Вряд ли кто-то обрадуется смерти, пусть и легкой, и я отнюдь не исключение. Сколько себя помню, меня никогда не тянуло на тот свет. Даже в подростковом возрасте, когда пустячная обида воспринимается как вселенский кошмар, я был весьма далек от мыслей о суициде. Потому и добился работы во Внеземелье, что понимал печенкой: дело надо делать, а не ныть. Распустил сопли – готово, сдался раньше времени. И даже не узнал, стоило ли вообще сдаваться. Может, сдался в шаге от победы. Это не для меня, точно.
Короче говоря, мой испуг продолжался недолго. Я просто перестал думать о том, что в любой момент могу вновь превратиться в обыкновенного человека, и, сбросив скорость до приемлемой, спускался в атмосфере осторожно, чтобы не сгореть. А мог бы пронестись сквозь плотные слои неопалимым? Вполне вероятно. Однако на первый случай я не стал экспериментировать и, выбрав местом посадки австралийскую пустыню, мягко коснулся каменистой почвы.
Вдохнул. Воздух был настоящим, земным, с запахами нагретого камня. Вокруг – никого. Рыжие валуны, песок, редкие корявые кустики с узкими жесткими листьями… Я «включил» нормальные человеческие органы чувств и мгновенно ощутил, что получить тепловой удар здесь не проблема. Заплясал на раскаленном песке. Отключил. Одежду создавать не стал, сойдут и трусы, все равно никто меня не увидит. И не услышит, пока я сам этого не захочу. Даже собака не учует.
Место приземления я выбрал из перестраховки – меня не интересовала пустыня как таковая. Мне нужен был городок Кофс-Харбор на восточном побережье Австралии между Сиднеем и Брисбеном. Кто не знает, что такое Кофс-Харбор? Покажите мне этого человека, и, если откопаете его в какой-нибудь всеми забытой глуши, я скажу ему: «Дурень ты, дурень, деревенщина неотесанная! Кофс-Харбор – это прежде всего комплекс зданий Внеземной администрации, расположенный на склонах гор над уютным приморским городком с тем же названием, и чего в нем только нет (я имею в виду комплекс, а не городок)!». Стратегический центр галактической экспансии, Управление по делам Солнечной системы, Департамент дальней разведки, Штаб космофлота, Управление эмиграции, Инспекция по делам колоний, мощнейший Научный центр и так далее и тому подобное, включая ту малозаметную, но всем известную организацию, которая интересовала меня в первую очередь.
Оттолкнувшись от почвы, я ввинтился в воздух штопором и направился на восток – сначала не слишком быстро и разглядывая окрестности, затем, когда надоел пустынный ландшафт, ускорился, заодно убрав сопротивление воздуха, чтобы не свистел в ушах. Когда редкие островки зелени подо мной превратились в архипелаги, внизу мелькнула извилистая речка, и в сознание прыгнуло ее название: Дарлинг. Это что же, теперь мне все время будет надоедать непрошеный подсказчик? Или можно его отключить?
Конечно можно, стоит лишь захотеть. Но потом.
Я наслаждался птичьей свободой, пока не надоело. Держась ниже рекомендуемой границы высот полета частных и маршрутных флаеров, я проносился над рощицами и пастбищами, где трясли курдюками упитанные овцы, радуя глаз гурманов, не отказавшихся еще от натуральной баранинки; я летел над трижды просеянными и вычерпанными до последней пылинки золотыми россыпями, над затейливо петляющими руслами скудных ручьев, над красно-желтыми холмами, над ветряками, над селениями…
Вскоре начались горы, заставив меня подняться выше. Минутку! – а не могу ли я мгновенно перенестись в Кофс-Харбор?.. то есть не прямо туда, а, скажем, в ближайшие окрестности?
И немедленно понял: могу! Стоит лишь захотеть – и я окажусь где угодно. Может, и не мгновенно, может, для меня навечно останется пределом скорость света, – однако в границах земного шарика это пустяки, да и до Луны в общем-то рукой подать. Но сначала мне надо выработать план действий.
Вчерне он был уже ясен: определить нужный мне корпус в комплексе Внеземной администрации, проникнуть в него, выяснить, кто из сотрудников и начальства посвящен в историю с «Неустрашимым», влезть в память каждого посвященного и аккуратно почистить ее, а также уничтожить всю документацию… то есть что-то уничтожить, а что-то заменить на рутинное и безобидное. Тут придется поработать аккуратно… Неясно, как быть с Горским и лопоухим гипнотизером, – надо придумать убедительную причину (какую?) для их командировки на Луну и заменить им истинную память на фальшивую. То же самое проделать для всего персонала Базы, который был поставлен на уши… ой, что-то много! Справлюсь ли?
Придется справиться, подумал я со вздохом, одновременно приказывая себе очутиться возле Кофс-Харбора…
И, внезапно оказавшись в космосе, ничего не понял, ужаснулся и задергался, как пойманный лягушонок.
– Ну что, доигрался? – спросил Эрлик.
Я уже догадался, что это он выручил меня на Луне, – да больше и некому. Но как же он меня раздражал!
– Твоими стараниями…
– Не понял, – удивился он. – Ты, кажется, недвусмысленно заявил, что не горишь желанием ни пойти ко мне в помощники, ни тем более сменить меня со временем на моем посту. Тебя не привлекли ни способности, каких нет ни у одного человека, ни практическое бессмертие. Ты испугался ответственности, что вполне понятно, а для заурядного существа даже простительно. Я снизошел к твоей просьбе. Живи себе как нравится, как считаешь нужным. Что не так?
