тао.
Тому, что царь Агаэт и она стали мужем и женой, были бесконечно рады. Особенно танцовщицы. Им надоело безделие в холодном фанагорийском дворце. И к тому же, их Тиргатао признала хорошими охранницами царя. Приготовив постель царской чете, они встали на охрану дворца и готовы были убить всякого, кто посягнет на их царя и царицу.
- Я безумно рад твоему приезду, дорогая,- сказал Агаэт,- но ты сначала так много говорила об опасности, а теперь...
- Я изнываю от любви к тебе, мой кон,- Мелета расстегнула бляху своего огромного плаща, разостлала его на постель,-теперь здесь нет богини Синдики, а есть влюбленная в тебя Мелета.
- С храмами покончено? - спросил Агаэт, прижимаясь к юному телу.
- Навсегда. И хватит появляться в белом пеплосе богини — все равно жизнь Синдики не изменишь. Перисады, как грабили людей, так и будут грабить. Теперь я не царица Синдики, а твоя жена, и не более.
- А если во дворец завтра или сегодня придут воины Левкона или Спартака...
- Для этого не нужна богиня. Мы - цари, поднимем скифов.
Агаэт задумался, положил руку на бедро жены...
Если женщина первую половину своей жизни проводит в воздержании от любви, то во вторую обычно, не раздумывая, бросается в любовный омут. Так случилось и с Годейрой. Еще до короны Фермоскиры она родила дочь - Кадмею, но когда стала царицей, встречаться с мужчинами не было возможности. Совет Шести во главе с верховной жрицей Атоссой не отпускал ее в набеги и не впускал на агапевессы. И только на корабле царица встретила Перисада и полюбила его всем сердцем. В Горгипе любовь ее еще более окрепла, и за Киммерийский вал Годейра уходила с полным сердцем любви и надежд. Ее связь с Агаэтом позабылась - амазонки трутней не вспоминают. За время частых набегов из-за вала на Пантикапею и в другие города любовь эта как-то притупилась, да и о Перисаде ничего не было слышно. Он и в самом деле ушел в степь - готовиться к захвату власти на Боспоре.
Она решила уйти к скифам землепашцам, благо, это совсем рядом. С нею ушло около двух тысяч амазонок — каждой при добытом богатстве захотелось пожить спокойно. Все они нашли себе мужчин. Но богатство таяло, безмятежная, непривычная жизнь стала скучной и тягостной, и всем захотелось на Боспор. Особенно Годейре. К тому же, прошел слух, что царем Боспора стал ее любимый Перисад. И вот, захватив с собой сотню амазонок, бывшая царица ринулась в Пантикапею, чтобы стать настоящей царицей. Перисада во дворце не оказалось. Ее встретила Агнесса. Она поняла, какой опасности подвергаются ее планы, и поступила хитро.
- Перисада дома нет, великая царица, и думаю, что скоро не будет. Он в Фанагории у Мелеты. Правда, теперь она уже не Мелета, а богиня Синдики Тиргатао. Бегает за нею, как мальчишка.
И тоща Годейра воспылала ревностью. Она оставила амазонок в городе, наняла парусник и ринулась в Фанагорию. Злоба все больше и больше заполняла ее грудь. Годейра понимала, что бессильна отнять у молодой, красивой девчонки царя Боспора. Богатства нет, молодости нет, сил мало.
Годейра ворвалась во дворец, как вихрь. Увидев Тиргатао, спросила:
- Ты что тут делаешь?
- Как видишь, царица, готовлю стол моему мужу.
- Все наши бабы посходили с ума! Набрасываются на царей, как волчицы! Уж моего Перисада, усатого таракана, и то заарканила какая-то богиня. Кстати, говорят, она здесь. Где богиня?
- Я богиня. И твой Перисад мне не нужен. Мой муж - царь Синдики.
- Говорят, у тебя есть крылья, и ты можешь слетать к Пе-рисаду!
- Когда нужно, могу.
- Но ты же была моей сотенной? А теперь...
- Ты тоже была царицей Фермоскиры, а теперь...
- Значит Агнесса мне наврала про Перисада.
- Вероятно. Она сама лезет к нему.
- Этого еще не хватало. Перисад мой! Мой, мой!
- Я тоже так думаю. Бери его за загривок и в...
- Хороший совет! Агнессу я утоплю, как кошку, в море.
- Это не достойно царицы Боспора. Ты же знаешь — Агнесса - Богоданная и Атосса тебе перегрызет горло.
- Это мы еще посмотрим! А твой дед - вор!
- Не может быть!
- А твоя мать Лота... Запахло на Боспоре жареным - она удрала в горы и увела свои сотни.
- Что же ей заботиться о Боспоре. Она влюблена!
- Ты права, девочка. Любовь нас делает идиотками.
- Ты знаешь, царица, мне поручен Совет Пантикапеи. И я ответственна за оборону города.
- Потому ты и торчишь у мужа на кухне?
- Совет можно собрать в любом месте. Кстати сказать, все, кто для него нужен: ты, Перисад, царь Синдики, Борак - здесь. И сегодня после полудня мы соберемся. Решай свои дела с Перисадом и не опоздай. Времени у нас нет, корабли Сотира уже в море. Иди, я тебя больше не задерживаю.
- Какая нахалка, однако! - сказала Годейра себе при выходе.- Но умна, ничего не скажешь.
Перисад спорил с Агаэтом и его женой.
- Ты мне надоела, Мелета! - кричал он на царицу Синдики.- Во скольких гаванях ты помешала мне собирать так необходимые нам налоги?!
- Кому это - нам? - спросил Агаэт.
- Боспору, если хочешь знать!
- Пусть Боспор и собирает у себя. При чем тут Синдика. Тут есть свой царь и царица.
