— Вы не считаете нужным объяснить мне? — не выдержал Сева. Он был не просто потрясен, он был обижен. Втайне от него состряпали заговор, выходит, ему не доверяют. Эта мысль ранила больней пули.
— Времени нет, — не смотрел ему в глаза Артем.
Неожиданно у Каракуля запищал мобильник. Он остановился, достал один, но не тот. Вынул из кармана две гранаты, отдал Севе:
— Подержи.
Нашел телефон, поднес к уху и переменился в лице.
— Каракуль, — послышался незабываемый голос Хачика, — у нас твой парень. Вадик. Ему очень пилохо. Ти меня слишишь?
— Слышу, — угрюмо ответил Каракуль.
— А его хочешь услишат?
— Давай, — и с тревогой, словно ища поддержки, посмотрел на заговорщиков.
— Что случилось? — тихо спросил Руслан, но Каракуль жестом приказал молчать.
— Захар… выследили… — выговорил Вадим, по голосу и по нечеткому выговору слов стало очевидно, что ему действительно плохо. — Ты был прав. Не верь им…
— Где ты, Вадим? — закричал Каракуль. — Скажи, где ты…
— Вмажь им и за меня, — выдавил Вадим. — Я в…
— Где? Где? — орал в телефон Каракуль.
Стон Вадима. Дальше заговорил Булькатый:
— У нас он, у нас. Короче, через час ты должен доставить бумаги Алекса. Не доставишь, мы твоего Вадика разделаем, как тушу, и скормим собакам.
— Ты падаль! — прорычал Каракуль. — Если с ним… если только вы его… вам не жить. Понял? Я лично перережу ваши глотки! Ты понял, что сказал Захар Быкин?
— Бумаги привези на дикий пляж, — промурлыкал Булькатый. — Там будет ждать тебя человек, он сам к тебе подойдет. Отдашь ему бумаги, получишь своего пацана через десять минут ровно. Сверь стрелки, Каракуль. Мои показывают без пяти час. Так и быть, накидываю пять минут. В два мой человек должен нам позвонить. Можешь привезти раньше, мы не возражаем. Время пошло, Каракуль.
Посмотрев на часы, Захар провел ладонью по лицу, выругался.
— Что случилось? — повторил вопрос Руслан.
— Вадима взяли, — пробормотал Каракуль и пересказал условия, выставленные Булькатым с Хачиком.
— Дело дрянь, — безнадежно вздохнул Руслан. — Живым его теперь не отдадут в любом случае. Они не оставляют свидетелей, а пацан еще и предал их.
— Слушайте, — встрепенулся Каракуль, — Вадим сказал, что он «в»… Где можно быть «в»?.. В горах? Нет, не думаю. В доме Булькатого или Хачика? А?
— Нет, — уверенно сказал Руслан. — Дома они такие дела не делают. Они же чистюли, а кровь пачкает и воняет. Да и следы после нее остаются в щелях.
— Ты слышал какие-нибудь посторонние звуки в телефоне? — спросил Артем. — Вспоминай, может, по тем звукам определим, где они находятся?
— Слышал, кажется… — проговорил Каракуль, напрягая память. — Да, звуки были. Скрип… железа… Грохот! Будто ударялось что-то… тяжелое.
— Так, — оживился Артем. — Через сколько обещали привезти Вадима?
— Через десять минут.
— Ну-ка, считайте, — обратился Артем к Руслану и Севе, последний до сих пор не отошел от шока, вызванного присутствием Каракуля в их компании. — Откуда можно доставить человека за десять минут? Его привезут, так? Привезут оттуда, где грохот. Ребята, вы же город знаете лучше меня! Где грохочет по ночам, «ударяясь» друг о друга?
— В порту? — неуверенно вымолвил Сева.
— Точно! — подхватил Руслан. — Работы ведутся в порту по ночам, когда идет срочная погрузка или разгрузка. Да у нас заводов нет, где грохочет, только порт.
— Налет на дом Алекса отменяется, везите меня в порт, — развернулся Каракуль на сто восемьдесят градусов.
— Не пори горячку, — встал на пути Артем.
— Ты не догоняешь? — свирепо прошипел Каракуль. — Пацану двадцать два года! Он случайно влип. Сообщил мне, когда вчера на нас пошли облавой, а сам попался. Его убьют! Ты понял? Отойди!
— Тебя убьют тоже, если пойдешь туда, — не сходил с места Артем.
— У меня всегда будет четыре секунды, — процедил сквозь зубы Каракуль.
— Не понимаю, о каких секундах ты говоришь, — сказал зло Артем, — но отдаваться им в руки глупо. У меня предложение. Через пять минут каждый должен выдать план, как действовать и вытащить парня. Все, время пошло, думаем.
Вадима окатили ведром морской воды. Холодная вода привела в чувство. Он плохо соображал, в глазах двоилось, не в состоянии был шевелить ни руками, ни ногами, которые занемели от врезавшихся в тело веревок. Его привязали к стальному каркасу, подпиравшему потолок в ремонтном отделении. Тело адски болело. Вадима били, били долго, выясняя, в каком месте находится Каракуль. Даже если б захотел показать местонахождение, не смог бы этого сделать. Он ведь ни разу не видел, где тот прятался, а никто не верил. Каракуль умно поступил, что не показал свою стоянку. В сущности, Вадиму было уже все равно, верят ему или нет. Боль настолько измучила, что мечтал лишь избавиться от нее даже путем смерти. Каждый раз, теряя сознание, думал, что умирает. Его приводили в чувство ведром морской воды, а два бугая тренировались в боксе, используя Вадима как грушу. Сначала повторял, как заученную фразу: не знаю, где Каракуль. Потом лишь молчал, потому что невозможно стало шевелить распухшими и разбитыми губами. Он ослаб, терял сознание уже после одного удара. И только когда попадались в поле зрения двоившиеся Хачик или Булькатый, в нем слабо шевелилась ненависть. Одна ненависть и жила в Вадиме. Возможно, она и держала жизнь, но едва-едва держала, потому как сама теряла силу. Он не надеялся на чудо, вообще ни на что не надеялся. Он просто ждал, когда умрет.
