– Садимся. Немедленно.
Он послушно коснулся панели управления.
– Не вздумай. Прямо по магистрали. – Ледяной вихрь ударил сначала по нему, а следом по мне. – Не дыши, тварь.
Под жестким взглядом виски взорвались болью, а после грудь словно сдавило обручем. Грудь, горло… я не дышала. Не делала вдох, потому что он мне приказал. Не дышала, хотя все инстинкты вопили об обратном. Не знаю, сколько это продолжалось – должно быть, вечность: я царапала ногтями обивку в тщетной попытке глотнуть хоть немного воздуха, в голове билась одна-единственная мысль – я сейчас умру.
– Можешь дышать.
Я рухнула на сиденье, кашляя и жадно глотая воздух. Грудь горела огнем, из глаз текли слезы. Ручьями, но мне было не до них. Меня трясло, голова болела так, будто ее пронзил стальной штырь.
Норгхар дернул меня за подбородок, заставляя повернуться.
– Архив уничтожили по моему приказу. Помимо легкого морального удовлетворения этим я оказал услугу тому, кто с радостью меня поддержит, когда город останется без правящего.
Запрос на расследование отклонен.
Архив уничтожен.
Запрос Аррингсхану.
Услуга?..
Тот, кто поддержит, когда город останется без правящего. Пазл вдруг сложился на удивление просто.
– Ты с ним не справишься, – процедила презрительно, насколько позволяла сотрясающая тело дрожь. – Не дорос еще.
Ледяные глаза Норгхара взрезали расщелины вертикальных зрачков, и вокруг них плеснула снежная ярость.
– Проверим.
Он вытащил из кармана небольшую пластинку и, прежде чем я успела сделать вдох, приложил к ней палец. Иглу Лаувайс замкнуло огненное кольцо, легкий хлопок снаружи заставил флайс слегка подпрыгнуть. На моих глазах сердце Мэйстона полыхнуло еще ярче и брызгами разлетелось над городом.
Казалось, что вместе с моим. Я смотрела на объятую огнем башню, не в силах поверить глазам.
Кровь, боль, смерть…
Дикое, рвущееся из груди рычание.
Ладони полыхнули, я бросилась на Норгхара, но точно влетела в ледяную стену. Он перехватил мои запястья и жестко припечатал:
– Остынь.
Ударил ментально, не жалея сил, перед глазами все поплыло, а потом отшвырнул на сиденье. Над Мэйстоном завыла сирена: надрывно, протяжно, как отражение бьющейся внутри меня боли. Гулкое эхо, несущееся от иглы к игле, скользящее по стальным бокам. Я перехватила взгляд вальцгарда в зеркале заднего вида – расширенные глаза, бледное лицо, кажется, об этом его забыли предупредить.
– Замри. Молчать. – Очередной приказ мне.
Сквозь оглушительный вой услышала неестественно спокойный голос:
– …Рэйнар. Где я сейчас нужнее?
Я хотела кричать во весь голос, но не могла выдавить и звука. Боль была такая, что дыхание прерывалось, я даже перестала воспринимать слова, человеческая речь превратилась во что-то странное. Он говорил, но я его не понимала, слышала только интонации. Глухие, спокойные, продирающиеся сквозь бьющееся внутри пламя. Наверное, я сейчас сгорю изнутри.
Рэйнар.
Как вспышка в сознании.
Рэйнар!
– Рэйнар!
Я кричала изо всех сил, срывая легкие, чувствуя, как они горят.
– Я с Норгхаром! Он взорвал Лаувайс!
Мне казалось, что я кричу, на деле же я даже не раскрыла рта. Осознание этого навалилось удушающей тяжестью, как ни странно, с глотком свежего воздуха, показавшегося обжигающе ледяным, особенно под презрительным взглядом иртхана.
– Ты ненормальный! – выдохнула я. – Что ты наделал?
Сердце по ощущениям превратилось в нарыв.
– Ничего непоправимого. Такого, что не смогу остановить, когда Рэйнара не станет.
– Ты не…
– Сейчас твоя сестренка проснется и обнаружит, что тебя нет. Как думаешь, кому она позвонит?
Танни! Она там совсем одна!
Так, Леона, надо успокоиться. Соберись, немедленно соберись.
Главное, не забывай дышать. Если ты сейчас впадешь в истерику, лучше никому не будет.
– Правящий, бросивший город, или правящий, бросивший свою женщину. Как думаешь, что он выберет?
– Драконы никогда не нападают без причины, – прошептала я. – Городу ничего не угрожает.
– Ну, причин у них предостаточно. Не считая помешанного на силе Шахррейна, балующегося живой кровью, вместе с Лаувайс сейчас взорвалось три гнезда. Они сметут любого, кто встанет на их пути.
Не считая помешанного на силе Шахррейна…
Три гнезда?
Я вдруг осознала, чью боль ощутила во время взрыва. Почему так болит сердце.
– Ублюдок, – выдохнула я, с трудом сдерживая слезы. Слезы скорби, слезы ярости, слезы отчаяния.
Драконы… сколько драконов сейчас погибло?
А сколько погибнет людей? Вальцгардов?
– Ты такой же ублюдок, как Шахррейн.
– Разве? – Норгхар склонился надо мной. – Я не убивал драконов, чтобы прокачать силу. Хотя надо отдать ему должное, этот гаденыш был крайне осторожен, выходил в пустоши только из загородной резиденции папаши. Поймать его удалось на записях с самого дальнего квадрата, куда он уводил все свои жертвы. Туда даже драконы редко заходят. Знаешь, сколько их там было? Четырнадцать. Он тщательно выбирал молодых сильных одиночек… а вот с последним промахнулся и убил пару. Идиот.
Процедил, будто выплюнул.