- Ты, выходит, не подвластен мне?!
- Я подвластен Совету Пантикапеи, а ты еще не царь Бос-пора.
Никто не заметил, как в залу вошла Годейра.
- Совет решил отдать амазонкам Лоты все земли вокруг Горгипа,- сказала Мелета,- И я полагаю...
- Совет только советует. Его решения утверждает царь Бос-пора! - грубо произнес Перисад.
- Насколько я знаю - царь не занимается делами царства, он все еще грабит рыбаков и вольных скифов.
- Кого я вижу! - царь узнал Годейру. - А мне сказали, что ты сбежала в Скифию.
- Я не сбежала, царь Боспора. Я помогла тебе овладеть царством.
- Откуда ты сейчас?
- Из Пантикапея, конечно.
- Что там нового?
- Сотир и Левкон идут на кораблях в столицу, а Перисад волочится за юбкой какой-то девчонки.
- Не забывайся, Годейра!
- Ты знаешь, что говорят про тебя в Пантикапее?
- И знать не хочу!
- Напрасно. Купцы говорят: «Перисад есть Перисад. Как был сборщиком налогов, так и остался. Там ему и место. Нам нужен другой царь».
- Великий царь! - быстро вошел в залу Борак.- Внизу ждет гонец из Пантикапея. Какие-то важные вести.
Мелета вышла.
Агаэт с Годейрой остались одни.
- Я не стал говорить при тебе царю - гонец привез худые вести. На Боспор Левкон ведет большое войско,- сказал Агаэт.
- Это не беда. Со мной две тысячи воительниц - они в Пантикапее. Да и Лоту мы не отпустим. Совет назначил ее полемархой Боспора. Дочери Фермоскиры еще покажут себя! В случае удачи мы посадим тебя на трон Боспора!
- А Перисад?
- Он будет у нас сборщиком налогов. Ты, надеюсь, подвинешься, чтобы дать мне на троне местечко рядом? Помнишь... Камыши?!
- Будет видно, храбрая Годейра. Трон еще прочно занят.
- Я возвращаюсь в Пантикапей! Оттуда в Горгип. Ты смотри за порядком здесь.
- Разыщи Перисада. Он тоже кинется в столицу.
Аргос пребывал в Горгипе в постоянных спорах с Атоссой. Та тоже говорила, что не подвластна Перисаду.
- Чего ты прыгаешь ради царя Боспора? Он гол, как сокол, что с него получишь. Я ведь знаю - это ты ободрал Кумир Девы и привез золото сюда.
- Ну и что? Ну и привез.
- Теперь отвези его обратно. И получишь вот такой мешок монет.- Атосса показала длинный, вроде чулка, кожаный мешок.
- Я не могу, пойми ты, старая,- упорствовал Аргос.- Этот кумир под рукой моей внучки, а она не едет в Фермоскиру.
- Твоя внучка отказалась от богини Ипполиты, ей не нужен этот кумир.
- Еще как нужен,- твердил старый моряк.- Мы из этого золота отчеканим либо Артемиду, либо Тиргатао.
- А я подниму храмовых копейщиц и тебя посажу на кол.
- Завтра приведет сюда воительниц Лота и тебя отдадим керкетам на потеху, ты, надеюсь, не забыла, что Лота моя дочь, а богиня Тиргатао - внучка.
- Козлобородый пан... Тоже мне, святое семейство!
На этом споры кончились.
Лота и Беата одинаково не любили Атоссу и как только появились в Горгипе, предложили старой жрице вытряхиваться из дворца Годейры, заявив, что сама царица скоро приедет в город. Это же подтвердил и приехавший чуть раньше Борак.
Атосса поняла, что тут она больше властвовать не сможет и стала спешно готовиться к походу на Фермодонт. Но туда нельзя было являться без Кумира Девы. И она решила уговорить Борака. Тут хитроумный Борак придумал план. Он пришел к Аргосу и сказал:
- Атосса просила меня выкрасть из храма какое-то золото и увезти его морем в Фермоскиру.
- И меня просила. Но я отказался. И ты откажись. Ты слышал про Кумир Девы? Так вот это он.
- Старая баба жадна, как Медуза Горгона. Она уговорит других, и золото украдут.
- Что ты предлагаешь?
- Твое судно стоит без дела. Давай погрузим тайно на него Кумир и...
- И разделим золото, ты хочешь сказать?
- Нет. Если это богиня, то ее надо отвезти в Гермонассу, к Тиргатао. Она сейчас, я полагаю, там.
- У Атоссы полно храмовых амазонок. Они поднимут такой шум...
- Скажем, что кумир везем на Фермодонт, куда и надо.
- Она поверит? При такой куче золота я бы не поверил и самому себе.
- Я бы тоже. Но мы предложим ей посадить на весла вместо твоих моряков храмовых амазонок, да еще и охрану. С такой силой она решится. Иного выхода ей не будет. А ночью они не поймут, куда идут - в Фермоскиру или в Фанагорию.
- Надо подумать. Завтра я скажу тебе.
С тяжелым сердцем шел на это дело старый Аргос. Уж очень ему хотелось сделать внучке приятное. Самому ему золото было не нужно, да и Мелете тоже. Но водрузить в храме Синдики золотой Кумир Артемиды - это деду было приятно. И он постучался в ворота храма. Ему открыла Атосса. Борак уже крутился около кумира, но за дело приниматься не решался. Аргос одел фартук, поплевал на ладони и взял клещи. Потом в пригороде разыскали старый сундук, в котором привезли пластины из Фермоскиры, снова погрузили золото туда, и Атосса с двумя храмовыми унесла его на берег. Осенние ночи длинны и темны - в трюмы унесены запасы на дорогу: сушеное мясо и рыба, пресная вода.