Григорий Иванович сиганул в открытую щель, которых тут было нарыто множество. Те, кто не раз попадал под бомбежки, об укрытиях всегда думают в первую очередь. Хотел закурить, но не стал, накатил страх — самая страшная бомбежка та, которая еще не началась, само ее ожидание натягивает нервы как струну. И когда земля дрогнула, и сверху посыпались комья, Григорий Иванович понял, что целью будут не только корабли…
Кораблям Ладожской флотилии крепко доставалось от налетов вражеской авиации, стремящейся сорвать переброски людей и грузов через озеро. Но если «Биру» подняли и после ремонта канонерская лодка снова вошла в строй, то флагманский сторожевой корабль «Пурга», специальной военной постройки, погибнет под бомбами, хорошо, что большая часть экипажа спасется…
Глава 29
— Горит, горит, сука!
— Ура! Так их, бога, душу, мать…
Ругательства и крики неслись со всех сторон — испуская клубы черного дыма, на землю с ужасающим ревом упал горящий вражеский бомбардировщик. Но маршал сдержал эмоции, в отличие от других бойцов и командиров не кричал, отстраненно рассматривая окончание бомбардировки. То что зенитчики сбили один вражеский самолет, это хорошо, но вот те в ответ сбросили не менее пятидесяти тонн бомб. И добились враги большего результата, а потому про эффективность и говорить не приходится. У берега на небольшой глубине затонула канонерская лодка, из воды торчала искореженная рубка с истерзанной дымовой трубой и сильно помятыми орудийными щитами. Сколько в нее попало бомб, сказать точно нельзя, но, видимо, немало, раз корабль погрузился за считанные минуты, и при этом не загорелся. А на воде появлялись человеческие тела, видимо, как раз те матросы, которых оглушенными взрывы вышвырнули за борт. К ним устремились лодки, к затонувшему кораблю подходил небольшой пароход — начались спасательные работы. А вот две другие канонерки, как ни странно, но уцелели — на палубах суетились краснофлотцы, орудия выдали устрашающий залп, выплеснув длинные языки пламени в клубах дыма. Судя по всему, стреляли при помощи корректировщиков с рацией по Красному Бору, на пределе дальности главного калибра. Потому что палить просто по площадям, не зная куда попадают снаряды, Кулик категорически запретил — именно таким макаром Красная армия истратила без всякой пользы уйму снарядов, вызывая нелестные отзывы у «царицы полей» по адресу «бога войны». Моряки живо освоили требования — теперь у них на каждом корабле сформировали высадочные группы специально для корректировки с опытными командирами. И рациями, понятно дело, снабдили, без них никак, и так со связью большие проблемы. И не потому, что нет технических средств, просто или не умеют ими пользоваться, либо страшатся из-за боязни пеленгации, и последующей бомбардировки. И вот такие настроения надо выбивать без всякой жалости, не июль сейчас на дворе, а сентябрь, и враг у стен Ленинграда, а паникеров и трусов давно расстреливают по приговорам трибуналов.
— В мост попали, товарищ маршал, но вроде не повредили. Два орудия разбили на позиции — эскадрилья по зенитчикам отбомбилась. Да вот «Биру» на дно отправили, — адъютант Иванченко как всегда не подвел, рассматривал сражение внимательно, замечая малейшие детали. Боевитый, за спину высокопоставленного «сюзерена» не прячется, наоборот, старается во всем помогать. Но так орден Красного Знамени на войне с финнами не зря получил, тогда ротой командовал, сменил комбата, а в адъютанты к маршалу после госпиталя попал. И вот полтора года при нем, без такого помощника плохо бы было. И незаметный, что немаловажно, на глаза не лезет просто так.
— Так, кое-что проясняется, — вслух произнес Кулик и замолчал, увидев спешащего к нему командарма 48 генерал-лейтенанта Антонюка.
— С комдивом 115-й сейчас говорил — немцы ведут по Красному Бору и Никольскому артиллерийскую подготовку, в Ульяновке вражеские танки и мотопехота, 638-й полк ведет с ними бой.
— Какие хоть танки, доложил?
— Так точно, товарищ маршал, легкие, с большими катками, по четыре на сторону, чешского производства — их больше полусотни. И с десяток германских «четверок» с короткими орудиями.
— Поздравляю вас, Максим Антонович — появилась 12-я танковая дивизия противника. Так что противник решил вернуть утраченное, в чем я не сомневаюсь. А доказательство вот оно, — Кулик показал рукою на затонувшую канонерку, и на мост, по настилу которого ходили железнодорожники, что-то проверяя или рассматривая. И пояснил свою мысль:
— Они бомбили мост, это впервые. Следовательно, хотят лишить вашу армию поддержки с правого берега. При этом продвижению мешают корабли — потому их будут стараться перетопить. Так что если последует второй налет, то моя мысль верна — немцы начали наступление с решительными целями. Вернее повторяют пройденное — неделю тому назад мотопехоте 20-й дивизии уже удалось захватить Мгу. Но сейчас достаточно снова прорваться в Ивановское, перекрыть реку и железную дорогу на Ленинград вдоль Невы. И обязательно постараются уничтожить Кузьминский мост, если мы все-таки удержим за собой Мгу на некоторое время.
