До Фанагории Мелете не пришлось добраться. Только успела она выгрузить из лодки белого коня, как ей навстречу сотня меотов. Упали на колени, уткнули лица в землю, вопят:
- Великая богиня, грабят!
- Кто грабит?
- Мошенник Перисад и боспорцы! Всю рыбу забрали, сейчас зерно грузят!
- На коней, славные меоты! - Мелета накинула на плечи белый пеплос, выхватила меч и помчалась в Кепы, где грабил людей Перисад. На пути к пристани зарубила трех боспорцев, остальные, увидев белоснежный плащ богини, разбежались, оставив Перисада одного. Мелета не поехала к триере, через посыльного велела Перисаду разгрузить триеры и вернуть награбленное. Перисад, будущий царь Боспора, и сам отчаянно перетрусил - на холме, уперев руки в бока, стояла величественная всадница, и ее блистательный плащ развевался по ветру, как крыло гигантской птицы.
Об этом случае в тот же день разнесся слух по всем пристаням и гаваням, и Перисад. понял, что ему налогов синды не дадут. А Мелету уже звали в Тирамбо, к рыбакам - там тоже шарили агенты Перисада. И около недели то тут, то там развевался белый плащ богини - синды, меоты, аксамиты под ее защитой ощетинились копьями против новых захватчиков.
Долго тешить свою скорбь не пришлось и Агаэту. То из одного конца Синдики, то из другого прибегали гонцы и просили защиты у царя. И он с малыми отрядами метался по стране, где помогал, ще получал по шее - вот, мол, богиня Тиргатао вездесуща, а царь Агаэт сидит во дворце. Даже Борака с ним не было, ему Перисад пообещал высокий сан полемарха Боспора. Но ходили слухи, что Аргос изгнал его с Совета и звание главы войска не утвердил. И Борак вернулся в Фанагорию. Но коноводом царя не стал, объявив себя вольным скифом, служителем Перисада. Он все еще надеялся стать главным при царе Боспора. Хотя и дворец в Фанагоре принадлежал теперь Агаэту, он боялся туда заходить. Там было неуютно и холодно.
По ночам начались заморозки, а днем шли дожди. Закутавшись в плащ, Агаэт устало шагал к дворцу.
- Ты бывал во дворце Гекатея? - спросил он у Борака.
- Теперь он твой. Холодная каменная лачуга. Крепость, одним словом.
Больше говорить не хотелось. Перисад так измучил своим налоговым походом, что Агаэту было не мило все на свете.
Во дворце неуютно и сыро. Они походили по пустым комнатам - никто их не встретил. Борак сказал:
- Я схожу на конюшню. Около лошадей тепло, и этот скряга, конюший склот, скорее всего, там. Скажу, что ты приехал.
Агаэт вошел в главный проем и удивился - в середине стоял огромный медный таз, в нем сияли голубыми огоньками древесные угли, а вокруг таза сидели и грелись нахохленные женщины. Несмотря на то, что они закутались в какое-то старое тряпье, Агаэт понял, что это молодые женщины, причем красивые. Он подошел к ним, женщины оживились, но не разбежались, продолжая сидеть и греть руки над тазом.
- Я желаю вам здоровья, прекрасные женщины,- мягко произнес Агаэт.
- И мы тебя приветствуем - сказала смуглая, видимо, старшая среди сидящих.
- Садись с нами, погрейся,- предложила другая, светловолосая, и подвинулась. Агаэт сел, протянул руки над углями. Женщины зашевелились, незаметно стали сбрасывать с плеч старые халаты, чапаны и другое тряпье.
- Ты, юноша, скиф? - спросила третья, с каким-то странным инструментом на коленях.
- Да, я из-под Танаиса.
- О, это далеко!
- Да, не очень близко.
- Торговые дела? Танаисцы - все торговцы.
- Да. И торговля тоже. А кто вы?
- Мы танцовщицы,- сказала одна, как видно, самая боевая.
- И охранницы царя Гекатея,- добавила другая.
- А заодно и грелки.
- Грелки? Как это? - удивился Агаэт.
- Мы грели поочередно царю постель. Но теперь сами замерзаем.
- Это осенью и зимой. А летом ведь тепло...
- Царь Гекатей боялся змей и пауков. Он синд, а синды спят на полу. Но говорят, Гекатей умер и теперь у нас новый царь.
- Вы его видели?
- Нам на царей не везет,- сказала смуглянка.- Новый прямо из Боспора кинулся выколачивать налоги.
- Он у нас ненадолго,- сказала одна, судя по произношению, эллинка.
- Почему?
- Поговаривают, что снова будет бунт. Царь, который начинает с поборов, не царь.
- Я согласен с тобой, красивая. Я бы на месте царя начал с того, что заставил тебя согреть постель.
- Мы думаем, что он стар. И томимся от безделья. И без ласки.
- Но разве тут мало молодых слуг?
- Попробуй только. Тут за старшего конюший склот. Он оторвет голову.
- Мне жаль вас, бедных. А как зовут нового царя?
- Какой-то Агаэт. А ты надолго в Фанагору? - опять спросила светловолосая.- И где ты будешь ночевать? Я бы погрела тебе постель.
- Замолчи, бесстыдница! - крикнула смуглянка.- Вот-вот приедет царь.
- Так где же?
- Я думаю, что лягу на втором этаже,- ответил, улыбаясь, гость.
- Ты в своем уме?! Там постель царя.
- Я и есть царь. Меня зовут Агаэт...
Девушки вскочили, начали скидывать с себя тряпье.
- Зачем вы это делаете?! - крикнул Агаэт.