– Ты знаешь, что не так, – пробормотал я, не обидевшись на «заурядное существо». Эрлик был прав.
– Значит, по-твоему, я должен был стереть тебе память обо мне, о моих подарках и о некоторых твоих действиях? Нет? А, понимаю: тебе хотелось, чтобы приятные воспоминания остались, но никто, кроме тебя, не мог в них влезть. И чтобы ты сам не жалел ни о чем. Молодец! Просто образцовый человек! Даешь ему что-то – недоволен: то ли мало дал, то ли много; отнимаешь – опять недоволен: не то и не так отнял. Вечно чего-то хочет, а подумать, стоит ли этого хотеть, – это нет, это для нас слишком сложно…
– У меня были проблемы…
– С которыми ты справился очень грубо. И наплодил новых. Куда ты направлялся?
– Ты знаешь куда, – пробормотал я.
– Я-то знаю, а знаешь ли ты систему хранения и обработки поступающей информации там, куда ты направлялся? Информации обычной, информации под особым грифом и информации экстренной? Как я понимаю, ты хотел подчистить за собой?
– Да.
– И жить после этого спокойно?
Как же, подумал я, проживешь с тобой спокойно…
– Чего я хотел, вопрос отдельный, – дерзко ответил я. – Но жить, как я раньше жил, ты мне не дашь, уж это-то я понимаю. Я попросился назад в человечество – и огреб кучу проблем. Проще всего было бы оставить меня наедине с ними, но ты этого не сделал. Зато позволил мне самому разобраться. Зачем, собственно? Вопрос риторический.
– А ты разобрался?
– Еще не до конца.
– Хочешь продолжить?
Вот тут я затруднился с ответом. Вопрос явно был провокационным.
– Было бы желательно, – все-таки пробормотал я.
– Что желательно? – скривился Эрлик. – Желательно запутать все еще сильнее? Еще не наигрался? За такие шалости непослушных детишек бьют по рукам – и, кстати, правильно делают. Твоя шуточка с Гарсиа…
– А при чем тут он?
– Ты отлично знаешь, при чем. Ты мстил удачливому сопернику. Комплексы свои тешил!
– А твои шуточки со мной? – парировал я.
Эрлик задрал свою эспаньолку и зашипел сквозь зубы, как удав. Чем, интересно? Воздуха-то нет… А впрочем, совершенно не интересно! Мы разговариваем, вися в пустоте, но не дрейфуя и не кувыркаясь, мы дышим неизвестно чем и не задыхаемся, и какая-то субстанция между нами проводит звуки. Может, воздушный пузырь, вопреки школьной физике не стремящийся рассеяться в пространстве? Вряд ли. Слишком просто. А как на самом деле – неизвестно, рано еще тебе знать все премудрости, дошколенок. Принимай чудеса как данность и ничему не удивляйся.
– Ладно, – примирительно сказал Эрлик. – Так и быть, не бери в голову.
– И что теперь? – тупо спросил я.
– Ничего. Живи себе. Я за тобой подчищу.
– А сразу подчистить не мог?
– Вот я и говорю: образцовый человек. В музей тебя под стекло. Как эталон. До Лунной базы сам доберешься?
– Попробую… – Я посмотрел на него с опаской и не стал продолжать. Вот отнимет он свои подарки на полпути к Луне – и я просто исчезну для всех, кому я вдруг стал интересен, а вместе со мной исчезнет и проблема. Самый простой выход. – И что потом?
– Ты сам решишь, что потом, – сказал он, начиная таять, как привидение, и я понял, что сейчас вновь останусь один.
– Погоди! – заорал я.
– Да? Что такое?
Сквозь него были видны звезды.
– Не уходи!
Фигура Эрлика вновь обрела плотность, и звезды погасли.
– Тебе страшно? – участливо спросил он.
– Ну… да!
– Чего ты боишься? Долетишь до Базы, и если за время полета не решишь, как тебе жить дальше, тут уж мне придется вмешаться. Ты забудешь все необычное, что случилось с тобой, а заодно и память тех, кто сейчас знает о твоей необычности, не сохранит ненужных воспоминаний, потому что я сотру их начисто, никакой ментоскоп их не выудит. Ненужные документы, касающиеся тебя, будут уничтожены, записи с внешних датчиков «Неустрашимого» – подправлены. Твое личное дело окажется обыкновенным скучным личным делом рядового внеземельщика: участвовал в таких-то экспедициях, получал поощрения за хорошую работу и – реже – взыскания за мелкие проступки. Ты продолжишь работать по специальности, тебя ждут новые экспедиции и масса новых впечатлений, лет через десять тебе доверят руководство экспедицией, а через двадцать лет ты продолжишь делать карьеру в управленческом аппарате. Вряд ли твое умеренное честолюбие позволит тебе подняться до сияющих административных высот, но ведь ты к ним и не стремишься… во всяком случае пока. Возможно, тебя ждет настоящая большая любовь, а с ней спокойное семейное счастье, дети и внуки. В конце концов ты состаришься и отойдешь в лучший мир, констатируя напоследок: не зря жил. Само собой, ты пожалеешь о том, что мог бы сделать больше, да вот не сделал… но кто не жалеет об этом на смертном одре? Тебе позавидуют многие из тех, кто вообще не сделал ничего путного. Словом, нормальная перспектива. До Лунной базы ты доберешься, даю слово. А там забудешь все, что тебе не нужно помнить.