в таверне Агнессу - в её руках целый флот кораблей, и кто помешает ему посадить на триеры амазонок или мятежных рыбаков и бросить их на Боспорского царя. Боялся Левкон и Атоссы. Хитрющие бабы - она и Тира - могут придумать такое, что не по силам разгадать никому. А у царя Боспора Со-тира флот ветхий, отец и не думает его чинить. Он умеет только пить, гулять, стучать себе кулаком в грудь. А раз Горгипский узел завязан, он в любой день может развязаться, и начнется война.
Причалив к пирсу, Левкои вызвал к себе в кубрик астинома. Он был хозяином гавани, полицейским чиновником Горгипа и отвечал перед царем Боспора за безопасность города. Явился не сразу, его долго искали по городу и нашли в таверне, куда пришел опохмелиться. Красные глаза, всклокоченные волосы на голове, дрожащие руки, нетвердая походка -всё говорило о том, что астином не успел опохмелиться. Лев-кон достал из ящика стола киаф, зачерпнул из скифоса вино, подал ему. Хозяин города дрожащими руками принял киаф и начал пить. Края глиняной кружки дробно стучали о зубы, вино лилось изо рта и стекало по бороде на шею и грудь полицейского.
- Теперь можешь говорить?
- Могу, великий царь.
- Где твои люди? Что делается в гавани?
- Люди! Разве это люди. Кучка негодяев, которые все ночи якшаются с бабами царицы Годейры. Меня никто не слушается.
- Повесил бы одного-двух, сразу бы...
- Повесил! Легко сказать. Амазонок тут тысячи, а у меня дюжина солдат... Если еще двух повесить - останется десяток.
- Тоща я повешу тебя! - крикнул Левкон.
- А что от того изменится? В городе столько хозяек. Годейра, Тира, Атосса - никто никого не слушает. Не надо было позволять строить храм. Всех не повесить, великий царь.
- Где Перисад?
- Этот вонючий козел только то и делает, что ходит по гостям. То к царице Годейре, то к Тире, а то к этой Агнессе. Сейчас он в таверне. Спит. Всю ночь был у шлюхи.
- Веди меня к нему!
- Пойдем. Только возьми охрану.
Вооружив гребцов мечами, Левкон пошел в таверну. Здесь его встретил хозяин таверны. Он был весел - дела шли хорошо. Питейный зал полон, за столом сидели пары - амазонки времени зря не теряли. Левкон поднялся на второй этаж, хозяин сразу упредил его:
- Если ты, уважаемый, к Перисаду - берегись. Он не любит...
- Я сам узнаю, что он любит и не любит!
Перисад спал, раскинувшись на кровати. Одеяло спустилось краем на пол, обнажив его белые ягодицы. Рядом на табурете лежала аккуратно свернутая одежда. Заглянув в смежную комнату, Левкон увидел Агнессу. Она тоже спала обнаженной. Ревность подкатила к горлу царевича, сжала его, перекрыв дыхание. Он кинулся к постели Перисада, схватил ремень, лежавший на табурете, и стал неистово хлестать им по ягодицам кибернета. Перисад хотел было броситься на обидчика, но, увидев царевича, только крикнул:
- Прекрати! Больно же!
Минуты две они оба молчали, потом Перисад, натянув одеяло, сказал:
- Обидно до крайности.
- Чему обижаешься, развратник?!
- Царь Боспора дурак, я надеялся, что сын умнее, но ошибся. Очень жаль.
- Как ты смеешь, плебей!
- Меня не раз бивали и твой дед, и отец, но тогда я был их подданный, а теперь, когда у меня под рукой флот и моя невеста царица Фермоскиры, поднимать на меня руку может или глупец, или преступник.
- Ты же обещал быть другом! - крикнул Левкон.
- Не ори, придурок. Разбудишь Агнессу, а ей стоит только крикнуть, и тебя амазонки поднимут на копья. Ах, как она зла на тебя, если б ты знал. А сейчас она во хмелю...
- Давай спокойно поговорим,- Левкон сел на табурет.
- Закрой дверь.
- Я тебе не слуга!
- И снова глупец. Я же голый, а ты сел на мои штаны.
Левкон встал, закрыл дверь в комнату Агнессы на ключ:
- Скажи мне честно, война скоро? Я здесь ради этого.
- Давно бы так. А то схватил ремень... Войны пока не будет, хотя о ней говорят на всех перекрестках. Я имею в виду войну с Боспором.
- Почему, если говорят?
- Горгип - это клетка, где ходят на мягких лапах четыре тигрицы и лев...
- Лев - это ты?
- Допустим. Тигрицы, как кошки, ласково мурлычат, но на самом деле готовы вцепиться в горло друг другу. Они свысока поглядывают на льва, чтобы втроем, при случае, наброситься на него.
- Не рассказывай мне сказки, говори прямо!
- Прямо, так прямо. Все трое - Атосса, Тира и Годейра - хотят быть царицами Синдики, Фермоскиры и Танаиса. А может быть и Боспора. Но до твоего царства у них когти коротки. Даже если они объединят Синдику.
~ Не скажи. Что помешает Тире посадить амазонок на корабли и бросить их к Киммерийскому валу.
- Сами амазонки столько страдали на веслах, что спуститься в трюмы триер их может заставить только чудо.
- Тира может посадить на весла рыбаков.
- Для чего? Чтобы ловить на побережье Боспора рыбу? Они же не держали в руках не только меча, но и палки. Их придется только кормить, а они прожорливы, как морские бычки. Да и не в этом дело.
- А в чем?
