— А ребята? — кивнул в сторону Кизила и Сашко Каракуль.
Хачик нахмурился, что-то высчитывая в уме. В это время в гостиной появился и Васильич, скромно подпер собой дверной косяк.
— Пиреданные люди всэгда нужни, — сказал Хачик. — И шофера беру.
Без сомнения, покупал. Хоть и скотским характером славился Алекс, а был он проще Хачика, возле которого нельзя расслабиться ни на секунду. Хачатур Каренович — хитрый, как лиса, скользкий, как уж, жестокий, как гиены в стае. Каракуль не готов был к отказу, не понимал, зачем так спешно последовало приглашение на службу, посему, решив сначала узнать истинные мотивы Хачика, поднял руки вверх в знак согласия:
— Заметано.
— Завтра пириступите к обязанностям. Жит можете здэсь, — великодушно разрешил Хачик, словно этот дом теперь принадлежал ему. Задорого покупал. — Скажи, Каракуль, ти не знаешь, где у Алекса сэйф?
— Вот чего не знаю, того не знаю, — с непосредственной простотой ответил тот. — Думаю, никто в доме не знает, где сейф. Так можно обыскать и найти.
— Обискат? — насупился Хачик. — Это долго. Мне сегодня он нужен.
Вошла Лия с подносом, поставила на стол бутылку коньяка, рюмки, блюдце с нарезанным лимоном и коробку с шоколадом, зная, что гость любит сладкое. Хачатур очень внимательно следил за каждым ее движением и за лицом. Когда она поспешила уйти, остановил:
— Подожди, Лия. — Она замерла, прижимая поднос к груди. — Зачем тебя визивал Алекс перед отлетом в Швейцарию? Какой секрет сказал?
— Никакого, — ответила она, потупившись.
— На меня смотри, — приказал Хачик.
Лия подняла глаза, опустила поднос и вытянулась в струну. Хачатур умеет пронизывать взглядом, словно обладает телепатическими способностями и читает тайные мысли. У Лии комок перекрыл горло, однако она мужественно сказала:
— Он просил не оставлять Раджа, если умрет.
— Хорошо, — недоверчиво произнес он. — Ти здэсь убирала, знаешь все угли в доме. Где сэйф Алекса, знаешь?
— Да. Он не велел показывать, — не стала врать Лия.
Это был правильный шаг с ее стороны, что и отметил про себя Каракуль. Хачик удовлетворенно закивал, затем внушительно сказал:
— Я очень тебя прошу показат сэйф.
Лия опустила голову, мельком бросив вопросительный взгляд на Каракуля, тот чуть заметно кивнул: мол, покажи. Хачатур рассердился:
— Я не люблю ждат!
— Пойдемте, — проговорила она.
За нею двинули все. На кухне Лия открыла кладовую, где хранила принадлежности для уборки. Там же встроены полки снизу доверху, на них стояли пластмассовые и стеклянные банки, покоились инструменты. Лия взялась за полку посредине и потянула на себя. Она легко поддалась, показалась стена со встроенным в ней сейфом. Лия вышла, а Хачик заглянул внутрь кладовой:
— Узнаю Алекса. Что он хранил там?
— Деньги, всякие бумаги приносил, золотые вещи…
— Значит, ти видела, как он туда положил их?
Лия смутилась. Получилось, что Хачик ловко выудил правду и теперь сверлил ее умными глазами: его-то мысли прочесть невозможно. Подумав, она утвердительно кивнула. Хачик еще раз посмотрел на сейф, который ломом не взять, затем на Лию:
— И ти ни адын раз не посмотрела, как Алекс откривает сэйф?
Каракуль, наблюдавший за этой сценой, нервно переступал с ноги на ногу — слишком выдавала себя Лия. Говорила неуверенно, мелкое подрагивание рук и мимика ясно давали понять о беспокойстве внутри, уж Хачик не заметить этого не мог. В данном случае лучше отдать бумаги. Каракуль, зная, что она положила папку на место, пришел на помощь:
— Лия, если ты знаешь код, скажи. Алекса нет, он не обидится.
Она вскинула прекрасные глаза с застывшим в них страхом, произнесла:
— Но… я… поклялась…
Это очень позабавило Хачика, теперь он рассматривал ее, посмевшую не выложить все сразу, так, будто придумывал ей казнь. Вытянув трубочкой губы, Хачик прищурил большие глаза навыкате, а пальцами постукивал по стене. Вдруг резко переменился, гаркнул, отчего Лия вздрогнула:
— Код!!
Она выпалила несколько цифр. Хачик криво усмехнулся: дата смерти матери Алекса. Элементарно! Можно было и догадаться. Он отошел от кладовой, сделав кивок одному из своих охранников. Тот вошел внутрь, сдвинул рукава куртки к локтям, начал набирать цифры. Открыл. Каракуль не поверил своим глазам. Сейф был пуст. Только пара листочков покоилась на полке.
Глава 8
Радж прислушивался к голосам в доме, лежа в спальне Алекса и прижимая лапой ненавистный лоскут. Время от времени опускал нос в кусок от штанины, втягивал запах. На улицах он принюхивался в надежде, что однажды встретит того, кто невидимой рукой сразил Алекса, затем ударил больно и его. Так больно, словно укусил, до сих пор ныла ляжка. Но сегодня пса больше занимали звуки голосов. То они были миролюбивые, то звучали жестко и требовательно. Затем все стихло, пес успокоился, уложил голову на лапы, закрыл глаза. Но вот опять внизу послышались резкие голоса. Что-то происходило в доме, голоса беспокоили. Радж приподнял морду, напряг мышцы…
— Я так понял, — произнес медленно Хачик, глядя в упор на Лию, стоявшую перед его креслом в гостиной, как преступница перед судьями, — из тебя все вибиват надо? Лия, где бумаги Алекса?
