Стужа позволила себе слегка улыбнуться.
— Старших в городе, — уточнила она. — С губернатором, с кем угодно, кто представляет здесь власть.
Шлюха взвизгнула от смеха, шлепнула себя по бедрам:
— С губернатором, здесь? Как будто этот любитель мальчиков, наш король, сидя в своем расчудесном дворце, сподобится посмотреть в нашу сторону и сказать: «Вот этот утонченный дворянин или мой любимый родственник придет к вам и будет о вас заботиться». Сюда, в этот грязный, маленький, мерзкий городишко! — Она дерзко смеялась, глядя Стуже прямо в глаза. — Я бы не стала нанимать тебя шлюхой — лучше шутихой, чтобы развлекала нас своими причудами!
Стужа выдавила из себя еще одну улыбку, собрав все свое терпение:
— К кому идут торговцы, если им нужно разрешить спор?
Подведенные ресницы заморгали, крашеные губы в задумчивости надулись.
— Уверена, что тебе не нужна работа? Плясать умеешь?
— Ни-ни, — солгала она.
Женщина громко вздохнула:
— На прошлой неделе мы потеряли танцовщицу. Какой-то полоумный крестьянин прирезал ее. — Вздохнув еще раз, шлюха указала вниз по улице: — Поищи жрецов в Храме Колодца. — Она повернулась, чтобы уйти в дом. — Приходи ко мне, если понадобится работа, — добавила она, прежде чем закрыть дверь. — Я из тебя такую женщину сделаю!
Стужа покачала головой, развеселившись, и поехала дальше. Она повернула за следующий угол и очутилась на широкой улице, главной дороге Дакариара, как догадалась она. В этот поздний час только таверны были еще открыты, она облизнула губы, внезапно ощутив жажду.
Некогда. Первым делом нужно найти Храм Колодца. Она вглядывалась в одну и другую стороны улицы, решая, куда идти.
К ней подошел прохожий — писарь, судя по чернильным пятнам на пальцах, и она поинтересовалась у него.
— Храм, — сообщил он, находится в самом центре города. Дорога выведет тебя к нему.
Она поблагодарила его и послала Ашура вперед.
— Прекрасная лошадь, — бросил он ей вдогонку. Она широко улыбнулась, потрепала Ашура по шее и кивнула.
В свое время она повидала много храмов в честь многих богов, но этот храм по сравнению с другими выглядел неказисто. Одноэтажное здание из белого тесаного камня, — с виду совсем не ясно, какого бога здесь почитали. Но, как писарь и говорил, храм стоял в самом центре Дакариара, дорога вела вокруг него, образуя кольцо, к нему же выходили все дороги поменьше.
Несколько изящных розовых колонн стояли полукругом перед входом, который ничем не был украшен. За ними находилась невысокая каменная стена колодца.
Она осторожно спустилась со спины Ашура, приготовившись к тому, что боль пронзит колено. Стиснув зубы, она выпрямилась и пошла мимо колоннады к входной двери. Дерево, пусть и без украшений, было гладко отполировано, без единой царапины или зазубрины. Она постучала и стала ждать.
Почти сразу же дверь легко отворилась, и из проема выглянуло приятное лицо. Мужчина рассеянно посмотрел на нее, но затем его взгляд просветлел.
— Чужестранка! — крикнул он, обернувшись, в глубь храма. — Боги послали нам чужестранку!
Еще четверо мужчин подошли к дверям и встали рядом с первым. Все они вышли одновременно, вынуждая ее пятиться назад, к колодцу. Ошеломленная, не говоря ни слова, она прижалась спиной к каменной стене. Неужели чужестранцы до такой степени в диковинку в этих краях?
— Она мучима жаждой, — воскликнул один из них. — Дайте ей попить из колодца.
Все остальные бросились выполнять. Повернулась ручка ворота, и показалось ведро на веревке. Донесся аромат прохладной свежей воды.
Да, ее действительно мучила жажда! Откуда-то появился глиняный кубок, его наполнили водой из ведра и передали ей. Они с нетерпением ждали, когда она осушит свою чашу. Последние капли потекли вниз по подбородку и шее. Она утерла губы рукой и вернула им кубок.
— Еще? — спросил ее тот, кто первым открыл ей дверь. — Вижу, ты проделала долгий путь, судя по тому как пропылилась твоя одежда.
Она кивнула и с благодарностью приняла вновь наполненный кубок, На этот раз она пила медленно, разглядывая пятерых мужчин.
Это жрецы, ясное дело. Они в одинаковых одеяниях из обычного белого льна, ноги их босы. Головы не обриты, но волосы острижены очень коротко и грубовато. На лицах ни у одного из них нет растительности. Они все разных возрастов, а самый молодой — тот, кто первым увидел ее у двери и предложил попить во второй раз.
Она отметила его привлекательную внешность, добрые голубые глаза.
— Благодарю вас, — она отдала ему пустой кубок. — Мне сказали, что вы представляете власть в Дакариаре.
Один из тех, кто постарше, улыбнулся:
— Какой глупец сказал вам такое?
Она чуть было не сказала ему кто, но передумала. Может, шлюха и наврала ей.
— Вы жрецы храма? — осторожно спросила она.
— Я — Лико, — сказал самый младший, — а это Клеомен, Перикант, Джемейн и Орик. — Все по очереди поклонились ей. — Мы жрецы колодца, но никакая не власть.
