– А скажите, – вдруг перебил молодой человек, – это вы были вороной? Ну, той, что гонялась за чайкой?
– И чайкой был тоже я, – ответил собеседник. – Знаете, что такое ворона? Та же чайка, только в переводе Гоблина. Вам не смешно? Мне смешно. Думать люди, конечно, не умеют, но их афоризмы порой неплохи. Кстати, я попросил бы вас не перебивать меня. Итак, вопрос чисто для проформы: причина вашего намерения прервать свое существование? Надеюсь, дело не в изменившей вам девушке?
– Нет…
– Очень хорошо. Хотя немного жаль: в этом мире осталось так мало романтиков! И не в неоплатных долгах?
– Нет…
– Совсем хорошо. Значит, кое в чем вы уже не слабак. Впрочем, многие ваши знакомые не примут это во внимание. Все равно скажут: хлюпик, ничтожество. И забудут вас. Не пугает?
– Нет.
– Вероятно, дело в общей неудовлетворенности жизнью?
– Ну, можно и так сказать…
– Так и скажу. Приспособиться пробовали?
– Разумеется.
– О результатах не спрашиваю. Карьера не задалась?
– Знаете, а идите вы!.. – вспылил молодой человек.
Незнакомец в униформе ангела расхохотался.
– Могу пойти, – весело сказал он. – Могу полететь. А могу просто исчезнуть, и вы останетесь один на один с вашими проблемами. Хотите? Ну скажите мне: «Черный ворон, я не твой», – и сигайте. Баржа пройдет под вами примерно через шесть с половиной минут… Нет, я одного не понимаю! Ему предлагают надежду на совсем иную жизнь, ему только что перевернули вверх дном все убогие представления в его бестолковой голове, перед ним могут раскрыться такие горизонты, о которых он за скудостью фантазии и мечтать не мог, – а он воротит нос! Пф! Что меня всегда удручало, так это человеческая психология. Не желаете показаться смешным, жалким, зависимым, так ведь? А вам не все равно за шесть-то минут до смерти? Вон она, баржа, видна уже. Ждать недолго.
– Свинство это – читать чужие мысли, – пробормотал молодой человек, с ненавистью глядя на незнакомца. А мысли были, и не только перечисленные собеседником. Кто он вообще такой, откуда взялся? Галлюцинация? Гм, вряд ли… Если ангел, то фальшивый. Да и не бывает никаких ангелов, ни фальшивых, ни настоящих. Дьявол? Та же фигня: дьявола тоже нет… Кто он?
– Я читаю мысли? – возмутился незнакомец. – По-моему, вы уж слишком возомнили о себе. Зачем мне читать ваши мысли, когда я и так их знаю? Никакого резона нет их читать. У людей вообще не мысли, а мыслишки. Полуфабрикаты и отбросы. Зачем бы я задавал вам вопросы, если бы рылся в мусоре? Я, например, не знаю, как вас зовут. Может, представитесь? – Поглядев на свинцовую воду Москвы-реки у себя под ногами, он добавил: – Напоследок…
– Василий, – с явственным отвращением процедил молодой человек.
– Рудра, – в свою очередь представился незнакомец и даже слегка наклонил голову, причем нимб вокруг нее успел за это короткое время растаять бесследно. – Профессия: ну, скажем упрощенно, бог. Подробности – со временем. Служебная обязанность: надзор за этой планетой. Хобби: изучение человеческих экземпляров. Не всех подряд, естественно. Вы, например, мне интересны… пока. Итак, продолжим. Верно ли я понял, что ваша неудовлетворенность жизнью проистекает не от вашего скромного места в человеческой иерархии, а, так сказать, вообще?.. Ну хоть кивните… Та-ак. Значит, у вас философская неудовлетворенность. Забавно… Знавал я в былые времена одного такого, соотечественники прозвали его Плачущим философом. Толковый был парень, диалектику выдумал, а это не каждому дано, и мог бы стать еще толковее, если бы меньше плакал и темнил… Ну, темнил – ладно… а плакать-то зачем? Не понимаю. Между нами говоря, и философствовать-то ему было совершенно незачем, как и вам. Много вы нафилософствуете, толком не зная мира, в котором живете, а? Я вас спрашиваю! – Василий молчал. Но если бы даже он попытался возразить, незнакомец, назвавшийся Рудрой, не дал бы ему и рта раскрыть. – Ну что вы можете знать? – бушевал он. – Физику этого мира? Не смешите. Люди никогда не познают ее до конца. Ваши теоретики не в состоянии просто представить себе то, что они насчитали в своих моделях, а ведь они только начали подбираться к таким безднам, перед которыми иной раз пасую даже я! Может, вы убеждены, что знаете людей? Тоже смешно: даже я не всегда могу предсказать, чего от них ждать. Только в общих чертах… Ну а вы? Набрали в свое очень серое вещество малую толику информации, сделали скоропалительные выводы и решили, что вы слишком хороши для этого мира?
– Может быть, – зло бросил Василий.
Поражало его только одно: то, что он вовсе не удивляется беседе с этим типом, ангел он там, дьявол или бог. Как он сказал – Рудра?.. Э, стоп! Рудра! Кажется, об этом Рудре что-то когда-то было читано…
Точно! Древнеиндийский бог сил природы, причем бог грозный, родившийся из земли в виде языка пламени… можно себе представить, каков был тот язык – как у взорвавшейся нефтяной платформы, наверное… Людей вроде не любил, а губил, всячески безобразил, предпочитая, чтобы его боялись, а не обожали. Потом… потом вроде смягчился, стал называться Шивой, обзавелся обширной паствой…
– А почему у вас только две руки? – спросил Василий, впервые за время беседы проявив к чему-то неподдельный интерес.
