— Если еще получишь это самое «реальное» — у фрицев на этот счет может быть совсем иное мнение, хотя нынче они первый раз здесь «умылись» хорошенько. Но вот до уверенных побед пока еще далеко, хотя слагаемые к ним в наборе — храбрость у бойцов есть, оружия достаточно, войск много, а вот умения воевать мало. Выучка далеко не та, чтобы противника гнать на запад, много пота и крови пролить надобно…
По той своей жизни Григорий Иванович прекрасно знал, что успех наступления прямо зависит от подготовки солдат и офицеров, и умений генералитета — а всему этому нынешней Красной армии предстояло только «учиться». Именно так, в самой худшей форме — научится воевать на войне, расплачиваясь за все «невыученные уроки» большой «кровью». Но сейчас все же достигнут первый зримый результат — Мга отбита от неприятеля, восстановительные работы железнодорожного полотна займут не так много времени — и прямое сообщение с Ленинградом по Волховской ветке будет восстановлено. Вот только один вопрос сейчас беспокоил больше всего — а удастся ли удержать отвоеванное, немцы ведь все потерянное постараются вернуть как можно быстрее — фон Лееб прекрасно понимает, какая угроза у него сейчас возникла на фланге, и постарается ее «купировать» в самое ближайшее время. Но примерно сутки еще есть — за это время можно подготовиться к обороне, благо возможности для этого есть и местность тому благоприятствует. Нужно только поторопиться…
— В общем, слушай меня внимательно, Максим Антонович, наступает самый решительный момент — речь идет о многом, а потому спрос с тебя будет жесткий. Мы отбили Мгу — а это означает, что железнодорожные перевозки в Ленинград возобновляться в самое ближайшее время. На фронт пойдут грузы, обратно будут увозить людей, и много — эвакуации подлежит не менее миллиона человек, кто нетрудоспособен и дети. Но для этого нам мало отбить мгинский перегон, нужно его еще удержать, и мало того, не дать противнику его обстреливать из полевых орудий, от налетов авиации, понятное дело, у нас нет средств защиты. Но то дело ближайшего будущего, а все решится в течение ближайших трех дней, начиная с нынешнего вечера. Считай с седьмого до десятого сентября, но тебе необходимо удержаться на новых позициях, не отдать с таким трудом отвоеванное.
— Я понимаю, товарищ маршал Советского Союза…
— Много ты понимаешь, генерал⁈ Ни хрена ты не понимаешь — один раз упустил управление войсками, я тебя простил. Но сейчас сдашь немцам Мгу — сразу к стенке встанешь! Лично шлепну как врага народа, из-за преступления, да именно преступной халатности которого фашисты чуть ли не стиснули Ленинград в кольце блокады!
Григорий Иванович взорвался гневной вспышкой, даже в глазах потемнело, побледневший генерал стоял перед ним навытяжку, вроде как дышать даже перестал. Маршал прошелся по комнатенке, он временно обосновался на железнодорожной станции между Мгой и Горы, к удивлению удалось быстро восстановить проводную связь сразу по двум направлениям — и до Ленинграда, и в Шлиссельбург. Впрочем, со штабом фронта телефонная связь быстро прервалась, но уже успели доложить о взятии Мги и восстановлении прямого сухопутного сообщения, как и о ликвидации прорвавшихся к Неве немцев. Так что хотя с Ворошиловым не удалось переговорить, но тому несомненно доложили, и сейчас пессимистический настрой последних дней явно наполнился оптимизмом. И хорошо, а то без веры в победу воевать затруднительно, настрой войск очень важен.
— Ладно, теперь слушай — вот карта. Пехотную дивизию мы немного потрепали, но немцы умело воюют, потеряв полторы тысячи убитыми и раненными, вряд ли больше, они извернулись и отошли к Ульяновке, в Красном Бору идут бои — противника оттуда так и не удалось вышибить. Так что фронт твой по Тосне идет, это самое уязвимое направление, как раз для действий моторизованными частями. Так что всю 115-ю дивизию перебрасывай сюда, держи по речке фланг, крепко держи, вцепись. Мыслю, в Тосно сейчас немцы собирают ударную группу, чтобы снова прорваться к Неве, и на этот раз захватить мост. У них там где-то будет с учетом отошедшей пехотной дивизии до четырех соединений, включая по одной танковой и моторизованной дивизии, и пара пехотных. Против них твоя 115-я и подошедшая 20-я НКВД из состава 55-й армии, обе относительно свежие и крепкие, да еще 4-я ополченская, но та понесла большие потери, и, по сути, является бригадой.
