависеть от ввода в сражение новых соединений, у немцев имеется 12-я танковая, 18-я моторизованная и 121-я пехотная, плюс восточнее по железной дороге бригада «Томашки» из четырех надерганных из разных полков батальонов. И это все — но даже такие резервы, и то частью, появятся у Мги через сутки, никак не раньше, тут целый «слоеный пирог» на фронте, и не просто вывести части из боя. Он же может рассчитывать на куда большее, как минимум еще на четыре дивизии и две бригады, а там смогут подойти и другие…
В 1943 году на фронте появились первые самоходные установки на базе КВ, вооруженные укороченным вариантом мощной гаубицы-пушки МЛ-20. Для любых вражеских танков попадание тяжелых снарядов было губительно — тут главное в них попасть…
Глава 19
— Отдаю должное, полковник — пограничники умеют воевать ночью. Такого я еще не видел, хотя повидал в жизни всякое. Отлично дерутся, только больше в бой вот так я вас посылать никогда не стану — вам нужна другая война. Именно так, совсем иная война.
Похвала маршала Кулика пришлась по душе — все же не тот уровень у полковника Донского, чтобы быть вот так отмеченным. Но какая-то странность присутствовала — командующий говорил без всякой патетики, просто констатируя факт, и не более того. И о чем-то явно не договаривал, не раскрывал свои планы, а они имелись, иначе бы вот так не говорил с недомолвками. Находились они на НП, с высоты, небольшой горки, что была рядом с селением, в бинокли было прекрасно видно, что происходит впереди на достаточно протяженном участке, от Мги и до самой Невы. А в центре Горы — селение, из которого сейчас три батальона пограничников вышибали вражескую мотопехоту. Мга вообще представляла яркое освещенное зрелище — по станции был открыт чудовищной силы огонь, подобного Донсков не видел с «зимней» войны', когда проламывали линию Маннергейма. Причем станцию долбили перекрестным огнем — со стороны Волховстроя подошел бронепоезд №82 НКВД, именно его поддержка, как и переданный горным стрелкам дивизион полковых пушек из 115-й стрелковой дивизии, позволил своим огнем крепко насесть на противника с двух сторон.
— Так на границе вся служба ночная, товарищ маршал Советского Союза, наряды и секреты всегда для действий в темноте обучаются. К тому же в дивизии много тех, кто с финнами воевал, знают, как действовать.
Семен Иванович старался отвечать спокойно, хотя всей душой рвался в бой, к своим пограничникам. Ночью ведь опытный глаз многое увидит, особенно когда в небо посылают сразу пару разноцветных ракет — сигналы были давно отработаны, и командиры прекрасно знали, что в тот или иной момент надлежит делать. К тому же удалось выяснить все места, где группировались силы противника, и не только по речке Мга, но и по Неве — недаром майор Карлов отправил своих лучших разведчиков, что к полуночи доставили важную информацию, причем две группы не вернулись. Зато теперь по всем отметкам отрабатывала артиллерия, причем не только полевая, но и корабельная. От Невдубстроя стреляли канонерки Ладожской флотилии, за порогами открыли огонь крейсер и два эсминца, которые с утра потревожили противника огневым налетом. Подумали, что отряд уйдет, но нет — видимо моряки получили приказ, и теперь вели огонь исключительно по указанным целям. А калибр у пушек серьезный — 180 мм на крейсере и 130 мм на эсминцах, и снарядов не жалели, стреляли порой полными залпами — орудийный рев и гром разрывов разносился на многие километры.
— Сражение только начинается, ваши бойцы выступили застрельщиками, полковник. Учтите, днем немцы не поспали, сейчас им уже не до сна, а утром начнется настоящая «побудка». Как только начнет наступление 115-я дивизия, на всем протяжение занятого противником берега Невы с катеров и лодок будут высажены в темноте тактические десанты морской пехоты — по роте в каждом. Я ведь не зря приказал стрелковым частям и артиллерии с танками, по мосту реку не переходить, устроил переправу севернее — как видите, удар оказался неожиданный. С реки поддерживать будут бронекатера и канонерки — у врага на прямую наводку 37 мм пушки поставлены, так что потери, и достаточно чувствительные для нас, неизбежны. Но это как раз и отвлечет внимание противника от направления главного удара — так всегда необходимо делать, когда речь идет о коротком, но очень мощном наступлении, с прорывом позиций не успевшего окопаться толком противника.
Такой откровенности от маршала Донсков не ожидал — и не «снизошел» Кулик, у Семена Ивановича возникло ощущение, что он что-то старательно объяснял ему как командиру дивизии, как и стоявшему рядом генералу Антонюку. Странно все это было — словно учил их войне на войне, но вот когда стал раскрывать свой замысел, стало интересно. Бинокль позволял теперь несколько иначе посмотреть на то, что творилось вдоль Невы — там полоса огня и взрывов стала растягиваться длинной лентой.
