Мо обладает феноменальной способностью: может одним броском поражать ножами две цели. Умертвить таким образом врагов довольно сложно, но на некоторое время занять — милое дело.
— А-а! — дурными голосами взвыли «быки» роняя «стволы» и хватаясь за лица.
— Правый! — рявкнул Сыч, подскакивая к дезориентированному Михе.
— Р-р! — тихонько ответил Мо, в мгновение ока сократив дистанцию до указанного объекта, и, в два приема вы дернув крепко застрявший нож из щеки «торпеды», снайперским ударом вогнал его в сердце своей жертвы.
Хрусть! — одним движением свернув Михе шею, Сыч вырвал противно чмокнувшее лезвие ножа из глаза второго «быка» и шагнул к стене, меняя позицию: «бык» неожиданно бросил держать залитое кровью лицо, умолк и принял защитную стойку, слепо шаря левой рукой перед собой. Красавчик — настоящий боец!
— Шухер! — хрипло завопил забытый всеми Леха. Получилось из рук вон — голос сорвался. Леха натужно прокашлялся и набрал в легкие побольше воздуха, собираясь повторить сигнал бедствия.
— Мо! — рыкнул Антон, перехватывая окровавленную руку «быка» и вгоняя ему лезвие ножа в солнечное сплетение.
Мо метнулся к Лехе и маховым движением перечеркнул готовый вырваться вопль, разваливая горло наркомана пополам.
— Шш-ххх-рр!!! — Булькнув кровавыми пузырями, Леха рухнул на пол и заплясал пятками сандалий по грязным доскам.
— Впускаем как можно больше, — кровожадно сверкнув глазами, Антон застыл справа от двери в прихожку. — В идеале — чтоб все вломились…
А вламываться никто не собирался: за стенкой по-прежнему стоял громогласный гомон, перекрывающий очередной тур лесоповальных раскаяний.
— «…Не убивай! Не убивал! Не предавай! Не предавал!» — тихонько подпел Мо, азартно раздувая ноздри. — Никто не придет, командир. Шумят, мафон орет — ничего не слышали. А Леха не пьет — они знают.
— Дай бог, — суеверно сплюнул Антон, окидывая взором распростертые тела, подплывающие кровью. — Ну, начудили, блин! Дядя Толя будет недоволен…
— Он сказал — «поехали», — напомнил Мо, кивнув на труп Михи. — Мне надеть его куртку?
— Ничего надевать не надо, — Антон сунул в карман блокнот, подобрал два «ТТ», один отдал Мо. — Давай, потихоньку — в подъезд…
С полминуты постояли в подъезде, привыкая к темноте, затем Антон осторожно выглянул.
Михина «Волга» тихонько урчала прямо напротив дверей. Неспешно выйдя наружу, Антон сжал в кармане рукоять «ТТ» и по-хозяйски распахнул дверь со стороны водителя. В машине никого не было.
— Нормально, — облегченно вздохнув, Антон уселся за руль. — Он сказал — «поехали». Хорошая мысль. Поехали, навестим нашего приятеля-стукача…
Аномально уютный по здешним меркам подъезд Шиловой хаты выжидающе уставился на посетителей желтым плафоном. Когда приходили в первый раз, Антону показалось, что подъезд дремал. А сейчас прищурился недобро: чего приперлись?
— Сразу валить нельзя, — прошептал Антон, беря у Мо нож и отстукивая по ручке незатейливый код. — Сначала пообщаться надо.
— Да, командир, — кивнул Мо, встав у двери в стойку и крутнув бедрами.
— Ну? — выносить дверь не пришлось — хозяин от крыл без вопросов и даже без цепочки: беспечно снял, услышав отработанный сигнал.
— Вы не правы, товарищ, — Антон рванул ручку на себя, коротким тычком в нос отправил хозяина гулять затылком по стене прихожей и немедленно вошел. Мо заскочил следом, закрыл дверь и накинул цепочку.
— Ву-у-у! — хозяин через пару секунд несколько при шел в себя, нащупал вход в зал и, тихо подвывая, резво устремился на карачках к серванту.
— И куда это товарищ направляется? — Антон коротко кивнул Мо и в два кошачьих прыжка оказался у серванта.
Мо наступил товарищу коленом на спину, придавил к полу и, вставив кончик лезвия ножа ему в ухо, задумчиво уставился на шею поверженного.
Поверженный мгновенно притих и обмяк (если кто не в курсе, сообщаю: острое лезвие в ухе — гораздо доходчивее, нежели просто к горлу или под лопатку) — только горестно хлюпал разбитым носом. Шея у него, надо вам сказать, была неприлично тонкой и хрупкой. Товарищу, который такими делами развлекается, надо бы иметь шею потолще.
— Ага! — распахнув створки серванта, Антон с первой попытки выиграл бонус: сунул руку в пузатую фарфоровую вазу и извлек «ТТ». Оружие было готово к бою: предохранитель снят, патрон в патроннике, курок взведен — бери и жми на спусковой крючок!
— Наш новый кореш оказался полным сукой, — сообщил Антон. — Направил к глухому торчку, что пару слов связать не может. А потом ещё и ментам сдал. И чего мы с ним теперь будем делать?
— Какие менты?! — Шило дернулся, как током ударенный, — на миг даже про лезвие в ухе забыл. — Ты че гонишь?!
— Глаза, — распорядился Антон.
Мо вынул нож из уха «товарища», рывком перевернул его на спину и чуть отступил, готовый в любой момент опустить свой железный кулак на голову пленника. Пленник сел на задницу, болезненно морщась, промокнул рукавом кровь на лице и яростно зашипел:
— Вы е…анулись, пацаны? Какие менты? Это ж Миха! Кто Миху не знает?
