— Да, в том узком кругу, в котором они общаются, несомненно. Машенька, я думаю, в нашей семье ты многому научишься, — повернулся с улыбкой Семен к Маше. — Тебя еще не утомили наши околофилологические споры?
— Напротив, мне очень интересно. Именно с профессиональной точки зрения. Ведь фольклор тоже сохраняет образность и богатство русского языка. И как жаль, что мы в своей живой речи не употребляем многие из тех слов, которые были в речи наших прародителей.
— А кто нам мешает? Вот отведаем всего понемножку из нашей снеди, я помогу тебе надеть салоп, возьмешь свою суму, откланяемся и, получив благословение от моей матушки и бабушки, отправимся на променад.
— Ой, баламут, — вздохнула бабушка. — Машенька, вы не обращайте внимания на его дурашливость, так-то он у нас мальчик хороший.
— Обещаю, что и в шестьдесят пять лет буду тоже хорошим мальчиком, — по-пионерски четко отрапортовал Семен. — Ну-с, дорогие мои, поздравив бабушку с очередным днем рождения и пожелав ей долгих и счастливых лет жизни, оставляем вас вдвоем доедать все эти вкусности. А то вы при нас как-то стесняетесь, клюете, как курочки. А вот мы уйдем, вы как наброситесь на еду, как обрадуетесь, что никто не увидит и не осудит вашу страсть к чревоугодию!
— Сенечка, детка, иди уже, в самом деле, ты нас компрометируешь. А Машу мы оставим с удовольствием. Ей как раз подкормиться не помешает. Уверена, это ты ее моришь голодом! — вмешалась строгая мама.
Семен обнял своих дам, но Машу им не оставил.
— Еще чего! Самому нужна! А ее питание я возьму под особый контроль. Так что не волнуйтесь.
Выйдя из подъезда, Семен по привычке поднял голову и в окне увидел мамин силуэт. Она помахала им, они остановились и тоже в ответ принялись размахивать руками.
— Интересно, они не подумали, что я слишком несерьезная? — озабоченно спросила Маша. Ей очень хотелось понравиться Семиной семье, потому что за этот вечер она уже успела всех полюбить.
— Ты? Несерьезная? Да на моем фоне ты прямо министр просвещения! Могла бы и повеселиться, а то сидела такая скованная, прямо как не своя.
— Я немножко робела, — призналась Маша.
— Ты им понравилась, я это сразу понял, как только они тебя увидели. Так что знакомство с моей семьей состоялось. Считай — благословение от них мы получили.
Маша обалдело уставилась на Семена.
— Действительно, балаболка, — растерянно произнесла она. — Бабушка права. Я ничего не знала, а оказывается, ты меня приводил на благословение!
— А чего тут рассусоливать? Ты разве не знала, что будешь моей женой? Я, например, с первой встречи это знал. Или ты против? Тогда прямо так и скажи, — обиженно протянул он.
— Сема, ты когда-нибудь делал предложение? — насмешливо спросила Маша.
— Не доводилось, — признался Семен. — А что, это надо делать как-то по-особенному? Под фанфары?
— Ну, хотя бы не между делом…
— Тогда научи, если тебе уже делали. А я уверен, что тебя заваливали предложениями. В каком виде тебе больше всего понравилось?
— Один чудак, увидев меня на улице, шел за мной полтора часа, созревал, а у подъезда стал на колено и поцеловал край моего платья. И сказал, что был бы счастлив иметь такую жену. Но поскольку предложение было сделано в сослагательном наклонении, я ему не поверила. Сказал бы прямо: «Выходите за меня замуж…» Я, может, еще и подумала бы.
Семен озадаченно притих. Довольно надолго. Наконец, словно очнувшись, сказал:
— Жаль, я этого не видел. Я бы его так отметелил, он бы на всю жизнь запомнил… Ладно, потерпи немного. Я постараюсь придумать что-нибудь красивое. Чтобы тебе понравилось. А то за того же чудного «уличного жениха» ты все равно не пошла, хотя его ухаживания и запомнила! Одна радость: он тебе, наверное, не понравился.
— Он мне совсем не понравился. Потому что я ждала тебя!
Семен неожиданно крепко обнял ее и приподнял над землей.
— Машенька, какая же ты замечательная! Как же я тебя люблю!
— Первый раз ты признался мне в любви… И мне это так понравилось, — прошептала ему на ухо Маша. — Можешь не искать красивых слов и удобного случая. Считай, что сделал мне предложение в самом лучшем виде! Но я еще не скажу «да». Приличная барышня не должна торопиться с ответом. Нужно немножко подумать. И только потом согласиться. А то ты решишь, что я тебе очень легко досталась.
— Понял — за тебя нужно бороться! Согласен, такой приз не каждому достается!
— Такой приз не каждому по зубам! — расхохоталась Маша. — Поставь же меня наконец на землю, а то у меня сапожки свалятся!
— Есть надо больше, тогда не свалятся. — Семен осторожно поставил Машу на тротуар, нежно взял ее за руку и повел к машине.
— А сейчас, когда ты уже моя невеста, может, поедем ко мне? — с мольбой в голосе попросил он.
— Сенечка, мои родители об этом, ну, о том, что ты сделал мне предложение, еще не знают. И даже не догадываются, что я уже пять минут как невеста. Они у меня люди старомодные, им нужно тебя представить. Вроде бы как тоже получить их благословение, так что и сегодня я буду ночевать в родительском доме.
Семен огорченно вздохнул.
