рманского армейского корпуса, как удалось выяснить — 122-я и 96-я дивизии, а 121-я вроде наступала частью сил, приблизительно с полк, с 20-й моторизованной дивизией на Сологубовку и Турышкино, пытаясь проломить оборону окопавшейся 286-й стрелковой дивизии. А вот где сейчас находятся остальные два полка этой дивизии известно только немцам, он не имеет никакого понятия, возможно, отвели на некоторое время в резерв — все же безостановочное наступление противник ведет с большим напряжением чуть ли не три недели, немцы не железные и тоже вымотались.
Зато понятно, где 12-я танковая и 18-я моторизованные дивизии — эти вражеские соединения увязли в ожесточенных боях с 310-й стрелковой и 1-й дивизией НКВД, и продвинулись вперед только на некоторых заболоченных участках, и там где есть дороги, и не более того. Наступление полностью застопорилось, уткнувшись в оборону, насыщенную войсками 54-й армии. И самое неприятное для немцев обстоятельство — с Невы вот уже который день стреляли корабли, били точно, научились, благо дорог немного и все они постоянно находились под обстрелом днем и ночью.
А ведь он не ввел в сражение резервы — да ту же 128-ю стрелковую дивизию, что приняла первый бой 22 июня именно с 12-й танковой дивизией, и уже в четвертый раз за три месяца войны поменяла состав. Пополнен до штатов и 2-й пограничный полк, атаковавший Мгу. К тому же есть полнокровная 122-я танковая бригада и 8-й тяжелый танковый полк, уже вполне сформированный из собранных КВ, что ранее входили в состав отдельными ротами. К тому же в резерве имеется 4-я бригада морской пехоты, и на подходе 142-я стрелковая дивизия с двумя корпусными артполками. Так что даже если противник введет в сражение 8-ю танковую и 121-ю пехотную дивизии у него есть чем надежно подкрепить фронт, к тому же вскоре подойдет и 237-я дивизия. Да и Климент Ефремович обещает отправку подкреплений, как только фронт окончательно перейдет к позиционной войне — это позволит выделить резервы, и подготовить все три танковые бригады.
— Разрешите, Григорий Иванович?
— Заходи, Александр Васильевич, что важного?
— Только что говорил со штабом 52-й армии — они окончательно выбили 11-ю пехотную дивизию противника с плацдарма в Кириши, бой шел всю ночь. Сейчас полки уже перешли на левый берег Волхова, и заняли станцию Ирса. Под Грузино 288-я дивизия при поддержке корпусного артполка ведет бои с 21-й германской дивизией, взяты пленные. А вот наступление 285-й дивизии встретило сопротивление, но батальоны на отдельных направлениях вышли к железнодорожной насыпи у Посадникова, соприкоснувшись флангами с наступающим от Киришей стрелковым полком из 292-й. Немцы отходят с боями, яростно дерутся за каждую деревеньку. Генерал Клыков просит поддержать его наступлением на Погостье, как было оговорено. Там у немцев всего пара батальонов осталась, надо надавить хорошенько!
— Вот и хорошо, пусть полковник Грибов немедленно начинает!
Кулик радостно улыбнулся — на это он и надеялся. Рассчитывал выбить немцев с перегона Мга — Кириши, и обеспечить еще одну «нитку» железной дороги в Ленинград. А к наступлению на Погостье была выделена 1-я горнострелковая бригада, серьезно усиленная подкреплениями — 2-м пограничным полком, двумя истребительными батальонами, артиллерийским и минометным дивизионами, ротой легких танков и подошедшим бронепоездом…
В Красной армии и войсках НКВД в предвоенное время большое внимание уделялось бронепоездам, так хорошо проявившим себя во время гражданской войны. Но надежды не сбылись — появление авиации стало для бронепоездов смертельным приговором, хотя их зенитное вооружение старались всячески усилить. Как тут — установили спаренные пулеметы «максим», но позднее прицепляли уже дополнительные вагоны с 37 мм зенитными автоматическими пушками и устанавливали пулеметы ДШК…
Глава 45
— Авиаразведка заметила длинную колонну танков и автомашин, растянувшуюся от Тосно и далеко за Любань. Еще одна такая же колонна идет в обход Красногвардейска на Тосно. Немцы отводят свои танковые и моторизованные дивизии от Ленинграда, или совершают перегруппировку?
От слов маршала Ворошилова Григорий Иванович почувствовал, как выступил холодный пот на лбу — такого он никак не ожидал. Да, вот уже как вторые сутки позиции Красногвардейского укрепрайона должны были штурмоваться германской пехотой, а танки с крестами на башнях должны были выкатываться к Дудергофским высотам, и начаться бои за Красное Село. Но ничего подобного не происходило, шли бои местного значения, если можно так сказать. Лишь в районе Мги шли ожесточенные бои — противник демонстрировал намерение снова овладеть станцией. Никаких неожиданностей маршал Кулик никак не ждал, тем более таких ошеломляющих. И первая мысль которая пришла ему в голову была тут же отброшена — немцы должны были начать переброску 4-й танковой группы на московское направление только через неделю, никак не раньше — Лееб тянул с отправкой танковых дивизий до последнего, несмотря на окрики Гитлера из Берлина, который торопился с проведением «Тайфуна».
— Не думаю, Климент Ефремович, чтобы это был отвод танковых войск от Ленинграда, скорее всего они перебрасываются для наступления на новом направлении. Если бы хотели нанести удар на Мгу, то от Тосно дивизии отправились бы на Мгу, усилив удар 39-го моторизованного корпуса. А раз на Любань, то направлений остается только два, других просто нет.