- Я напрасно обидел тебя, назвав глупым. Ты схватился за ремень потому, что ревнив. А эти бабы во сто крат ревнивее тебя. Ты спал с Годейрой?
- Мало ли с кем я спал.
- И обещал ее сделать царицей Боспора.
- Откуда узнал?
- Она сама мне говорила. Я ведь тоже...
- Говори о деле.
- Она, я знаю, мечтает сначала соединить Синдику с Танаисом, а потом отдать их тебе, когда ты станешь царем Боспора и посадишь ее рядом на трон. На этот же трон метит и Тиргатао.
- А Богорожденная не метит?
- Тут иной разговор. Ее мама спит и видит сделать Агнессу Верховной жрицей храма...
- А сама хочет стать царицей?
- Да, но не Фермоскиры, а тоже Боспора.
- Но она же старуха!
- Не такая уж... Твой отец тоже не молод и, к тому же, вдовец. Не зря они все торопятся с возвращением храма. И будь уверен - скоро они будут рвать друг другу горло.
- И кто выиграет от этого? Ты и Агнесса?
- Агнесса не хочет быть жрицей храма. Она из-за этого в ссоре с Атоссой. Ее не прельщает безбрачие. Она надеется помириться с тобой.
- И потому не вылезает из-под мужиков. Бери ее себе!
- Мы снова поссоримся, Левкон!
- А почему ты не говоришь про Мелету?
- Наконец-то я слышу мудрый вопрос. Мелеты нет в Горгипе. И это беспокоит всех нас. Особенно Атоссу и Агнессу. И тебя, царевич. Почему ты не спрашиваешь про Митродора? Я бы на твоем месте спросил в первую очередь.
- Нет нужды. Митро не вернется сюда, я уверен. Он останется в старой Фермоскире. Там царицей Лота, а главная жрица храма - Мелета. Они его не отпустят. Я спокоен за Митро. Впрочем, кто его знает.
- Я так не думаю. Годейра послала Мелету за поясом Ипполиты и очень ждет ее, Атосса потому и позволила жить своей дочери в гавани, чтобы проследить возвращение Аргоса.
- Причем тут Аргос?
- Ты, может, не знаешь - он дед Мелеты, отец Лоты и муж Фериды. Он очень опасен потому, что умен, коварен и отважен. Как он поколотил тебя тоща, помнишь?
- Это к делу не относится.
- Как сказать. Ты, наверное, не знаешь, что его фелюгу видели на пути сюда неделю тому назад. Но здесь он не появлялся. Я могу биться об заклад, что он готовит нам какую-нибудь каверзу.
- Что он может сделать с тремя бабами? Митро не в счет. Он еще сопляк.
В дверь постучали, и тут же она открылась. Вошла Агнесса и воскликнула:
- О, женишок мой здесь?! Хайре, Левкон!
- Хайре!
- Почему ты здесь? — спросила Агнесса, оправляя хитон.— Приехал ко мне?
- У меня только одна забота.- искать шлюх. Я приехал к Годейре.
- Чего же торчишь здесь? Годейра должна быть в храме. Она святая.
- И к Мелете. Она моя невеста..
- Ее здесь нет и не будет. Старая Фермоскира не выпустит ее. Годейра любезно принимает Перисада, он чуть не каждую ночь бегает к ней. Она думает, что у него флот. А у него, как у таракана, одни длинные усы.
- А ты почему здесь? - спросил Левкон.
- А где мне быть? В трюме триеры? Как-никак - я царица Олинфа. А скоро стану царицей Боспора.
- Я тебя не пущу на порог...
- Да никуда ты от меня не денешься, царевич! Не зря Тира сказала, что я невеста с большим приданым. И красивая, к тому же.
- Ты шлюха Перисада, к тому же...
- Плюнем на Перисада, пойдем в мою комнату.
- Это не твоя комната! - крикнул Перисад.- Это моя комната.
- Прекрасно! Где твоя фелюга, царевич? Пойдем в кубрик, наполним паруса ветром, пройдемся вдоль берега. Может, увидим судно Аргоса. Я слышала, как этот таракан пугал тебя дедом Мелеты. Я тоже боюсь их, да и тебе...
- Разве ради Аргоса,- Левкон на минуту задумался, потом решительно сказал: «Пойдем!»
Агнесса юркнула в комнату, набросила поверх хитона пеплос, вышла, подхватила царевича под руку.
- Попомнишь ты меня,- злобно произнес Перисад.
- Он сам боится, а все-таки пугает,- уже за дверью сказала Агнесса.
Годейра узнала о приезде Левкона сразу же, как он позвал к себе астинома. Ее люди следили за побережьем. Она тоже не меньше других ждала Мелету, а вернее, пояс богини. Ей очень хотелось увидеть Левкона, но он зашел к Перисаду. Царица искренне любила флотоводца, а увидеть обоих ее обожателей вместе было опасно. Храм уже достраивался, и ей до предела нужны были пояс, Мелета и Аргос. Она лишилась сна. Прошло более двух недель, как «Арго» должен был причалить к берегам, а судно все не показывалось. Еще день, и храм будет достроен. Почти все амазонки из Камышовой переброшены в Горгип, что с ними делать, если Мелета не вернется, царица не знала. Тира тоже ждала пояс - куда девать несколько тысяч рыбаков-скифов, если не начинать войну. Скифы почти не знали богини войны Ипполиты, им было сказано, что храм возводится во имя Деметры, которую рыбаки почитали издавна как богиню плодородия. Как они воспримут новую богиню?
Да и царь Боспора разрешил возведение храма ради Деметры, которой поклонялся здешний эллинский мир. Только пояс Ипполиты мог бы примирить эту толпу.