при встрече, и действительно хочу все объяснить. Уделишь мне пару минут?
Вэйлар смотрел на меня очень внимательно из своего кабинета в Зингсприде, ожидая ответа. Пожала плечами, но отказывать не стала.
– В моей семье надевать таэрран было не принято, – огорошили меня первым же заявлением. – Отец считал это дикостью, и я с ним согласен. Поэтому, когда я увидел тебя с ней, пришел в бешенство.
Если честно, представить Вэйлара в бешенстве было еще сложнее, чем иртханов, которые считают таэрран дикостью. То есть я почему-то думала, что в их мире это в порядке вещей. Получается, не для всех?
– Для меня это оказалось слишком, тогда я даже представить не мог, что… – Вэйлар замолчал, будто подбирая слова, но потом все-таки продолжил: – Я только что узнал о решении Совета, Леона, и я хочу предложить тебе свою защиту. И помощь.
С губ сорвался надсадный смешок. Один уже обещал помочь, взамен решил надеть на меня пожизненную таэрран. Сама не подозревала, что во мне может быть столько горечи.
– Как? – уточнила я.
Должно быть, весь скепсис отразился в голосе, потому что Вэйлар нахмурился.
– Отец Карин работает в дипломатическом корпусе. Он поможет вам с сестрой обустроиться в Лархарре и возьмет на себя обеспечение вашей безопасности.
Были бы во мне силы, удивилась бы. А так только сложила руки на груди.
– Предлагаешь политическое убежище, Вэйлар? Но я не преступница. Я уже ответила за свой поступок, и ты был этому свидетель. Ты и все остальные.
Вэйлар нахмурился еще сильнее.
– Я такого не говорил, Леона. Просто предложил тебе выждать время, пока у правящих мозги на место не встанут.
– А если не встанут? – Притихшая боль заворочалась с новой силой. – Если они решили принести меня в жертву, вряд ли что-то изменится через два-три месяца. Да даже через год. Случись мне сейчас уехать, вернуться я уже не смогу. А я не хочу бежать и прятаться, Вэйлар. Пусть даже от кучки стариков, возомнивших себя правителями мира.
– Леона, ты просто не понимаешь…
– Да нет. Я все отлично понимаю. – Оттолкнулась от стола и поднялась, приблизив лицо к глазку камеры. – И ты понимаешь это не хуже меня. От кого ты, говоришь, узнал о решении Совета?
От такого напора истинный явно опешил, но остановиться я уже не могла.
– Вы же избавитесь от меня так или иначе. Совет, местр Аррингсхан, ты и тебе подобные. Или нацепив таэрран, или вышвырнув из страны. Потому что я бросила вам вызов уже тем, что родилась. Полукровка, способная призвать дракона. Полукровка, которая создает слишком много проблем и может пошатнуть ваш хрупкий мирок с чистой драконьей кровью. Тяжело вам там живется, правда? С такой непосильной ношей?
Глаза Вэйлара расширились, но я уже нажала отбой и резко захлопнула крышку ноутбука. Внутри что-то царапалось, как тщетно пытающийся вырваться из оболочки яйца дракончик, который пока еще слишком слаб. Царапалось ощутимо, и от этого хотелось выть и сжимать ладони так, чтобы ногти впивались в кожу до боли. Я не просила об этом, да что там, я вообще не знала, что во мне течет кровь иртханов. И не узнала бы, не случись Рэйнару оказаться в Ландстор-Холле. Но теперь я ни за что не откажусь от того, чем наградили меня родители. И пусть мне даже не суждено узнать их имен, я буду достойной их. Мамы и отца, бросившим вызов этим высокомерным снобам и позволившим мне дышать, любить и петь. Однажды я призову дракона в пустошах, и они об этом узнают. Все до единого, начиная с местра Аррингсхана.
От души пнула ни в чем не повинную сумку, она упала, и содержимое рассыпалось по полу.
Достали!
«Вы всегда можете на меня рассчитывать».
«Я хочу предложить тебе свою защиту».
Спасибо, не надо.
– Прости, Марр, – сказала, глядя в янтарные глаза. Впрочем, он, похоже, был не против: подцепил когтем коробочку с леденцами и потянул к себе вроде бы как случайно. Я даже отнимать не стала.
Сгребла все рассыпавшееся, затолкала обратно. Ключи с брелоком закатились под кровать, пришлось лезть за ними. Собиралась я быстро, особо не заботясь о том, что большую часть вещей позже придется отпаривать, чтобы привести в приличный вид. Платья для выступлений сложила на кровать прямо в чехлах, остальное распихала по сумкам. Когда все было упаковано, я направилась к сестре.
Постучала.
– Танни, можно войти?
Тишина.
– Танни?
Приоткрыла дверь, сестра лежала на кровати, рядом валялись наушники и планшет. Она смотрела в потолок, чемоданчик с модным ярким принтом по-прежнему лежал у стены, Танни даже не начинала собираться.
– Тебе помочь?
Сестра пожала плечами.
– Послушай…
– Я поняла, Леа. Сейчас соберусь. – Голос ее звучал бесцветно.
– Танни, в чем дело?
– А ты не понимаешь? – Она села на кровати.
– Нет, – покачала головой.
– Мы сейчас расходимся навсегда. У тебя будет новая жизнь, и это круто. – Танни скомкала в руках свободные домашние штаны. – Круто, правда. Я очень за тебя рада, точнее, за вас. Но мне в этой жизни места нет.
