- Давай - поехали! - кричал Сотир.- Чего там медлить.
План похода придумал Спарток. Кораблей феодосийцы дали мало - всего десять. Было решено: пять отдать Сотиру, пять - Левкону. С царем пойдет Спарток, с Левконом - Митро.
Первой вышла пятерка царя. Она должна дойти до Тиритаки, укрыться в бухте и ждать подхода херсонеситов. Пятерка Левкона идет следом, заходит в Гермонассу и высаживается на острове. Остров недалеко от Тиритаки (на другой стороне пролива), и в случае неуспеха Левкону поможет царь Сотир. Затем общая высадка в Пантикапее.
Первые корабли, как и следовало ожидать, прошли мимо острова Синдики, к острову Фанагория. Борак со скифами затаился на северном мысе острова, он должен пройти на помощь дворцу только по сигналу Агаэта. Другие же подходили к гавани осторожно. Сначала один, потом другой - три осталось на внешнем рейде. Остров встретил их безлюдием и тишиной. Левкон не решился сразу высаживать людей - обстановка на Фанагории была необычная и подозрительная. К тому же, на кораблях назревал бунт. Когда наемники узнали, что Левкон сначала пойдет на Синдику, возмутились. Их не интересовала стратегия царевича - они жаждали грабежей в богатом, как им сказали при вербовке, Пантикапее. Да и здесь, на Синдике, им не разрешили сойти на берег. Левкон с десятком воинов пошел на разведку.
Он убедился, что ворота дворца-крепости накрепко закрыты, и разослал людей во все улочки городка. Но людям на судне казалось, что Левкон медлит умышленно, а Пантикапей уже разграбили воины царя Сотира. Их жгло нетерпение. И вдруг со стороны боспорского берега показался малюсенький парусник. Скоро он подошел к кораблям, на нем было три гребца и женщина, которая стояла на корме.
- Это корабли царя Синдики Агаэта? - громко спросила она.
- Ну и что, если Агаэта? - неопределенно ответили с корабля.
- Так что же вы распустили штаны?! В Пантикапу ворвался царь Сотир, город грабят, вино по улицам льется рекой, насилуют женщин, срывают украшения, тащат все из домов! Скорее на помощь Пантикапею!
Невероятный вой возник на кораблях. Грабеж начали без них! Не успел парусник исчезнуть, как корабли на рейде подняли паруса и ринулись к Пантикапею. Скоро и прибрежные суда подняли якоря и направились вслед за тремя рейдовыми. Когда Левкон увидел,что корабли уходят, он сначала ничего не понял, но когда понял, то испугался. Крича и размахивая руками, побежал к берегу, но его никто не слышал. Берег был пустынен. Даже та лодчонка, на которой пришел с корабля на берег, ушла в пролив. Ее гребцы тоже хотели хоть немного пограбить.
От Акры на середину пролива вышли триеры Мелеты, тут же показались корабли Перисада, шедшие из Горгипа.
Весь флот оказался в ловушке. Мало того - триеры отсекли приход помощи из Херсонеса.
Левкон обхватил голову руками и в отчаянии упал на колючую траву острова.
А царь Сотир действительно высадился в Пантикапее. Он был основательно пьян и торопился скорее войти во дворец. Улицы столицы были пустынны, никто не оказал царю сопротивления.
- Не торопись, пьяная башка, не спеши! - увещевал его Спарток.- Ты видишь, город пуст. Это неспроста.
- Не трусь, старик. Город пуст, но у дворца наши зададут такого жару, что тебе придется закрывать лысину.
Но дворец Сотира тоже был пуст. Даже слуг он не нашел.
- Царственная пьянь, поднимись на башню, осмотрись! -кричал на него отец.- Где-то есть войска, клянусь Пормфием!
Задыхаясь и бранясь, Сотир поднялся на башню. И начисто протрезвел. Из-за горы, блистая на солнце лезвиями копий, скакали сотни амазонок Годейры...
Левкон предчувствовал все, поэтому, когда увидел, как в беспорядке поплыли по проливу суда и мелкие суденышки, как на воде замелькали трупы убитых, не удивился. Он понял, что отступить этим судам не удастся, через весь пролив от Акры до Корокондамы заградительной цепочкой растянулись триеры Мелеты и Перисада. Он так же, как и те отступающие, был теперь в ловушке. Небольшая фелюга причалила к острову. Левкон подбежал к судну и крикнул:
— Ну, как там?!.
— Беда, царевич! — Его узнали.— Твой дед в плену, отец скрылся в сторону вала. А мы, как видишь, в западне. Садись на судно - может скроемся через лиманы.
- Попытайтесь. Я пойду сдаваться в плен.
И странное дело - если бы Левкон задумал скрыться на острове, его бы мигом выследили и поймали, но сейчас он шел сдаваться в плен и его никто не брал. Скифы Борака не признали его, сам Борак уехал в Пантикапею. В крепость его не впустили, хотя он долго стучал в ворота. Синды, живущие в городе, пленных не брали вообще. Прослонявшись по острову, он так устал, что заснул на траве перед крепостью.
Борак был очень доволен собой. Его хитрость - посадить Аргоса на старую фелюгу под покровом ночи и утопить - удалась. Теперь осталось уничтожить гребцов на «Арго», и великолепное судно архистратега станет его собственностью.