— Я не знаю, я не трогала их, — ответила она, вся сжавшись.
Каракуль облокотился о высокую спинку кресла Хачика, изучал Лию с не меньшим любопытством и вычислял, куда она могла деть документы. Хачик не остановится ни перед чем, добывая их. В руке он держал лист из папки, его Каракуль запомнил, потому что тот лежал сверху. «Это какой надо быть дурой, — думал Каракуль, — чтобы не положить папку в сейф! А зачем она оставила листы из папки? Документы найдут у нее в комнате, сын останется сиротой. Может, эта дуреха догадалась спрятать их вне комнаты? Теперь ей нельзя отдавать папку, все равно прикончат. Только бы не нашли…» Пришел охранник и бросил на стол полиэтиленовый пакет. Хачик не поленился податься вперед, развернул.
— Что это, Лия? — спросил, хотя всем были видны пачки денег, следовательно, в ее комнате обыск уже сделали.
— Это мои деньги, — сказала она довольно твердо.
— Так много? — По лицу Хачика не определить, поверил он или нет.
— Я работала у Александра Юрьевича два года, скопила.
— Он хорошо нам платил, — вдруг влепил глупость Сашко. Глупость, потому что домработницам не платят столько. И такую сумму ей «скопить» невозможно.
— Ей он мог не платить так, как охране! — отчеканил Хачик, затем перешел на ласковый тон: — Ти украла? Это нехорошо.
— Мне дал их Александр Юрьевич, — кусала губы Лия.
— Врешь, потаскуха! — Хачатур Каренович вышел из себя, побагровел. — Ти взяла деньги и бумаги в сэйфе Алекса. Кроме тебя, никто не знает код. Он сказал код, когда визвал к себе, ти сама сказала! Бумаги били в сэйфе, я знаю. Верни!
— Но у меня их нет! — вскрикнула она и расплакалась, закрыв лицо руками.
— Лия, — вдруг успокоился он, впрочем, спокойствие было напускное, — ти питалась обманут меня. Ти будешь наказана. Эсли не отдашь бумаги… со мной пириехали сэм человек. Лия, я отдам тебя им. Ти хочешь это?
— Хачатур Каренович, отдайте ее мне, — выступил из-за кресла Каракуль.
— Пачему тебе? — повернул тот голову и подозрительно сощурил правый глаз.
— У него давно зуб на нее, — промямлил Кизил, ухмыляясь. — Она надела ему на голову кастрюлю с соусом, и он только и ждал случая проучить девчонку. Алекс не позволял.
— Алекс? — удивился Хачик и даже плечи поднял, мол, не похоже на компаньона, он же терпеть не мог женщин.
— Отдайте ее мне, — повторил Каракуль, вальяжно обходя Лию, — я из нее вытрясу не только бумаги. Мне она все отдаст, вот посмотрите.
Лию била дрожь, это было видно по плечам и рукам, которыми она закрыла лицо. Когда Каракуль попытался обнять ее, она отбила его руки и отпрянула в сторону. Каракуль пожал плечами и развел руками, дескать, строптивая девушка, но меня это не остановит. Охранники Хачатура цинично посмеивались — такое забавное развлечение на скучной работе редко приходится видеть. Кизил никак не реагировал на сцену, а Сашко отвернулся. Васильич вдруг с жалобной интонацией быстро проговорил:
— Да отдай ты бумаги, дочка, на кой они тебе?
— Но у меня их нет! — закричала она, отходя к стене. — Господи! Неужели думаете, я их не отдала б? Поверьте мне…
— Они там били! — поднял лист из папки Хачик, сверкая гневом. — Никто, кроме тебя, не знал, где сэйф. Никто не знал код.
В это время по лестнице, тяжело громыхая и с предупреждающим рыком, сбежал Радж. Остановившись возле Лии, оглушительно гавкнул несколько раз и замер, опустив голову вниз, будто собирался бодаться.
— Уберите Раджа, — сказал Хачик. — А то скажу застрелит его.
Каракуль махнул Кизилу, который, ласково повторяя имя пса, взял его за ошейник и повел на кухню. Там бросил на пол замороженное мясо, пес набросился на еду, а Кизил вернулся в гостиную, где шел торг.
— Кто еще хочет Лия? — объявил аукцион Хачатур.
— Прошу вас… — пролепетала она, бледная, как стена.
Трое охранников Хачика подняли руки сразу, затем еще двое. Хачатур наградил удивленным взглядом оставшихся двоих, и те нехотя тоже подняли руки. Каракуль закрыл Лию спиной, жестко бросил:
— Сначала моя! Если не скажет, где бумаги, отдам им.
Начальник охраны Алекса набычился, не собираясь уступать первенство. Хачатуру не нужны были проблемы, и ему не важно было, кто да как добудет бумаги. Но в данном случае появился маленький нюанс, рассердивший Хачика: Каракуль позволил себе диктовать условия. Кому?! Хачику! За такое поведение люди безжалостно наказываются. В гостиной даже воздух уплотнился от напряжения, однако Хачик с убийственным спокойствием сказал:
— Ну, раз ти так настаиваешь… Давай.
— Что? — не понял Каракуль.
— Здэсь бери. А ми посмотрим.
— Ну, извините… — растерялся Каракуль, однако нашелся мгновенно: — У меня при всех не встанет. Дело-то интимное.