— Неправильно ты их воспитала. Могла бы постараться сделать их более прогрессивными.
Глава 17Время собирать камни
Семен сидел на диване, положив ноги на стул перед собой. В тарелке, которую он поставил на живот, возвышалась горка сладких орешков, и он машинально отправлял их в рот, едва ощущая вкус. На экране телевизора мелькали фигуры футболистов, но он, бессмысленно глядя на экран уже добрых полчаса, так и не разобрался, в какой форме какая команда играет. Собственно, на этот футбольный матч ему было абсолютно наплевать. Глаза машинально следили за очередным игроком, которому пасовали мяч, а мысли витали совсем в иной сфере, не имеющей ничего общего со спортивной. Сфера эта ему совсем не нравилась, в ней он, мягко говоря, разбирался очень слабо. А если честно, то вообще никак. И лучше бы он никогда ее не касался — этой проклятущей экстрасенсорики… Да теперь уже поздно. Снявши голову, по волосам не плачут — вспомнил он народную мудрость. Осталось несколько дней до четверга, когда он должен был встретиться с Гаврилычевыми. Это его мучило все сильнее, теперь ни одной ночи он не спал нормально. Если все-таки удавалось провалиться в забытье, то почти тут же просыпался в холодном поту, поскольку его буйное воображение работало и днем, и ночью.
Семен продумал, как он сообщит радостную весть Гаврилычевым перед самым их отъездом. Анна очень обрадуется, что ему удалось заблокировать все враждебные структуры, нейтрализовать негативные инграммы и теперь ей ничто не угрожает. Опасность миновала. Сергею полагалось немного поворчать, но потом тоже обрадоваться. Любимая женщина здорова, они вместе едут отдыхать, над ними не висит призрак грозной болезни. Ликование должно охватить всех.
Но почему-то Семен был в этом не очень уверен. А вдруг они окажутся людьми без воображения и недолго думая подадут на него в суд? А что — запросто. Он три месяца лгал им, возможно, нанес немалый моральный ущерб. Хотя, с другой стороны, как посмотреть… Именно благодаря его обману Анна и Сергей опять обрели друг друга. Так сказать, благодаря его стараниям возникла новая семья, то есть восстановилась старая, что еще более ценно. Потому что они теперь не станут легкомысленно относиться к такому важному понятию, как институт семьи. Поскольку пережили вместе и горе, и радость. Если допустить худшее и неблагодарные молодожены все-таки подадут на него в суд, нужно продумать варианты судебного разбирательства. Надо нанять толкового адвоката. За этим придется обратиться к Сашке. У него наверняка есть знакомые адвокаты. Но Саша сначала оторвет Семену голову. Во всяком случае, пообещает это сделать. Кроме того, станет его упрекать, ругать, осуждать и всячески порицать. К этому тоже надо быть готовым. Предусмотрительный Семен решил заодно заранее подготовить речь перед судом присяжных. Почему там должны быть именно присяжные, он еще не придумал. Но так интереснее. Солиднее. И вообще — покаянная речь подсудимого Семена Лодкина перед судом присяжных должна быть очень эффектной. «Да, действительно, я виноват, — скажет Семен печальным голосом, в котором все должны услышать искреннее раскаяние, — но я не нанес никому вреда. Я желал только добра. И все сложилось очень удачно. Гаврилычевы воссоединились, Анна сидит дома и печет пироги, как и полагается любящей жене, и стала еще краше, чем прежде. И даже здоровее благодаря здоровому образу жизни, который ей предписал соблюдать хоть и далекий от медицины, но вполне грамотный лжецелитель. Наконец ей представился случай пожить нормальной семейной жизнью, о которой мечтают многие женщины, да не у каждой есть такая возможность. Простите, люди добрые, некоторый мой авантюризм, неосмотрительно допущенный мною, но ведь старался я для всего человечества, во всяком случае, для той его части, которая читает мои книги…»
На последней фразе его речь немного буксовала, потому что он не был уверен, допустим ли пафос в оправдательном слове подсудимого. Потом решил, что все-таки допустим. Не может быть, чтобы среди присяжных не оказалось почитателей его таланта, да и зрителей соберется немало. Наверное, и мест для всех не хватит. Потому что не каждый день судят ни за что известного писателя, любимца многих читателей. Писателя, который ради них же претерпевает такие муки, идет на все, лишь бы они получили его новую книгу и могли наслаждаться свежим остроумным сюжетом, проливая слезы над горькой судьбой главной героини, а потом радуясь ее счастливому избавлению от тяжелого недуга.
Чем больше думал Семен о встрече с Анной и Сергеем и возможных последствиях этого свидания, тем больше пытался убедить себя в собственной невиновности. Более того, он утвердился в том, что небеса к нему благосклонны. А как же иначе? Ведь Маша была ему послана именно тогда, когда он затеял авантюру с мнимой болезнью Анны. Теперь он уже мог признаться себе, что до тех пор, пока Гаврилычевы опять не расписались, он ревновал Машу к ее несостоявшемуся жениху Сергею. И даже испытывал опасение, что все еще может вернуться на круги своя. Допустим, Сергей все же женится на Марии просто из вредности. Мог же он захотеть отомстить Анне за то, что она его когда-то бросила, а теперь опять заманила, пользуясь своей болезнью? Вполне мог. Это большая удача, что Гаврилычев оказался порядочным человеком. Потому что Маша лучше всех, и каждому лестно иметь такую красавицу, умницу и талантливую девушку своей женой.