Перед тем, как выехать на Синдику, он зашел в гавань Горгипа, ще стояло «Арго», и с помощью наемных убийц уничтожил всех гребцов Аргоса и покидал их в воду. Сутки ушло на то, чтобы перекрасить его до неузнаваемости, замазать название и вывести в Карокандому.
Здесь на одной из триер Борак нашел Мелету и Агнессу. Корабли Мелеты все еще дрейфовали в проливе со стороны Синдики, а триеры Перисада перекрывали пролив со стороны Боспора. Они все еще ждали прибытия эллинских кораблей. Вместо Перисада здесь была Агнесса. Женщины встретили Борака радостно - им хотелось знать, что происходит в Пантикапее.
- В Пантикапее все ладно,- рассказывал Борак.- Перисад думает, как управлять царством. Женой его, я думаю, станет царица Годейра, она уже перетащила своих девок из-за вала и разместила в трех полисах царства.
- Об Агаэте что-нибудь слышно? - спросила Мелета.
- Он, я думаю, в Фанагоре ждет тебя. Моих скифов взял под свою руку. Я должен передать ему приказ Перисада, чтобы он укреплял берега Синдики. Ты-то долго будешь его томить разлукой. Он очень тоскует.
- Передай, что появлюсь послезавтра. Я уже ушла из Совета, я больше не богиня Синдики - верная жена его. Так и скажи.
С Бораком вместе поехала Агнесса, задумала попасть в столицу через Синдику. Борак в пути решил, что настало самое время вершить задуманное. Но как убить Агаэта? То, что его охраняют, не самое главное. Главное - все сделать так, чтобы Борак, а значит и Перисад, были вне подозрения. И поток... как поднять руку на друга, которому так долго служил... И тут ему помогла Агнесса. Она, видимо, понимала раздумья Борака и прямо, ни с того, ни с сего, сказала:
- Не хмурь свое мудрое чело, Борак. Вспомни убийство по-амазонски.
Борак вроде бы не придал значения совету Агнессы, но запомнил его.
В фанагорском дворце Агаэта не было - он обещал приехать вечером. Борака и Агнессу охранницы хорошо знали, их приняли как друзей царя Синдики, особенно Борака. И те без особой скуки дождались приезда молодого царя. Борак передал ему привет от супруги. Потом был хороший ужин. Было и вино, и беседы, были и песни, но Агаэт, несмотря на радостную весть, был весь в каких-то предчувствиях - мало ел, мало пил, а когда гости запели песни, сославшись на усталость, поднялся в спальную комнату.
После полуночи Борака разбудила Агнесса. Она стояла перед ним с большой кружкой вина.
- Чего ты? - не понял со сна Борак.
- Опохмелиться принесла. Половину выпей сам, остальным опохмели царя, по-амазонски.
Борак отхлебнул вина - неразбавленное, крепкое. Прошел в опочивальню, сел около лежанки царя - Агаэт спал на спине, открыв рот. Торопливо влил его в открытый рот - Агаэт дернулся всем телом, втянул в горло и затих. Борак накрыл лицо царя подушкой, полежал немного на ней, потом поднял друга за волосы, подложил подушку под голову и так же тихо, как и вошел, вышел.
Дело было сделано.
Мелета не то, чтобы предчувствовала беду, а просто не доверяла Агнессе. Она знала - подруга запросто могла влезть в постель Агаэта и склонить его на что-нибудь плохое. Оставив триеру на клевеста, она села в лодку и через полчаса была во дворце Гермонассы. Всюду ее встречали бдительные охранницы: и у ворот крепости, и у дверей залы, на лестнице при входе в спальню царя. Она вошла в опочивальню, зажгла свечу, хотя было уже утро и света хватало. Поднесла свечу к Агаэту - он лежал, открыв глаза.
- Вот и я пришла к тебе,- поцеловала его в губы... и отшатнулась. Губы были холодны и тверды, изо рта разило вином. Поняв, что он мертв, она закрыла ему глаза, огляделась. На столе около лежанки увидела кружку - муж никогда не пил в постели.
Мелета бросилась вниз, толкнула сидящую на лестнице охранницу:
- Кто ночью входил к царю?!
- Клянусь, богиня, никто!
- Агнесса входила?
- Она с вечера спит в комнате охранниц.
- Кто внес туда кружку с вином? Сам царь?
- Я видела, царь вошел без вина.
Про Борака никто и не вспомнил - он спал рядом с царем. «Это могла сделать только Агнесса,- подумала царица.— Агаэт был убит по-амазонски».
Глава 12. БОГИНЯ МЕСТИ
Мелета стала размышлять - кто мог покушаться на жизнь царя? Могла Годейра... Ока сейчас не у дел - стать царицей Синдики ей было бы очень кстати. Агнесса? Но она без матери, Священной Атоссы, как меч без щита. Одна не решится на такое дело. А Священная что-то давно не подает вестей из Горгипии. Жива ли она?.. Может, охранницы, которые стояли у дверей царской опочивальни?.. На этой мысли она задержалась - царь никогда не пил в постели и потому вино там не держал. Охранницы у дверей поклялись, что царь вошел туда без вина и никто спиртного не заносил.
В спальню вошла Агнесса.
- Его убили по-амазонски,- сказала Мелета.- Царица Годейра не была здесь?..
- А ты не думала, что это могла сделать я? - медленно произнесла Агнесса.- Во дворце только две амазонки - Годейра и я.
- Не говори глупостей. Ты любила Агаэта, у тебя не поднялась бы рука.