Вадим снова очнулся. К нему подошел незнакомый человек по кличке Док, двумя пальцами оттянул верхнее и нижнее веко, поморщился кисло, оглянувшись на хозяев.
— Ну что? — раздраженно спросил Хачатур Каренович.
— Хотите, чтобы час пожил, больше не бейте.
— Так пилохо? — не верилось Хачатуру.
— Безнадежно, — подписал приговор Док. — И бесполезно. Он все равно ничего не скажет. Думаю, уже не способен говорить.
Хачатур бросил немой упрек Адаму Булькатому, ведь просил не усердствовать, да, видимо, плохо просил. Адам приблизился к Вадиму, взял за чуб и поднял голову, рассматривая опухшее месиво вместо лица.
— Вадик, — позвал. Парнишка поднял веки, наполовину приоткрыв невидящие глаза. Булькатый отпустил чуб, голова Вадима упала на грудь. — Да все в норме, жив.
— Пока жив, — сказал Док, давая понять, что это ненадолго.
К ним двинулись братки, избивавшие Вадима, с намерением продолжить упражнения в боксе, но Булькатый остановил:
— Довольно. И так уж…
Адам Рудольфович прополоскал руку в ведре воды, вытер платком и посмотрел на часы. Хачатур Каренович недовольно спросил:
— Что ми будем отдават Каракулю?
— Вот это, — кивнул в сторону Вадима Адам.
— Каракуль не захочет это, — вспылил Хачатур. Алкогольный магнат его прямо-таки взбесил садистскими наклонностями. — Ти что, думаешь, он отдаст бумаги за труп?
— Час проживет? — обратился Адам к Доку.
— Не знаю, — пожал тот плечами. — Он может и до утра дожить. Зависит от крепости организма. Попробуйте влить коньяка ему в рот. Может быть, это подогреет кровь, разгонит ее по жилам, ведь он еще и замерз.
Один из боксеров по приказу Адама влил в рот Вадима коньяк. Юноша поперхнулся и закашлялся, на что Булькатый отреагировал радостно:
— Да он всех нас переживет. Вот говнюк, так и не сказал, где спрятался Каракуль. Партизан хренов. Ничего, я приготовил ему сюрприз. Тоже мне, супермен.
— Что ти задумал? — насторожился Хачатур. — Кому ти пириготовил сурприз?
Адам Булькатый лишь загадочно улыбнулся. Хачатур, не в силах больше выносить эту картину, выскочил на воздух. Легкий ветерок, насыщенный морской свежестью, обдал лицо. В порту работали краны, перенося контейнеры на корабль. Блики электрических огней купались в ряби моря, слышались переговоры диспетчеров. Порт — слабость Хачатура, отрада, любимое детище, которое при нем росло и развивалось. Неоднократно, когда одолевала хандра, приезжал сюда глубокой ночью и ходил от причала к причалу, любуясь великолепием, созданным человеческими руками. Великолепием, в которое и он внес вклад и которое фактически принадлежало ему.
Хачатур задержался на пороге, вдыхая запахи моря и укрощая порывы гнева. Собственно, гнев направлен на свою же персону. Надо быть идиотом, чтоб сойтись с Адамом. Пока держался особняком — контролировал кланы, его боялись. Стоило приблизить Адама, как тот сразу сел на голову, почувствовав слабину Хачика, начал диктовать. Где и когда допустил промах? Как человек умный, Хачатур Каренович лихорадочно анализировал каждый свой шаг, слово, интонацию, дабы выявить просчет. И к какому выводу пришел? Парадоксальному. Просчет допустил в «Бризе», когда сдал Тимоху. Тем самым дал понять, что боится досье Алекса, боится Каракуля, значит, привлекая в союзники Булькатого, боится и его. Ведь сильный не станет искать поддержки. Само собой выходило, что всесилие Хачика блеф, его так же легко кинуть на нары, как и простого смертного. Очень глупо было давать такие козыри, ведь у Булькатого перевес в людях — наглых, жестоких циниках. Только дипломатичность Хачика и сдерживала этих шакалов. Хачатур по натуре мирный человек, жесток в крайних случаях. Так ведь без этого нельзя! Люди пасуют перед силой, закрывают пасти и складывают покорно лапки. Он практически никогда не присутствовал при расправах, ему неприятно видеть боль, кровь, слышать стоны. Булькатый другой, попросту — выродок и садист, ему подай крови. Это он настоял привезти Вадима в порт: дескать, на виду будем, в случае чего, рабочие порта подтвердят, что Хачик и Адам были в порту. Не думал Хачатур Каренович, что Булькатый решится до смерти искалечить Вадима на его территории. На слабые возражения Адам ответил, что шумы порта заглушат крики, но парень даже не кричал, только стонал. И самое скверное: Вадим подыхает. И где подыхает? В порту, у Хачатура, без его на то разрешения. Как подставил его Булькатый! И снова Хачатур пошел у него на поводу, как с облавой на Каракуля, не подумав о последствиях. Пройдет немного времени, и Адам главенствовать станет, потопит Х