— Мы не знаем, — Антон небрежно пожал плечами. — Вломились, как натуральные менты. Со «стволами», команды ментовские — типа, руки в гору и тэдэ. Пришлось — того… Ну, короче…
— Вы че, пацаны, совсем е…анулись? — глаза Шила по лезли из орбит — хриплый голос сорвался на еле слышный сип. — Вы…
Антон присел на корточки и уставился на пленника, наблюдая за реакцией.
Общеизвестный факт: правое полушарие отвечает за эмоции и чувства, левое — за логику и речь. Полушария координируют разноименные половины тела: правое — левую, левое — наоборот. То, что человек в реальности переживает, отображается на левой половине, а все то, что старается нарочито продемонстрировать, соответственно — на правой. При некоторой практике нетрудно читать язык мимики и жестов и делать соответствующие выводы.
Однако бывают такие хитрые мутанты, у которых все наоборот. Сейчас Антону важно было убедиться, что Шило не является типом, страдающим индивидуальными особенностями нейрофизиологического характера.
— Вы… Вот это вы дали, пацаны… — потрясенно про бормотал Шило, качая головой. — Вы… Вы даже не врубаетесь, в какую непонятку попали! Вы хоть прикидываете, кого вы завалили?!
— Ага, — удовлетворенно кивнул Антон. — Прикидываем…
Все нормально: мутантом Шило не являлся. Теперь осталось проверить одну важную деталь и можно убираться — не стоит злоупотреблять гостеприимством, имея за плечами незапертую хату с четырьмя «двухсотыми», в которую могут в любой момент вломиться пьяные соседи…
— Прикидываем. Фуфлогонов, похожих на ментов…
— Пацаны… Пацаны — вы конкретно попали, — от огорчения Шило даже зажмурился. — Ой-е-е! Вот это вы попали!
— Только не говори, что теперь нас на лоскуты распустят, — криво усмехнулся Антон. — Никуда мы не попали.
Последний, кто нас видел, — ты. Ты Ахмету что сказал? Типа: есть тут два мутных, проверить надо. Не думаю, что ты ему по телефону наши портреты рисовал. Ага?
— Пацаны, вы гоните! Пацаны…
Тут Шило на секунду замялся: сдвинул брови к переносице, дернул правым уголком рта, правой ручонкой плеснул без надобности: Антон тотчас вцепился взором в окровавленное лицо пленника, впитывая мельчайшие проявления мимики.
— Вы, пацаны, не дуркуйте! — голос Шила скакнул на фальцет, в глазах явственно обозначился животный страх. — Эту непонятку мы решим, без проблем! А Ахмету я вас подробно срисовал: по внешности и по приметам. Но это лажа, это ничего…
— Мо, — Антону дальнейшие инсинуации были уже не интересны — выводы он сделал. Приятно, что Ахмет не информирован сверх меры: ликвидация «вора» — дело хлопотное, требует отдельной подготовки и в данной ситуации может обернуться самыми непредсказуемыми последствиями: — Нам пора уходить…
— Да, командир, — Мо движением фокусника перехватил нож лезвием к большому пальцу и шагнул к пленнику.
— Бабки даю! — взвизгнул Шило, с ужасом глядя на тускловато отсверкивающее лезвие. — Рыживье, брюли — вам вовек столько не намолотить! Ксивы есть, виды — все правильное, можете брать и сваливать по-чистому, хоть за бугор…
— Секунду, — Антон жестом остановил Мо. — Ну-ка?
— Щас! — Шило на получетвереньках пополз в угол, на полдороги замер, по-собачьи вывернув голову назад. — Добазаримся? Вы меня спеленаете, сами свалите. А?
— Нет вопросов, — солидно кивнул Антон. — Только смотря какие бабки.
— Бабки хорошие, — жалко скривившись, подмигнул Шило. — Обзовись?
— Век воли не видать, — Антон щелкнул ногтем по кадыку. — Давай, показывай.
— Щас, щас… — Шило дополз до угла, сдвинул тумбочку в сторону — наши вояки контролировали каждое его движение — и вынул хитро пиленную половицу. — Вот, гляньте…
В тайнике под полом стояли четыре больших жестянки из-под цейлонского чая. Рубли, баксы, ломанные из оправ недорогие драгоценные камни, золото: цепочки, серьги, кулоны, кольца, браслеты. В одной из жестянок хранились документы — паспорта, водительские права, разнообразные удостоверения и бланки с печатями.
— А ты, оказывается, ещё и хрущем[29] подмолачиваешь на полставки, — Антон отодвинул Шило в сторону и кивнул Мо. — Можно!
— Да, командир, — Мо дернул Шило за ворот и отточенным движением вогнал лезвие ножа ему под левую лопатку.
— Пацаны!!! — просипел Шило. В его угасающем взоре была бездна недоумения. — Вы чего? Вы… Ихх-ххх…
— Глупый вор, — осуждающе буркнул Мо, оттащив тело к дивану и тщательно отирая лезвие ножа о покрывало. — Хотел купить жизнь за деньги.
— Человек в такие минуты хватается за любую возможность, — Антон рассовал деньги по карманам, золото и камни трогать не стал — хлопот с ними не оберешься, документы вынул из жестянки и взвесил в руке. — Документы — это хорошо. В нашем деле всегда пригодятся. Только вопрос — не с «двухсотых» ли эти документики?
Открыв лежавший сверху паспорт, Антон прочел ФИО владельца и вдруг нахмурился.