— Мне говорили, вы решаете споры и все такое.
Лико пожал плечами.
— Мы помогаем некоторым жителям города справляться с их трудностями, — сказал Клеомен. — Они обычно прислушиваются к нашему мнению, но власти над ними мы не имеем.
— Они приходят к нам за водой из колодца, — продолжил Джемейн. — Может, они думают, что мы не будем давать им воду, если они не станут следовать нашим советам.
— Но мы бы никогда так не поступили, — добавил Пери-кант. — Вода принадлежит всем.
— Отказать в воде — значит потерять благословение богов, — пояснил Орик.
— Каких богов? — спросила Стужа, снова обратив внимание на простоту в оформлении храма. — Кому вы здесь поклоняетесь?
— Всем добрым богам, — ответил Лико, — тем, кто сотворил воду, что облегчает боль и прекращает страдания…
— Воду, что излечивает от болезней… — сказал Клеомен.
— И восстанавливает силы… — сказал Джемейн.
Она ждала, что Пери кант и Орик добавят что-нибудь к этой литании, и немного удивилась, когда вместо этого они сложили перед собой руки и молча посмотрели на нее. Очевидно, они верили, что вода в их колодце обладает какими-то чудесными свойствами. Если бы так, а то две чаши никак на ней не отразились. По-прежнему все кости ее болели.
— Мне нужно с кем-нибудь поговорить, — наконец промолвила она. — Дакариар в опасности.
— В опасности? — Перикант удивленно поднял бровь. Кажется, теперь была его очередь говорить. Эти пятеро выступали единым хором, при этом каждый терпеливо выжидал, чтобы исполнить свою мелодию.
— Мятежник Кел на'Акьян со своей армией направляется сюда.
Пять лиц невозмутимо смотрели на нее.
— Уверена, вы слышали о нем, — настаивала она. — Уж не настолько Дакариар обособлен.
Орик кивнул:
— Жители города чаще имеют дела с чужестранцами, чем мы. Не так уж много посторонних интересуются местными храмами. Но мы слышали рассказы, и мы знаем о Келе на'Акьяне.
— Может быть, вам лучше войти внутрь, — предложил Лико. — Немного еды и отдыха вам не помешают, когда вы будете излагать свою новость. И конечно, выпейте еще воды. Это снимет вашу усталость.
— А я прослежу, чтобы вашего коня поставили в конюшню и почистили, — произнес Клеомен. — Когда-то я воображал, что хорошо разбираюсь в лошадях, но такого красавца вижу впервые.
Стужа никогда не переставала задавать себе вопрос, какая сила изменяет облик ее единорога. Каждый раз, когда кто-то называл Ашура лошадью, она удивлялась, и ей было немного жалко этих людей за их слепоту. Какой красоты они не замечают. Но это в свою очередь частенько заставляло ее задуматься о себе. Возможно, и от ее глаз скрыты какие-то красоты мира?
— Медленно подойдите к нему и несколько раз погладьте по носу, — поучала она. — Он очень любит, когда его гладят по носу. Тогда он пойдет за вами.
Она смотрела, как старый жрец выполнил все, что она сказала. И спустя несколько минут Клеомен уже шел по улице, а Ашур — следом за ним. Лико коснулся ее плеча, и она, вместе с оставшимися жрецами, вошла в храм.
Внутри он тоже не был украшен, как и снаружи. В очень просторном зале стоял лишь длинный стол со скамьями по обеим сторонам. Стены не были расписаны. На потолке — никаких картин. Через прикрытые ставнями окна на стенах — восточной и западной — проникал свет, но, кроме того, на двух небольших пьедесталах стояли подсвечники со свечами и масляные лампы. Дверь справа предположительно вела в другие комнаты.
— Я не понимаю, — непроизвольно вырвалось у нее, — храм без алтаря? Где ваше божество? Кому вы поклоняетесь?
— Мы не знаем, каким божествам мы служим, — ответил Джемейн. — Но божественное присутствие освящает наш колодец. Это и есть тот алтарь, что нам нужен.
— Нам совсем не обязательно знать имя божества, чтобы воздавать ему должное, — молвил Перикант.
Орик перехватил ее взгляд:
— Всем, кто ни попросит, мы даем воду из колодца, и какими бы ни были их несчастья — им становится лучше. — Он жестом указал на стол и на таинственную дверь на противоположной стене. — Те немногие, кто совсем плох, должны остаться с нами на какое-то время и все время пить воду. Их мы кормим и даем кров до тех пор, пока они не поправятся. — Он слегка поклонился. — Я сам был одним из них, но захотел остаться и присоединиться к моим братьям в их служении.
— И я так же поступил, — признался Лико.
— Вижу, среди вас совсем нет женщин, — заметила Стужа. — Или они не имеют права здесь оставаться?
Жрецы заулыбались.
— Очень даже имеют, — сказал Джемейн. — Мы женщин тоже принимаем. Но они потом всегда возвращаются в свои дома — к отцам и мужьям.
Лико отвел всех к столу. Когда они сели, Стужа отстегнула свой меч и прислонила его к скамье так, чтобы он был под рукой. Только Перикант скрылся за дверью, но быстро вернулся с подносом в руках. Он принес кувшин с водой, сосуды для всех и нарезанную кусками холодную свинину.
— Вы пьете только это? — спросила она Периканта, когда он налил ей.