Кулик посмотрел на карту — ситуация ему категорически не нравилась. Правый фланг армии «подвисал», а резервов, чтобы его укрепить, не имелось. Он ведь как азартный игрок все бросил в бой, абсолютно все, даже мелкие подразделения. Просто сообразил, что если не воспользуется временным «распылением» двух германских дивизий по большой «трапеции», то бездарно потеряет свой единственный шанс хоть как-то переломить ситуацию под Ленинградом в лучшую сторону. И фортуна «улыбнулась» во все зубы, вот только что может последовать завтра с утра, он уже не догадывался, а ожидал — фрицы постараются взять убедительный реванш. И все дело в том, что они сломили сопротивление окруженной Лужской группировки генерала Астанина, и начнут переброску высвободившихся дивизий. И не факт, что они окажутся на западном направлении, вполне вероятно, что по Ленинграду ударят с востока, и тогда его войска просто походя сметут, как смахивают мокрой тряпкой хлебные крошки со стола во время уборки…
Схема железных дорог вокруг Ленинграда, ее разветвленность позволяла осуществить быструю переброску войск и артиллерии в любом из направлений. В нижнем правом углу в обведенном красном кружке стратегически важный Кузьминский мост, и станция Мга — именно этот «узел» немцы смогли перерубить в начале сентября 1941 года. Если бы Красная армия удержала тот перегон, то никакой блокады бы не произошло. И сам ход войны пошел бы по-иному, так как Ленинградские предприятия «оборонки» являлись самыми мощными в стране, их продолжавшееся производство внесло бы свою лепту в будущую победу…
Глава 24
— Немцы пойдут на штурм Ленинграда через три-четыре дня, не больше Максим Антонович — им нужна грандиозная победа. Вот только захватить город, который превратился в огромный укрепрайон, набитый артиллерией, невозможно. По крайней мере, с наскока это не выйдет, нахрапом не получится. Нужно топить бомбами линкоры и крейсера, разрушить береговые батарее и железнодорожные транспортеры с пушками, потому что до тех пор, пока есть снаряды, овладеть Ленинградом невозможно. А боеприпасы имеются, и много — на всех хватит.
Кулик не стал говорить командарму, что эти дни самые главные, после чего на фронте наступит долгая позиционная война. Как и то, что 4-я танковая группа позарез нужна Гитлеру на московском направлении, ведь «Тайфун» начнется в начале октября. Так что немчуру серьезно поджимает само время, а резервов у них нет, к формированию не приступили, надеясь победить в войне имеющимися силами. И желательно к началу наступления зимы — совершенно авантюрный план войны со страной, размеры и расстояния которой видны на карте, достаточно только взглянуть, и пройтись с линейкой, правильно оценив масштабы и проверив наличие хороших дорог.
— Твоя задача удержать тридцатикилометровый фронт в междуречье Тосно и Мги, даже чуть меньше выйдет. Пограничники сейчас в Войтолово, продвигаются вдоль рокады железной дороги. Вот ее, и идущую параллельно грунтовку надо удержать любой ценой, другого прямого пути на Мгу нет — вокруг все заболочено. Сюда выдвигай две дивизии, я их передаю со своей армии. Полк 310-й на месте, другие два вместе с артполком подойдут завтра-послезавтра, теперь перегон чуть ли не до мгинской стрелки идет, пару суток выиграно. А вот 386-я дивизия станет твоим правым флангом, и сменит горнострелковую бригаду, ее батальон уже в Сологубовке. Однако нужно продвинуться чуть дальше, в болота, и держать все дороги и немногочисленные деревеньки, превратив последние в опорные пункты. Везде соорудить засеки, выставить мины, опутать колючей проволокой — и чтобы никакого внезапного прорыва! Ты меня понимаешь?
— Так точно, товарищ маршал Советского Союза, прекрасно понимаю, приказ выполню! Тут маневр для врага ограничен, селений немного, едва с десяток, а дорог еще меньше, и все через болота и леса идут.
Антонюк тоже склонился над картой, на которую штабные нанесли обстановку. Германская 20-я мотодивизия отступила на добрый десяток километров, и теперь продвижение вперед резко застопорилось. Воевали немцы умело, держались в каждой деревеньке упорно, выставив пулеметные расчеты в заслон, вот только пограничники их обходили, да и минометы имелись. А вот у противника с боеприпасами «напряженка», вырвались из Горы и Мги «налегке», попав в окружение и понеся значительные потери, оставив часть артиллерии и транспорта. Так что какое-то время воевать с ней будет легче, из мотопехоты она в обычную инфантерию превратилась, причем в дивизии «ослабленный» штат — два полка пехоты, а не три.
— Все селения держи крепко, но красноармейцев в болота на позиции не сажай — выморишь понапрасну. Любой пригорок для этого используй, снабжение горячим питанием бойцов пусть обеспечат, спрашивай по всей строгости нерадивых. И держать оборону, держать…
Кулик усмехнулся, потер пальцами виски, голова раскалывалась. Посмотрел на командарма, отрывисто спросил:
— Ты чего в малиновых петлицах, будто в интенданты подался?
— Никак нет, товарищ маршал, у меня обычный цвет, как у вас.
На лице Антонюка проявилось выражение бескрайнего удивления, а Григорий Иванович потер глаза. Взглянул на собственные петлицы, покачал головой. Нет, не ошибся, тоже «малиной» отдают, красный цвет будто «сгустился». Теперь стало понятно от чего это, и почему болит голова приступами, порой нестерпимо, до темноты. Спросил:
— У меня глаза часом не красные?
— Они у вас кровью изрядно налились, товарищ маршал, от сильной усталости такое часто бывает.
— От повышенного давления тоже, — усмехнулся Кулик, и добавил, — и еще есть хворости, что такое помутнение вызывают. Но сейчас война идет, и лечится мне недосуг, воевать нам с тобой надобно. Завтра начнется…