— На Волховстрой или Тихвин, с выходом к Свири и соединением там с финнами, ведь так Григорий Иванович? Не думаю, что эти колонны направляются только затем, чтобы отбить Кириши, которое заняли дивизии генерала Клыкова сегодня утром.
Кулик посмотрел на настенную карту Ленинградской области — в глаза бросились расстояния, не такие и большие — чуть больше шестидесяти километров от Мги до Кириши, по дороге все семьдесят выйдет, и оттуда примерно столько же километров до Тихвина, или чуть больше. От Тосно до Чудова столько же выходит, да по хорошей дороге, в собственном тылу, на автотранспорте, не ногами — часа четыре, не больше, с учетом неизбежных пробок и всякого рода случайностей, неизбежных на войне. А там остается меньше полста верст до Кириши — один бросок, на день — вряд ли две дивизии Клыкова смогут их задержать. И останется еще шестьдесят пять километров до Волхова — руки немного задрожали, и маршал принялся утирать платком капающий со лба пот.
— Ты чего молчишь, Григорий Иванович?
В трубке послышался резковатый голос Ворошилова, чувствовалось, что Климент Ефремович изнывает от беспокойства.
— Прикидываю, что будет для нас хуже, но думаю, скорее всего, рванут на Волхов, хотя и Тихвин под угрозой. Но как ни крути шверпункт тут у них один — Кириши. Нужно срочно звонить Клыкову, незамедлительно, пусть переходит к упорной обороне.
— Уже позвонил, и в Генштаб сообщил, — сварливым голосом отозвался «первый маршал». — Наступление Клыков прекратил, приказал войскам окапываться. Но у него всего две дивизии — помочь надобно.
— У меня там поблизости 311-я дивизия и 21-я танковая бригада, немедленно отдам приказ на выдвижение…
— Тебе лучше самому туда поехать, Григорий Иванович, свою армию на начальника штаба оставь — справиться должен. А ты езжай — сам понимаешь, что будет, если к Волховстрою выйдут — нам тогда полная блокада будет, даже потеря Шлиссельбурга не так страшна, все же связь через Ладожское озеро осталась, перевозки можно было бы организовать.
— Понимаю, распоряжусь только. Но мне Клыков не починен, распоряжений моих он выполнять не вправе — это согласовать с Генштабом нужно, маршал Шапошников должен дать генерал-лейтенанту Клыкову прямое указание. К тому же пока неясно, куда отправляются колонны, может все же обходным путем на станцию… Хотя это о чем я — погрузку техники на платформы можно сделать и поближе, станций достаточно. Да, сомнений нет, это по нашу душу — фельдмаршал решил не лезть на рожон и одним ходом установить полную блокаду Ленинграда и соединиться с финнами на Свири.
— Вот и мы так решили — я отправлю всю бомбардировочную авиацию бомбить Тосно, и колонны на дорогах, но сам понимаешь, силы у нас крайне недостаточные, всего четыре полка. Крейсера «Максим Горький» и «Киров» начнут обстрел с Невы, но он вряд ли остановит германские дивизии. Полки бипланов отправлю — большие потери неизбежны.
— Снявши голову — по волосам не плачут, Клим. Бросать все, что под рукой. Учти — это хитрый маневр может быть. А ну как немцы под Мгой надавят, и к побережью где-нибудь у Кобоны выйдут? Все семь «подвижных» дивизий трудно использовать вместе, местность неподходящая, но дивизиями рвать наш фронт они уже наловчились.
— Я из каждой армии по дивизии выведу, пополним на ходу и к тебе отправим. Дня два-три нужно — продержишься?
— Меня у Мги не будет, надо командующего для армии в таком случае, или толкового заместителя.
— Знаю, самому позвонил, теперь он решает, — эти слова дались Ворошилову очень тяжело, видимо, Жданов нашел доводы, раз смирил гордыню. — Что смог, то сделал, танки к тебе отправлю еще, три полка КВ и 123-ю бригаду генерал-майора Баранова. У него все наши «тридцатьчетверки» и БТ. В двух других «двадцать восьмые» только, да БТ с Т-26.
— Это хорошо, — отозвался Кулик — полторы сотни танков, из них больше восьмидесяти новых типов, многого стоили, если правильно применить. К тому же танковая бригада Баранова была развернута на месте из оставшейся единственной на весь Ленинградский фронт 1-й танковой дивизии, и была полностью готова, в отличие от двух других.
— Ты чуть-что меня в известность ставь, корпусную артиллерию тоже тебе отправлю, найду один полк к тем двум. Сам уже знает о переброске, мы сразу же о том в Москву доложили. Ну, давай, действуй.
Связь прервалась, и Кулик положил трубку на телефон. Подошел к карте, пристально посмотрел на большую территорию, покрытую зеленым и сиреневым цветом лесов и болот. Присмотрелся к немногим тонким «ниточкам» дорог — не «паутина», а так себе — рваная футбольная сетка, с которой понадергала детвора уйму веревочек. Задействовать Октябрьскую железную дорогу немцы не смогут, перегон Мга — Кириши тем более. Хороших дорог одна, как раз на Москву. Есть шоссе на Мурманск, но до него дойти нужно. Более-менее пригодных дорог на север три, одна вдоль Волхова идет, еще одна ответвляется как раз между Чудово и Любанью, третья совсем убогая. Плрхо, что дождей как назло не прошло, иначе бездорожье было бы в помощь. Если немцы действительно перебрасывают 4-ю танковую группу на Кириши, то зря он злорадствовал над их августовским просчетом — фельдмаршал фон Лееб решил его исправить, осознав, что совершил ошибку. Но мысли были тут же прерваны голосом связиста: