– Отвали! – Она беззлобно толкнула его в грудь и обернулась. – Привет.
– Привет. – Я улыбнулась.
Ответной улыбки не последовало.
– Варри меня с некоторых пор не любит, – заявил Грэнс. – Очень-очень не любит.
Журналистка закатила глаза и снова уткнулась в ноутбук.
– Что вы не поделили? – спросила я, когда мы отошли.
– Юбилей.
– Юбилей?
– Ага. Варри должна была делать тот репортаж из «Драконьего шипа».
– Юбилей местры Халлоран?
– Именно. – Грэнс отпихнул ногой коробку, валявшуюся рядом с его рабочим местом, и подтянул стул из соседней ячейки. – Предварительная договоренность была за пару месяцев, остается несколько дней, начальство вызывает к себе и говорит: «Поедешь ты, личная просьба Халлорана». У меня завал, статью сдавать к вечеру, несколько проектов горят… В общем, весело и отказаться нельзя. Садись. Смотри, акцент лучше сделать на участии в новом проекте, поэтому начнем с твоей мечты. Расскажешь про оперу, про то, как и где училась…
Он говорил все то же самое, что мы обсуждали с Хейдом.
А я думала только о том, что услышала.
О том, что Рэйнар лично настоял, чтобы репортаж делал Грэнс. И о том, что Грэнс с Хейдом друзья с детства.
Карикатура называлась «Рыжая прицка и дракон», о чем гласила надпись под рисунком. Изображал он Ирргалию, ноги которой торчали из пасти дракона. В последние дни Танни рисовала ее с неиссякаемой фантазией (когда приходила из школы, перед курсами) и крепила мини-планшет для записок на холодильник. Название грызуна размером с морду виара, которых с избытком водилось в трущобах современных мегаполисов, Ирргалии тоже присвоила сестра. В пустошах этих зверюшек жрали наблы (виары прицек не ели из-за специфического отпугивающего запаха, а наблам было пофиг). В городах их есть было некому, поэтому изредка проводились зачистки, которые в общем-то всерьез проблему не решали.
– Ну, что скажешь? – поинтересовалась у Марра.
– Виу.
– Это да или нет?
Марр ткнулся носом в ногу, я потрепала его по голове и убрала вылизанную до блеска миску.
– Пойдем гулять, чудовище.
Да или нет, ответить себе могла только я сама.
Местр Аррингсхан назначил встречу на вечер субботы, и до нее мне нужно принять окончательное решение.
После вчерашнего интервью, которое сегодня вышло в «Файнинг Ньюс», а Хейд забрал на мою страницу, я не переставая думала о Рэйнаре. До заявления Грэнса агент был даже не в курсе, что его друга отправили на репортаж почти в последний момент. По всему выходило, что именно Рэйнар поспособствовал моему знакомству с Хейдом. Ненавязчиво сделал возможной нашу с ним встречу.
Помог мне стать на шаг ближе к мечте.
Помог так, что никто бы об этом и не узнал, если бы я сразу согласилась стать его женой.
Помог, не унижая своими рекомендациями. По сути, если бы Грэнса не зацепило мое исполнение, он бы Хейду ничего не сказал.
И это не давало покоя.
А еще отсутствие возможности даже пожелать удачи перед поединком. К счастью, сегодня утром Энтар пришел в себя, медики сочли, что восстановительный процесс завершен благополучно. О выздоровлении Халлорана-младшего и его возвращении в Скай Стрим сообщили по «Соларс Ван», и у меня отлегло от сердца. Потому что на Арену Рэйнар шагнет, зная, что с братом все в порядке.
Вот только перестать думать о поединке я все равно не могла.
Немного отвлечься получилось на репетиции, сегодня мы пели «Яд» и «Свободу» – одни из самых сложных в исполнении арий, невероятно сильных по эмоциям. Как по мне, сильнее были только «Мир без тебя» и сцена похищения Люси, но до них мы еще не добрались. Гроу оказался милостив и сказал, что разберемся с ними после выходных, потому что прогон таких сцен подряд лучше не делать.
– Вррр!
– Тише, чудовище. Не здесь.
Зимний пятничный вечер мэйстонцы предпочитали проводить в кино, клубах или у визоров, поэтому, едва мы отошли от центральных ворот, я отпустила Марра побегать. По-хорошему, «выбешиваться» ему надо раза в два больше, но где бы еще найти на это время. Мы свернули с основной аллеи на привычный маршрут, и виар неожиданно рванул вперед. Я же вскинула голову и чуть не поседела: на скамейке прямо по курсу виднелась крохотная детская фигурка.
Откуда здесь ребенок? Один! В такое время!
– Марр! Стой!
Поздно, виар подлетел к скамейке и ткнулся носом прямо в коленки. Никогда в жизни я так быстро не бегала, но когда подскочила к ним, увидела, что мальчишка лет пяти-шести даже не думает орать и пугаться. Напротив, запустил перчатки в шерсть и треплет Марра по голове, а тот урчит и фыркает, заглядывая ребенку в глаза.
– Привет, – сказала я, остановившись рядом.
– Привет. – Он насупился и убрал руки.
В свете фонаря на щеках блеснули дорожки от слез, нос красный, а шапочка с помпоном съехала набок. Как он здесь вообще оказался?
– Ты с родителями?
– Нет. Я уже взрослый.
Ну конечно, взрослый.
Мальчик недоверчиво посмотрел на меня, но потом понял, что ругаться не собираюсь.