– А сколько бы вам хотелось? – огрызнулся Рудра. – Шесть? Шесть рук плюс две ноги – будет восемь. Паук. Когда я разговариваю с человеком, не желая его напугать, я не арахнид, а человек. Ну что ты будешь делать! Один раз пошутил на сельском празднике – так дураки вообразили себе, что я и впрямь шестирукий… Нет никакого Шивы, Василий, уж мне-то вы можете поверить. И Вишну нет, и Брахмы, и Иеговы. Вицлипуцли – и того нет… Я один. Вы не возражаете, если я приму привычный мне вид?
– Пожалуйста, пожалуйста, – пробормотал Василий.
О барже он уже забыл, как и о своем намерении. Любопытство – наверное, самая великая сила на свете, только не все это понимают.
Крылья исчезли, белоснежный балахон растаял, черная фигура опустилась ниже. Теперь назвавшийся Рудрой незнакомец вновь стал выглядеть как человек и уже не сидел на перилах моста и не висел над ними, а стоял в трех шагах от Василия, грубо копируя его позу.
– Униформа, – ткнул он пальцем себе в грудь, вероятно, имея в виду не только одежду, но и свой телесный облик. – Упрощенный вариант. Некоторые думают, что Рудре полагается еще лук с черными стрелами, но это от невежества. Зачем мне лук? Если уж пугать современных людей, то хотя бы огнеметом… Впрочем, к делу! Верно ли я понял, что вы не верите в бессмертие души?
– Да, – подтвердил Василий, подумав со страхом, что теперь уже, пожалуй, ни в чем не уверен. И с еще большим страхом подумал он о том, что может сделать с ним этот черный тип, кем бы он ни был, богом или не богом. Пожалуй, что захочет, то и сделает…
– Вы грубый материалист, – упрекнул Рудра. – Но знаете, в подавляющем большинстве случаев вы правы. Души… душонки… нематериальная субстанция… информация, одним словом. Человек умирает, и составляющие его тело химические элементы возвращаются в естественный круговорот веществ, а информация, или, если угодно, душа, теряется при этом процессе безвозвратно. На информацию не распространяются законы сохранения, что, между прочим, доказано вашими математиками. То есть чтобы сохранить душу какого-нибудь человека, чье пребывание в числе живых заканчивается, мне пришлось бы предпринять определенные действия, конкретно – переписать информацию на другой носитель, хотя бы и временный… Нудная, утомительная, а главное, почти всегда совершенно бессмысленная работа. Нет, этим я занимаюсь лишь в совершенно исключительных случаях… – Он замолк и выжидательно поглядел на жертву когнитивного диссонанса.
– Например? – как-то само собой вырвалось у Василия, и он похолодел при мысли о том, что разговаривать подобным образом с богом, пожалуй, чересчур самонадеянно.
– Скажите, чего бы вам хотелось, – ушел от прямого ответа Рудра. – Что бы вы желали получить прямо сейчас для того, чтобы навсегда отказаться от вашего глупого намерения лишить себя жизни и впоследствии вспоминать о нем с неловкостью или снисходительной усмешкой? Ну? Говорите же, не стесняйтесь. Вам нужно денег? Всемирной славы? Любви женщины? Может, всеобщего обожания?
– И вы все это мне дадите?
– Не исключено. Но если дам, то лишь то, что в моей власти и что не нанесет никому особого вреда. Вдруг вам придет в голову фантазия уронить Землю на Солнце? Я буду вынужден отказать вам в этой причуде. Не требуйте также, чтобы я прекратил мое существование, – это в принципе возможно, но я, знаете ли, против… – Последовала усмешка. – Итак, подумайте хорошенько: чего вам недостает?
– Ума, – буркнул Василий.
– О! – просиял Рудра и даже всплеснул руками. – Потрясающе! Редкий случай. Но зачем вам избыток ума, коль скоро вы ощущаете его нехватку? Ведь это по минимуму означает, что вы уже не дурак. А о том, что во многой мудрости много печали, вы, надеюсь, слышали?.. Гм, ну если вам так хочется, я, пожалуй, смогу пойти вам навстречу, но только не вдруг. Или вы куда-то торопитесь?
Василий сам не знал, торопится ли он теперь и куда. На всякий случай он пожал плечами.
– Вы получите шанс стать богом, – без обиняков заявил Рудра, по-видимому, воспринявший жест Василия как надо. – Бог, как вы понимаете, теоретически бессмертен. Он также мудрее большинства людей, поскольку имеет время подучиться на своих и чужих ошибках. Мне нужно только ваше согласие. Прошу внимания: речь идет не о вашем согласии стать богом, а только лишь о согласии получить шанс сделать это. Ничего еще не решено, так что потом не жалуйтесь. Не трудитесь задавать вопрос, почему я предлагаю шанс именно вам. Возможно, это просто мой каприз, но лучше считайте, что я нашел вас подходящим кандидатом на данную роль. Подходящим, но, заметьте, не единственным! Если вы не подойдете, я обязуюсь вернуть вас в исходное состояние, то есть поместить в эту же пространственно-временную точку с подчищенной памятью, и делайте с собой что хотите. Годится?