– Пей. – Инис решительно сунула стакан мне в руки. – И не обращай внимания. Они и раньше шипели, призвание у них такое.
Я булькнула, потому что следующий смешок сорвался прямо в воду. Чувствуя, что у меня начинается истерика, допила залпом и сделала несколько глубоких вдохов. Сейчас я, как никогда отчетливо, осознала, что не могу подвести их или не могу подвести Рэйнара. Третьего не дано. А еще, кажется, до меня потихоньку начинало доходить, что петь я теперь буду с Гроу.
И не только петь.
Если меня перетряхнуло от единственного поцелуя, что же дальше-то будет?
И как это воспримет Рэйнар?
– Лео-нааа! – Тарина ткнула меня в плечо. – Вернись к нам!
Я вернулась, тем более что уже пора было идти на репетицию. Для вида порылась в сумке и поднялась.
– Ну что, идем?
На меня как-то странно покосились, но ничего не сказали.
– Уверена, что сможешь петь? – спросила Инис, пока мы шли.
Снова кивнула, хотя вообще ни в чем не была уверена. В ушах звенело, а коридоры перед глазами то расплывались в затуманенные рукава, то снова собирались в четкую картину, резкости которой могла позавидовать самая современная плазменная панель.
– У нас осталось три дня на прогон сцен, до которых мы еще не добрались, и тех, что идут сложнее всего. – Сунув руки в карманы, Гроу раскачивался с носков на пятки. – Со второй половины недели начнем все заново. Если очень повезет (а нам повезет, потому что я обещал содрать с подрядчиков неустойку в размере с их жирные задницы за любой день задержки), со следующей сможем работать на основной сцене в декорациях и со спецэффектами. Еще через неделю предпоказ. Наша премьера открывает сезон после Смены Времен, поэтому готовьтесь к тому, чтобы как следует встряхнуть Мэйстон. Вопросы?
Вопросов не было, а в том, что Мэйстон премьера встряхнет, я не сомневалась. Судя по лицам собравшихся, в этом не сомневался никто.
– Поем «Свободу», – заявил постановщик. – И танцуем.
– Опять «Свободу»? – удивилась Кармина. – Мы же еще «Мир без тебя» не пели и похищение.
– Может, местами поменяемся? – лениво осведомился Гроу.
– Нет, – буркнула та.
– Тогда не отнимай у меня время.
Он прищурился и скользнул по мне взглядом: глубоким и темным, как воды Гельеры, от которого бросило в жар. В ушах шумело все сильнее, я упорно пыталась сосредоточиться, но не очень-то получалось. Что-то внутри рвалось на части, словно я наглоталась фейерверков с зажженными фитилями и запила их шипучкой.
Я не могу выбирать между Рэйнаром и Люси.
Не могу.
Просто не могу.
– Ладэ. Мы все будем очень рады, если ты удостоишь своим высочайшим вниманием нас, а не только свой внутренний мир. – Язвительный голос Гроу выдернул в реальность.
Как ни странно, именно это отрезвило. Я вскинула голову и вернула ему яростный взгляд, в ответ он приподнял брови.
– Свобода быть собой. – Я шагнула к нему.
– Свобода быть с тобой. – Он шагнул ко мне и поднял руку.
От голоса – низкого, хриплого, сильного, как волна, потемнело перед глазами, но я все-таки повторила его жест, и наши ладони соприкоснулись.
– Свобода выбирать дорогу, по которой ты идешь. – Наши голоса слились воедино и взлетели над сценой, когда мы лицом к лицу пошли по кругу.
– Свобода быть другим…
– Таким, как ты хотел…
Его пальцы обжигали, как если бы я взялась за раскаленную ручку, а голоса продлевали друг друга, вливаясь в эхо сплетающихся слов.
– Таким, каким лишь только ты и видела меня.
– Свобода стать живой, взлететь и рухнуть вниз…
Мы разошлись на длину вытянутых рук, чтобы сойтись одним рывком.
– На руки, что всегда готовы подхватить и удержать.
– К тому, кто верит, что… мы сможем мир создать…
– Мир на двоих, в котором нам не доведется потерять. – Ладонь Гроу легла на мою талию, плотнее притягивая к себе. Его голос отзывался во мне так яростно, что я пела или кричала, а может быть, и то, и другое вместе.
– То, что горит в груди!
– То, что сжигает нас…
– Когда расходимся мы даже на один короткий час.
Он вел в этом танце столь уверенно, что я даже не думала о том, в какую сторону сделать шаг, как бывало с Юммером. Просто повторяла линии Гроу, подчиняясь заданному ритму.
– Или на миг, что я… не чувствую твой взгляд…
– Когда мы просто смотрим друг на друга и молчим…
Его ладони скользнули по моим щекам, легли на плечи, повторили изгиб талии. Щетина под пальцами была обжигающе-колючей, но взгляд зеленеющих глаз пронизывал больнее. Глаз, в которых зрачки превращались в иглы.
– Когда тебя со мною нет, я сам себе не рад…
– Когда нас разделяет расставания едкий черный дым.
– Но больше никогда не разомкну я рук, в которых ты моя. Моя и больше ничего…
– …Не важно все, что до, что после и вокруг. Сейчас хочу я только… только одного.
– Свободы быть собой, свободы быть с тобой. Свободы выбирать дорогу, по которой мы идем, не размыкая рук. Сейчас и навсегда. Одни для всех, но главное – вдвоем! Одни для всех. Но главное… Вдвоем!