Так…
– Танни, я понимаю, что перемены – это всегда сложно.
Да это даже для меня сложно. Очень.
– Ты помнишь, что я тебе сказала в подземке?
Она усмехнулась.
– Помню. Помню, Леа. Но наивности в тебе, как в новорожденном виаре. Ты всерьез думаешь, что все будет так просто? Они и тебя-то не принимают, что уж говорить обо мне. Для них я всегда буду кем-то вроде Марра или просто девочкой «плюс один». Думаешь, я смогу появляться рядом с тобой на официальных приемах – вроде того юбилея, где ты пела? Разве что в качестве официантки.
Мелодия «Ураганное пламя» ворвалась в тишину, которая повисла между нами.
– Секунду, – сказала я, а Танни горько усмехнулась и развела руками: я же говорила.
Вышла за дверь и привалилась спиной к стене.
– Собрались? – По голосу Рэйнара поняла, что он улыбается. А еще в интонации слышалось нетерпение. Такое родное, жесткое нетерпение: когда решение принято, исполнение должно состояться безотлагательно.
Удивительно, но стоило услышать его, как на сердце сразу стало тепло.
– У меня тут небольшая… заминка.
– Заминка?
– Танни очень переживает.
Я прошлась до конца коридора и включила видеосвязь. Просто очень хотела видеть его лицо.
Он еще в Лаувайс, это я поняла по знакомому интерьеру за спиной. Заглянула в любимые глаза и улыбнулась. Не знаю, что ждет меня дальше, но ради таких мгновений уже стоит бросить вызов обществу иртханов. Да что там… я бы всему миру бросила вызов, лишь бы быть с ним. И, кажется, уже это делаю.
– Она думает, что мы расстаемся навсегда. Дай мне время, пожалуйста.
– Сколько?
– До завтра.
Рэйнар нахмурился, я уже готовилась услышать возражения: логичные и жесткие, но вместо этого он сказал:
– Я пришлю Терграна.
– Но сегодня же не его смена?
– Дополнительно.
– Хорошо.
Сейчас мне почему-то особенно остро хотелось его обнять. Прижаться к сильной груди и не отпускать уже больше… даже на работу.
– О чем думаешь, Леона?
Я сказала, и взгляд его удивительно потеплел. Наверное, никогда в жизни я не видела его глаза такими солнечными.
– Я это запомню, – мягко отозвался он.
– Запомните, местр Халлоран, – ответила я.
Не так уж долго осталось до завтра. Всего одна ночь.
– Я буду скучать.
– Ты сказал это вслух.
– Ты тоже.
Мы попрощались, но я еще несколько минут стояла, прижимая телефон к груди, а потом направилась к Танни.
Когда открыла дверь, сестра сидела у чемодана и складывала вещи. По сравнению с тем, как она это делала, мои сборы можно было назвать идеалом совершенной упаковки: Танни трамбовала все с такой яростью, что одежду теперь мог спасти только гладильный пресс.
– Первому, кто отправит тебя в официантки, я откушу голову, – сказала я, присаживаясь рядом и расправляя следующую кофточку, чтобы сложить ее по-человечески.
– А второму?
– А второго не будет. Думаешь, кому-то хочется жить с откушенной головой?
– Не хочу тебя расстраивать, но после такого умирают.
– Да ладно?
Танни не выдержала и фыркнула.
– Для этого тебе придется превратиться в дракона. Как твоя Артомелла.
– Артомелла не превращалась в дракона.
– Разве?
– Нет. – Я покачала головой, аккуратно складывая валяющийся на полу комбинезон. – Она просто остановила налет, который спровоцировал ее брат.
– Он что, идиот?
– Ну…
Честно говоря, да. После смерти отца ее брат должен был стать Правителем. По сути, он уже получил все, что хотел, и если бы у него было чуточку больше мозгов, со временем справился бы и с любовью народа к Артомелле, и с нелюбовью к себе любимому. Но он решил, что сестра представляет для него угрозу.
Убийцы Правителя оговаривают Регхарта, и его бросают в темницу, чтобы вскоре казнить. Артомелла в ужасе, но отказывается верить в то, что ее возлюбленный мог так поступить. Она тайком встречается с ним и клянется выяснить, что произошло на самом деле. В тот же вечер к ней приходит жена брата и рассказывает о его коварстве. Говорит, что устала от его деспотизма и жестокости, обещает поддержать ее в доказательстве невиновности Регхарта, но в последний момент усыпляет Артомеллу и передает в руки своего мужа.
Ее тайно вывозят из города, чтобы убить, представив информацию так, будто она была в сговоре с убийцей и хотела скрыться от справедливого наказания. Тем временем ее брат провоцирует налет, чтобы утвердить свою власть. Разумеется, справиться с драконами он не может, и улицы заливает огонь. Регхарт бежит из темницы и успевает спасти Артомеллу до того, как ее «настигнет справедливое возмездие». Она возвращается в горящий город, гасит пламя и уводит драконов за собой, всех до единого. Жители спасены, но это выпивает все ее силы.
– А правда, что, когда она умерла, ее и Регхарта окружили драконы? – Танни запихнула в чемодан джинсовую юбку и косметичку размером с голову Марра. И когда она успела накупить столько косметики?