- Будем танцевать,- ответила смуглая.
- Но вы замерзнете!
- Перед таким молодым и красивым царем мы согласны танцевать и на морозе, на снегу. Тикса, играй!
- Но вы окоченеете! Вы почти не одеты.
- В пляске согреемся,- Тикса ударила по струнам, и танец начался.
Никто, кроме Агаэта, не заметил, как появилась еще одна женщина. Она стремительно прошла от дверей к середине, белый плащ за ее плечами стлался по воздуху, перья на ее шлеме развевались. Лицо было закрыто металлической сеткой, свисавшей со шлема.
- Это что еще за пляска?! - строго спросила женщина.- Уходите сейчас же!
- Они танцовщицы, дорогая,- сказал он.- Пляшут перед царем.
- Они дармоедки! Их царь тоже. Всем идти в Гермонассу и затопить печи во дворце Тиры.
- А кто же будет танцевать царю? - спросила смуглянка.
- Я сама спляшу ему.
- Но мы охранницы.
- У царя уже есть охранник. Глупый, как пробка от кувшина. Ищет во дворце печи, хотя все знают, что тут печей нет.
- Но кто же согреет царю постель? - упорствовала эллинка.
- До ночи далеко. Успеете. Ну, что вы стоите?
Танцовщицы выпорхнули из зала.
- У тебя хоть есть куда присесть? Тоже мне - царь.
Агазт принес из узла деревянную скамью. Тиргатао уселась на нее, закинув ногу на ногу, расстегнула пряжку, бросила плащ на спинку стула.
- Слушаю тебя, богиня,- сказал царь.
- Флот Сотира и Левкона в Феодосии. У них много воинов. И в первую очередь Спартокиды навалятся на тебя. У тебя ни одной лодки и скифов кучка. А самый умный из них - Борак-дурак. О чем ты думаешь? Надеешься на пляшущих девок?
- Но если меня прилетела защищать богиня Тиргатао, то... Чем только я заслужил?
- Я богиня Синдики, а ты царь Синдики. Земля у нас одна.
Агаэт прислушивался к голосу богини и ему все казалось,
что он где-то слышал этот голос. Но не мог вспомнить. А лицо было закрыто сеткой.
- Открой лицо,- попросил Агаэт.- Я где-то встречал тебя. По голосу...
- Скифы забывчивы. Ты однажды прошел мимо... Ты очень обидел меня.
- Мелета?!
- Я ищу тебя второй месяц!
Тут вошли танцовщицы. Они уже переоделись - за поясом мечи, в руках копья.
- Ого! - воскликнула богиня и выхватила меч. - Сейчас проверим, что вы за охранницы. Вы знаете, кто это?
- Это наш царь! - хором ответили женщины.
- Я хочу его убить. Защищайте!
Девицы быстро схватили копья и выбили из ее рук меч.
- Годитесь, годитесь! Будете воевать. У тебя, царь, есть парусник?
- Есть. Он стоит в гавани.
- Идите девы туда, а я приду позднее. Провожу вас до Гер-монассы. Идите.
- Зачем тебе Гермонасса? - спросил Агаэт, когда охранницы вышли.
- Будем там жить. Это же мой дворец. Теперь будет наш. Там тепло и уютно.
Мелета закинула сетку на козырек шлема, и Агаэт увидел ее лицо.
- Садись рядом. У нас есть немного времени... Я люблю тебя, Агаэт.
- Почему же раньше...
- Раньше ты принадлежал Лебее.
- А теперь не принадлежу?
- Ты разлюбил ее. Я знаю.
- Откуда?
- Какая бы я была богиня, если не знала, что в сердце твоем.
- Но я слышал, что сердце твое...
- Где слышал?
- Агнесса твердит на каждом углу.
- Несси - глупая баба. Она сама лезет в постель к Перисаду.
- Тебя народ признал богиней Синдики, да ты, и впрямь, богиня. И по красоте, и по верности народу, и по смелости. Ты не человек, ты рождена...
- Брось молоть вздор, мой милый. Я женщина, рождена любить. И я умею любить.
- Но ты тоже амазонка.
- Моя бабушка - гетера. Во мне нет амазонской крови.
Ты знаешь - я молюсь не амазонской Ипполите, а Артемиде.
- Но я слышал, что Артемида почитается как богиня девственной чистоты и целомудрия.
- А ты видел ее изображение?
- Откуда...
- А я видела в храме Пантикапея. У нее девятнадцать сосцов величиной с грушу. Кого же кормила богиня молоком матери? Я полагаю, что даже у богов дети не появляются без мужчин.
- Стало быть...
- Стало быть, я хочу стать не только богиней Синдики, но и царицей - женой Агаэта. И греха в этом не вижу - я же люблю тебя.
- Мы впервые встретились в степи, у скифов. Ты помнишь?
. - Помню ли я? Я все это время шла по твоим следам... А теперь до скорой встречи, мой царствующий муж! Я скоро вернусь.
- Подожди, царица! И я с тобой! - крикнул Агаэт и выбежал вслед.
...От Фанагории до Синдики, где дворец Тиры, рукой подать. Мелета села за кормило парусника, Агаэт - рядом на рундучок, охранницы сидели на палубе по бортам. Паруса отвисли от дождя, ветра нет, поэтому гребцы замахали веслами. Танцовщицы перешептывались меж собой, погладывая на Мелету.
Во дворце Гермонассы (потом его назовут дворцом Синдики) все служанки Тиргатао оказались на месте, дворец содержался в чистоте. Слуги были в восторге. Никто не усомнился, что Мелета - богиня и что она — продолжение их бывшей госпожи Тирга