– Можно? – кивнул на Марра.
– Можно, – ответила я, и он снова принялся чесать виара между ушей.
Тот не сопротивлялся, видимо, почувствовал настроение и побежал поддержать. Осторожно, чтобы не спугнуть, опустилась на скамейку, подогнув под себя ногу. Все-таки сидеть зимой на улице – сомнительное удовольствие, даже если ты завернут в сто девяносто одежек. Одет ребенок, кстати, был нормально: в новенький теплый дутик, ботинки тоже хорошие. Да и живет, наверное, здесь поблизости.
– Как его зовут?
– Марр, – улыбнулась.
– Карн.
– Леона.
– Рад познакомиться, Леона. – Мне на полном серьезе протянули руку, и я ее пожала.
– Взаимно. Ты почему один?
– Я из дома ушел. – Карн нахмурился.
Ну супер. Родители, судя по всему, с ног сбились.
– Почему?
– Потому что у мамы теперь есть Эрл и ей не до меня.
– Эрл?
– Да. – Карн скривился. – Орущее бесполезное нечто!
Он шмыгнул носом и вытер его рукавом.
– У меня тоже есть сестра, – сказала, пряча улыбку.
– Она тоже постоянно орет?
Плотно сжала губы.
– Иногда.
– Ты ее тоже не любишь?
– Очень люблю.
Мальчишка насупился и сунул руки в карманы.
– А кого из вас мама любит больше?
– Мама не может любить кого-то больше или меньше, Карн. Она просто любит каждого ребенка так сильно, что словами не передать.
– Почему?
– Потому что сердце мамы самое большое в мире и там хватит места на всех. Просто если кто-то совсем маленький, с ним приходится проводить больше времени.
Карн опять шмыгнул носом.
– Замерз?
– Угу.
– Давай позвоним твоей маме и…
– Я телефон потерял.
Вздохнула. И что с ним делать? В полицию вести?
– Знаешь, как до дома дойти?
– Да.
Уже лучше.
– Через северные ворота, а потом пару кварталов до «Раффера».
– В высотке рядом с гипермаркетом живете?
– Угу.
Поднялась и протянула мальчику руку.
– Ну, пойдем. Проводим тебя.
Он поколебался, но все-таки доверил мне ладошку.
– Марр! – похлопала по ноге, и виар тут же подлетел, сделал большие глаза. – Я с тобой дома поговорю!
Карн хихикнул, пока я пристегивала поводок.
– А что он сделал?
– Команды не послушался, когда я позвала.
– Я не испугался. Совсем-совсем, правда. Не надо его наказывать. – Мальчик запрокинул голову и посмотрел мне в глаза.
– Не буду, – улыбнулась.
К северным воротам выводила аллея, где мы говорили с Рэйнаром и куда каждый день забирались с Марром во время прогулок. Карн уже начинал кашлять, поэтому я немного ускорила шаг, тем не менее подстраиваясь под шаг ребенка. Аллею нужно было пройти до конца, а потом повернуть направо на тропинку между деревьями. Мы почти дошли до поворота, когда Марр остановился как вкопанный и зарычал. Шерсть на загривке встала дыбом.
– Эй, ларрка!
Я дернулась, обернувшись на голос.
Микас Лодингер вышел из-за деревьев из темноты, рядом с ним угрожающими тенями выросли виары.
– Думала, я про тебя забыл? Упс.
Лодингер разжал руки, и две кожаные плети упали на снег. Угрожающее рычание перешло в оскалы, виары подобрались. Карн вздрогнул, испуганно попятился, я же сильнее вцепилась в поводок, чувствуя, как все внутри холодеет.
– Марр, тихо. Мик, давай поговорим. Ты же видишь, со мной ребенок.
– Поговорим, тварь?! – прошипел он. – Теперь ты хочешь поговорить? Ты мне жизнь сломала, ты в курсе?
Щелчок пальцев Лодингера, ухмылка на его лице слились со звериным рычанием и коротким яростным:
– Взять!
На мне таэрран.
Кричать бесполезно.
Это последнее, что мелькнуло в сознании перед тем, как виары бросились к нам.
Марр кинулся вперед, и я разжала пальцы, буду держать – только хуже сделаю. Запустила мобильником прямо в низкий лоб летящего на него черного виара. Попала, со смачным звуком тот втемяшился ему между глаз, а Марр вцепился зверю в загривок. Виар взвыл и рванулся в воздух, ударил лапами, целясь Марру в морду.
– Под скамейку! – крикнула Карну – любому виару нужно пространство для маневра, там он его не достанет – и со всей дури врезала в нос прыгнувшего на нас рыжего зверя.
Сжатым кулаком, до боли в костяшках и визга, полоснувшего по сознанию.
Рычание, вой, скрежет когтей. Марр с черным сплелись в клубок.
Рыжий потряс головой и пригнулся, пластом расстелился по земле. Подобрался.
Оттолкнулся и прыгнул, мощные крылья вспороли воздух. Обернулась к скамейке, но Карн застыл с открытым ртом, не двигаясь с места.
Прямо на пути стремительно пикирующего зверя.
Я бросилась к ребенку, закрывая собой. Последнее, что запомнила – оскаленную пасть и блестящие в свете фонарей когти. Удар сбил с ног, швырнул на дорожку, вышибая из груди воздух.
Но вместо вспарывающей тело боли услышала безэмоциональное:
– Замри, – и следом: – Назад. Отпусти. Ты – сюда. Стой.