Маршал сдержал желание закурить, незачем это делать при подчиненных, вот так, стоя на дороге у «эмки», которая не пострадала при налете. И подумал вслух, не замечая, что его внимательно слушают, вернее, прислушиваются к его еле слышным словам.
— Идет темповая игра, немцы все время стараются нас опередить, оперируя меньшими силами. Вначале 20-я дивизия заняла Мгу, пехотный полк попытался захватить мост — у них ограниченность в силах изначально. Мы их опередили, просто бросив в сражение все, что имели под рукой и даже больше того. Но времени на сосредоточение 54-й армии просто не хватило, нужны еще сутки, не меньше — тогда обе дивизии будут здесь. Теперь им не пешком идти, а в эшелонах почти до Мги…
Маршал вырвался из размышлений, еще раз посмотрел на реку, потом перевел взгляд на молчавшего командарма. Негромко сказал:
— От Ульяновки два направления для наступления танков противника. Первое через Никольское до берега Невы, а там по Ленинградскому шоссе до Павлово и Кузьминского моста. Этой дорогой немцы уже раз прошли, вчера кое-как их оттуда выбили. Второе по рокадной «железке» и параллельной грунтовке на Горы и Мгу — так прорвалась мотопехота 31 августа. Интересно, какой вариант они выберут сейчас? В Никольском 115-я успела приготовится к обороне, в Войтолово уже 310-я окопы копает двумя полками, третий на подходе, а впереди пограничники Донского засеки устроили, можно бронепоезд туда направить, как только пути на станции в порядок приведут. Так какое же направление немцы выберут для наступления танками.
Маршал замолчал, потом выразительно кивнул адъютанту — тот прямо на капоте быстро раскинул карту, придавил края. Машинально достав папиросы, Григорий Иванович закурил.
— Не может быть так просто, всего два направления, и оба мы перекрываем. Они что не поймут, когда в наши позиции упрутся, да сквозь засады до того пройдут. Твою мать…
Маршал непроизвольно ахнул, выругался, водя кончиком карандаша по карте, проклиная отсутствие штаба, который должен прибыть сегодня к вечеру на Мгу. Он ведь человек, и с такой суматошной жизнью просмотрел очевидное, ведь даже через такую местность кое-где можно пройти.
— А с чего это я взял два направления? Ведь от Тосно тоже есть дорога, по которой можно пройти в обход через Шапки на Сологубовку. А ведь именно в Тосно подойдут резервы, если их туда перебрасывают для прорыва к Ладоге. Черт бы побрал эти болота!
И сколько подобных находок скрывают русские леса и болота, по которым в далеком 1941 году когда-то шли дороги. А по ним катили эти танки, с крестами на башнях. Немцы не первые и не последние, кто столкнулся с нашими дорогами, тогда не подозревая, что скрывается под словом «бездорожье», особенно дождливой осенью…
Глава 30
— Немедленно входите в курс обстановки, товарищи, незамедлительно, не теряя ни одной минуты. Работники штаарма 48 введут вас в курс дела, вам же надлежит обеспечить надлежащее управление вверенной мне 54-й армии. Так что надеюсь на вас, товарищи, что не подведете. А вас, Александр Васильевич прошу как можно быстрее организовать работу вверенного вам штаба, Василий Андреевич, наконец, займется своим делом, — Кулик кивнул в сторону члена Военного Совета, который за три дня усох, но глаза горели с неистовой силой. Повезло с комиссаром, сам взвалил на себя множество обязанностей, имея под началом лишь небольшую группу надерганных для управления командиров из разных дивизий, кто под рукой оказался. И ведь Сычев выволок на себе этот «тяжкий воз», хотя армии по большому счету еще не имелось, а те соединения, что подошли, были переданы в 48-ю армию. Но именно сейчас и наступил решающий момент проверки делом — в том что немцы перешли в наступление с решительными целями, Кулик не сомневался, осталось только выяснить какими силами, и где будет нанесен главный удар. А в том, что целью операции противника является прорыв к Ладожскому озеру с занятием Шлиссельбурга, он нисколько не сомневался, потому что точно знал, что именно так произойдет. Другого варианта использования 39-го моторизованного корпуса у фон Лееба просто не имелось по определению. Фельдмаршалу требовалось окружить Ленинград с суши, полностью блокировав город с фронтом. Без этого небольшие шансы овладеть им превращались в дым, иллюзию победы, и не более того.
Во время решительных боев у Красного Села, этот танковый корпус противника был брошен в сражение не на западе, вместе с танковой группой Гепнера. Последнее обстоятельство, несомненно, значительно усилило врага на главном направлении. Однако корпус вел ожесточенные бои с наступающей с восточного направления 54-й армией, которая попыталась нанести деблокирующий удар. И в этот момент, когда наступил кризис, именно к синявинским высотам были направлены последние резервы группы армий «Север», немцы тогда осознали, что штурм не вышел и нужно прибегать к осаде. Резонно посчитали, что в тисках блока