Краткое мгновение тишины показалось оглушающим, его взгляд – единственное, что меня сейчас держало. Поцелуй – пьяный, сумасшедший – выбил из груди песню. Вместо того, чтобы рвануться к нему, я почувствовала поднимающееся из груди яростное рычание. Отшатнулась под потрясенными взглядами, прикованными к нам. Внутри творилось что-то странное, будто я отхлебнула из проснувшегося вулкана.
– Ладэ! – прорычал Гроу. – Ты зеленого цвета.
– Белого, – поправила я, вспомнив отражение.
И потеряла сознание.
Глава 14
– Еще раз такое выкинешь, Ладэ, я тебя уволю.
Это было первое, что я услышала, когда пришла в себя. Надо мной плавали высокие потолки с яркими светильниками, а рядом что-то еле слышно пищало. Как выяснилось, «что-то» оказалось аппаратурой, подключенной ко мне с помощью датчиков. Отсоединяя их, высокая, плотного телосложения врач ободряюще улыбнулась и осуждающе покосилась в сторону источника голоса. Сил во мне было как-то удивительно мало, поэтому я просто повернула голову.
– Медпункт, Мэйстонская опера. Добро пожаловать, – заявил Гроу.
На сей раз он обхватил себя руками и смотрел на меня с каким-то странным выражением, понять которое я пока не могла.
Медпункт? Мэйстонская опера?
Воспоминание об относительно недавнем визите в медпункт Зингспридской оперы было настолько ярким, что я подскочила.
– Лежать! – рявкнул постановщик так, что теперь подскочила уже врач, а я рухнула обратно. Исключительно потому, что у меня закружилась голова и в глазах мельтешило.
– Вы не могли бы выражать свои мысли в более вежливой форме? – сухо поинтересовалась она.
– Не мог бы. Вы не могли бы оставить нас наедине? Буквально на пять минут.
– У вас сильнейшее переутомление, – подытожила врач. – Сейчас я подготовлю результаты анализов и очень рекомендую вам себя поберечь в ближайшее время.
Ой, нет. Только не начинайте.
– Не мог бы ты не так сильно орать? – спросила я, когда за женщиной закрылась дверь.
– К вам это тоже относится. – Гроу развернулся на каблуках.
– Нет, – сухо прозвучало из-за спины.
Только сейчас я заметила справа от себя какую-то тень, а источник находился за кушеткой, на которой я лежала. Поскольку молчание было ну очень многозначительным, я все-таки снова приподнялась, на сей раз осторожнее, и обнаружила напарника Терграна, который меня сегодня сопровождал.
Ой.
– Ты почему не сказала, что плохо себя чувствуешь? – поинтересовался Гроу как-то очень вкрадчиво.
– Зачем?
– Зачем? Чтобы не валиться в обморок на глазах у всех. Этот прибежал с вытаращенными глазами. – Он кивнул мне за спину.
Честно, этот разговор казался мне несколько… неловким. Сложно общаться с кем бы то ни было, когда за твоей спиной стоит посторонний и все слышит. А вот Гроу, судя по всему, это вообще не смущало, он оперся ладонями о край кушетки и склонился надо мной.
– Рычать тоже было вовсе не обязательно.
Про рычание вспомнилось только то, что Гроу меня поцеловал, а потом в груди поднялась буря. И это, кажется…
Так.
– Как вас зовут? – Снова повернулась к вальцгарду.
Ростом он был с Терграна, светловолосый, с зачесанными назад полудлинными волосами. Темные глаза смотрели жестко.
– Армас Лармернех.
– Армас, оставьте нас, пожалуйста, наедине.
– Нет.
Я приподняла брови.
– На пять минут.
– Даже на две, эсса Ладэ. Я останусь здесь, пока не приедет местр Халлоран.
Мне как-то резко стало нечем дышать.
– Как вы вообще здесь оказались?
– Камеры, – пояснил Гроу. – Он сидел вместе с охранниками и видел все, что с тобой происходит.
– Оставьте нас, – с нажимом повторила я. – Или когда приедет местр Халлоран, я сообщу ему, что, пока меня душили в коридоре, вы сидели перед экранами слежения.
– Вас никто не душил. – Лицо вальцгарда слегка вытянулось.
– Ну это детали. – Я приподняла руки, где на запястьях после захвата Юммера остались следы. – Вы ведь наверняка должны были ходить за мной по пятам, но решили, что можно обойтись камерами?
Вообще-то я била наугад, но вальцгард посмотрел на меня так, словно не прочь был размазать по кушетке.
– Пять минут, – напомнила я.
Он обошел нас так резко, что порыв воздуха швырнул на лицо выбившуюся из хвоста прядь. Которую Гроу не преминул убрать, легко коснувшись пальцами моего виска. Удивительно, но это прикосновение больше не вызывало ни жара, ни желания отпрянуть, ни прижаться. Драконица предупредила, дракон понял. А я, кажется, поняла этот сквозной взгляд, которым он меня наградил, – гораздо более глубокий, чем может показаться. Слишком много всего в нем был намешано.
– Я собирался предложить тебе стать моей парой, Ладэ. – Он прислонился к спинке кушетки, теперь я могла видеть только плечи и напряженную спину. – Все выходные об этом думал. О том, что окончательно помешался на тебе.