— А вот и «кувалды» начали работу — отлично, смотрите, как долбят. Не зря эти два дивизиона выпросил.
Теперь содрогнулся фронт по Мге от самой станции и до Горы — к трем батареям шестидюймовых гаубиц, что прежде вели огонь по неприятелю, присоединились шесть батарей МЛ-20, которые подтянули тракторами от Невдубстроя. И трехдюймовые пушки вносили свою лепту — Донсков мысленно посетовал, что всю эту долгую неделю его дивизия дралась без такой поддержки. Все же маршал не зря был руководителем артиллерии, он явно ее все стороны, и умеет правильно задействовать.
— По берегу Невы «работает» морская артиллерия, со стороны речушек полевая — от Мги наша, от Тосно ополченцев и 191-й дивизии. Смотрите отблески — бой у Красного Бора тоже идет, обстреливают и Никольское. Мы их в «огневой мешок» загнали, только коряво, неумело — этому делу нам долго учиться надо, больно хитрая наука. Лиха беда начало — научимся…
Донсков пригляделся, хотя темно, но такая «подсветка» шла со всех сторон, что он мысленно прочертил линии. Получилась немного «скошенная» трапеция, со сторонами примерно в десять-двенадцать километров и короткой «верхушкой» по занятому противником берегу, семь верст от силы, благо карта была перед глазами, ее подсвечивали фонарем. Зная дальность стрельбы орудий, он прикинул, что маршал не зря этот «огненный мешок» организовал, будто актер в театре репетировал, роль заранее отыгрывал. Это как на малом деле к большому предприятию готовятся, вроде тренировку проводят.
— Все наспех, на «коленке», но зато три дня имеется — успеем, — как-то странно произнес Кулик и посмотрел на часы. — Надо же, уже сутки здесь, и кручусь как белка в колесе. Ладно, товарищи, эта «музыка» еще три часа продолжаться будет, а как сереть начнет, пойдет общее наступление. Вот и посмотрю, на что мы способны. А сейчас надо поспать — два часа есть, «концерт» только начался, под его звуки дремать благостно. Так что всем спать — к рассвету нужно быть хоть немного отдохнувшими.
И к удивлению собравшихся командиров, маршал лег на постеленную под навесом плащ-палатку, снял с ног сапоги, адъютант прикрыл его шинелью. И не прошло нескольких минут, как стало понятно, что Кулик действительно заснул — ожесточенная канонада ему нисколько не мешала, наоборот, подействовала как снотворное.
Что тут скажешь — стальные нервы у человека, и недаром приговаривал, что артиллерия «бог войны»…
Стрельба главного калибра крейсера «Киров» с Невы — по дальнобойности 180 мм орудиям не было равных, снаряды летели на тридцать с лишним километров, за пределы видимости. Вопрос только в точности…
Часть вторая«ДОРОГА ЖИЗНИ» Глава 20
— Головотяпство какое-то, ощущение, что немцам просто подыгрывали, «поддавки» с ними затеяли. Всего пять полков крутятся из угла в угол, и ничего с ними поделать не могли. А тут идти всего восемь километров, всего восемь и ведь ничего не сделали, прах подери, каждый из наших генералов свою собственную войну ведет!
Григорий Иванович только матерился себе под нос, тихо, чтобы никто не увидел, что маршал взбешен. Наступление началось, но проклятый туман мешал видеть, что происходит — даже пролеты Кузьминского моста не разглядеть, хотя они в двухстах метрах. Но полк пошел вперед, а с реки доносилась бешеная стрельба — судя по всему, моряки все же произвели высадку десанта, сумев не заплутать, и там сейчас пошла рукопашная.
За сутки он успел сделать больше, чем все местное «начальство» вместе взятое, имеется в виду командование 48-й армией, потерявшее управление войсками, и что хуже всего, не стремившееся его хоть как-то наладить. Предоставленные сами себе дивизии воевали так, как видели обстановку их комдивы. И там где командиры проявляли решительность, то бои шли с переменным успехом, и у немцев частенько возникали критические моменты. Полковник Донсков со своими пограничниками дрался от Кузьминского моста до Мги, прикрывая важнейший участок фронта. Ему по мере сил, вернее, немощности, помогала 1-я горнострелковая бригада полковника Грибова, представлявшая сводный батальон с парой минометов. Рядом с ними сражались различные части и подразделения, которые вместе с бойцами в зеленых фуражках решили стоять до конца — и таких было немало, присоединилось до двух тысяч красноармейцев и командиров. Саперы и понтонеры, маршевый батальон, караульная рота, железнодорожники, танкисты. И сражались отчаянно, держа протяженную линию фронта — 20-я мотодивизия, усиленная пехотным полком, ничего не могла сделать, наоборот, часто возникали моменты, когда немцы отступали.