– И что мы имеем в сухом остатке? Слабака, завалившего экзамен, браконьера, которого ждет смертная казнь. И первенца Листерна Халлорана. Пусть незаконнорожденного, но с чистой кровью. Моя мать тоже была иртханессой, а это многое значит.
Только тут до меня дошло.
– Энтара тоже ты подставил?
– Шахррейн-старший по моей убедительной просьбе. Он так переживал, когда узнал о маленькой слабости сына, и очень просил, чтобы об этом никому больше не стало известно, поэтому использовал подчиняющий кристалл. Из тех, что ставят виарам, которые превращают их в послушных болванчиков при нажатии кнопки. Драконы очень болезненно реагируют на исходящие от них сигналы. Почти как на раннарскую траву, даже хуже. – Норгхар глянул в окно, мы стремительно приближались к границе города. Цепочку протянувшегося между башнями кордона было видно даже отсюда. – Не представляешь, какое удовольствие – наблюдать за правящими и аристократами со стороны. Они готовы глотки друг другу перегрызть, себе и даже зверью, только чтобы быть сильнейшими. Прикрывают грешки прошлого и настоящего любой ценой.
– Чем ты лучше? – Дышать было больно. – Ты тоже его прикрывал.
– Не прикрывал, а придерживал информацию. Всему свое время. – Норгхар посмотрел на меня с жесткой улыбкой. – И время Шахррейнов скоро закончится. Так же как и время Халлоранов.
– Ферн Норгхар, – негромко произнес вальцгард.
– Что?
– Дракон.
Норгхар нахмурился, вглядываясь в пустоши, меня же на сиденье словно подбросило. В зеркале заднего вида мелькнула огромная тень, которая спустя мгновение накрыла нас целиком. Не только нас, большую часть верхней магистрали вокруг. Размах крыльев ударил воздушной волной, флайс дернулся вниз, а в следующий миг стальные когти сомкнулись на машине. Нас с силой подкинуло ввысь, выше надломленной иглы Лаувайс. Подкинуло и стремительно поволокло в сторону пустоши в зажимах смертоносных когтей.
Вальцгард едва успел ткнуть в панель, активируя водительские ремни. Мы пронеслись над кордоном мимо смотровых башен на такой высоте и скорости, что все внизу казалось просто игрушечным. Вниз ухнули с такой силой, что сердце подскочило к горлу вместе с желудком. Я вцепилась в подлокотники мертвой хваткой, расширенными глазами глядя на приближающуюся землю.
«Нас сейчас размажет», – подумала я.
Но тут огромные крылья распахнулись, и мы удивительно мягко шмякнулись на пересохшую землю. Флайс подскочил, проехал несколько метров и остановился, а следом за нами опустился он. Мощные лапы вспороли каменную крошку, размах крыльев ударил воздушной волной, в стекла полетели камни и пыль. Донесшийся снаружи рык оглушил, заставляя все внутри содрогнуться.
– Следи за девчонкой, пока я разберусь с этой тварью. – Норгхар приложил ладонь к панели управления, открывающей дверцу. – Откуда он только взялся?
Из Мэйстона.
Эта мысль на миг оглушила, но он действительно появился за нами. Не со стороны пустошей.
Завеса медленно оседала, и теперь мы могли хорошо его рассмотреть. Крупный даже для дракона зверь был совсем не похож на Ррайза или его пару. Чешуя отливала сталью, придавая темно-красным пластинам холодный металлический блеск. В разрезавших радужку зрачках клубилась алая мощь, воздух вокруг раскалился и дрожал зыбким маревом.
Я чувствовала исходящие от него ярость и боль, как свои собственные.
А еще я чувствовала биение сердца в груди – мощного, сильного, яростного. Повторяющего мое.
Нет, небо! Нет!
Этого просто не может быть!
Стоило дверце флайса пойти вверх, как я молнией метнулась в выходящего наружу Норгхара. С силой, в ноги, сбивая в угольно-черную пыль. Камни иглами впивались в кожу, но я почти не чувствовала боли. Пламя плеснуло в ладони, и я впечатала их в начальника службы безопасности. Стильный пиджак полыхнул, а в следующий миг и горящую одежду, и меня иртхан с силой отшвырнул в сторону.
Удар сердца.
Точнее, двух.
Норгхар обернулся к дракону, но недостаточно быстро, удар лапы отбросил его за флайс, словно куклу.
Я даже не пыталась подняться, так и сидела в пыли.
Пока дракон не взглянул на меня и алое пламя не хлестнуло наотмашь.
Алое, сильное, неудержимое.
Родное.
Которое не перепутать ни с каким другим.
– Рэйнар, – сдавленно прошептала я, протягивая к нему руку. – Рэйнар…
Мгновение, удивительно долгое, дракон смотрел на меня, а потом запрокинул голову. Сквозь болезненно-яростный рык из горла вырвалась струя пламени. Оно полыхнуло, освещая излом гор и десятки, если не сотни драконов, идущих к городу. К кордону вальцгардов и направленного в сторону пустошей оружия. Оттолкнувшись от земли, он взмыл ввысь, хлестнув пылью и раскаленным воздухом.
Закашлялась, глядя, как стремительно сокращается расстояние между ним и остальными. Рычание эхом разнеслось над пустошью и отозвалось в моем сердце. Эхом боли, отчаяния, ярости, и ему вторило множество криков. Это были именно крики – надрывные, плачущие, от которых рвалось сердце. Пустошь стонала, хрипела, рычала в звериной скорби, и мне хотелось зажать уши и закрыть глаза, чтобы больше ничего не видеть и не слышать. Ярость и боль были повсюду, они заполняли меня всю, заставляя глотать холодный воздух и кусать губы. До крови, только чтобы не кричать вместе с ними.