– Однако с тех пор многое переменилось… – холодно заметил Лейб.
– Я глубоко раскаялся и обратился к одному известному цадику за помощью. Он поверил мне, из жалости смягчил муки совести, сказав “Случай делает человека вором”. И во искупление греха наставил меня на путь учения и праведности.
– А отчего же ты, Акива, не сделал то, что проще всего – не вернул украденное?
– О, Лейб, в том-то и беда, что я не знаю того, кто стал моей жертвой!
– Я не понимаю.
– Я украл на пожаре, что случился на постоялом дворе. Ворвался в пустую комнату, выхватил кошелек из-под подушки, а тут крыша стала обваливаться, еле ноги унес.
Сердце у Лейба защемило, как вспомнил старое. Родилась в голове надежда на чудо.
– И что сталось с теми деньгами?
– Веришь ли, дорогой Лейб, я не прикоснулся к ним. И не было бы для меня в жизни большего счастья, чем найти человека и вернуть кошелек.
– На каком постоялом дворе это случилось? – выкрикнул хозяин, яростно вцепившись в лапсердак гостя.
И Акива ответил. И радость захлестнула душу Лейба.
– Ты нашел этого человека. Он – перед тобой!
Гость недоверчиво посмотрел на хозяина.
– На медной застежке кошелька вырезано имя моей дочери Веред.
Услыхав это, Акива, словно змеей ужаленный, вскочил и с грохотом бросился прочь из комнаты. И не успел Лейб переварить случившееся, как бывший вор влетел обратно и, тяжело дыша, положил на стол перед Лейбом знакомый кошелек. Они бросились друг другу в объятия.
– Как я счастлив! – воскликнул один, – мое желание исполнилось!
– И я… И мое… – вторил ему другой.
Долго сидели они за столом и глядели с обожанием друг на друга.
– Удивительно проницателен и мудр был мой раби, когда отправил меня сюда и уверил, что здесь, в награду за праведность, я обрету приданое для дочери!
– А мой раби сказал, что вскоре я найду свою жертву, верну украденное, и, совершенно и окончательно отмывшись от греха, удостоен буду его помощи в сватовстве. Он даже намекнул, что есть у него на примете хорошая девушка. Правда, она дочь бедняка, но разве это имеет значение?
Читатель, подготовленный к любому невероятному повороту событий тем неслыханным чудом, что случилось давеча с нашими героями, отнюдь не удивится, узнав, как Лейб и Акива вскоре обнаружили, что говорят они об одном цадике, который сватал одну невесту, девицу по имени Веред. Потому Лейб и Акива не просто друзья, но будущие счастливые тесть и зять.
***
В доме цадика собрались все без исключения. Лицо раби светится неподдельной радостью человека, осчастливившего достойных. Завтрашние жених и невеста уже успели обменяться робкими взглядами. Женщины ушли. А мужчины на радостях выпили по стопке-другой водки, а затем, как водится, углубились в солидный книжный диспут. Когда хватились – уж ночь на дворе. Порешили встретиться на другой день и обсудить приготовления к скорому торжеству.
Когда мы стремимся к исполнению желания, то видим результат лишь в радужном свете. Но вот достигнута цель, и открываются нам и колют нас ее острые шипы.
Не встретились хасиды на другой день. И на следующий день, что за другим днем, они тоже не встретились. И вообще они не встречались более. И не сыграли свадьбу Акива и Веред. Ибо подумал про себя Лейб: “Вот, вернул мне этот мошенник деньги, а теперь, хитрец, получит их назад, с дочкой в придачу. Да с моим золотом я для Веред честнее и богаче жениха найду!” И ученый Акива свои соображения имеет: “Вот, я прошел нелегкий путь. Я согрешил и я раскаялся. Я стал знатоком Торы. Я подтвердил свое раскаяние делом – вернул украденное. И никто не усомнится в моей праведности. Разве не достоин я невесты получше? Дочери раввина, скажем?”
Быть праведником может любой простак, но стать успешным праведником под силу лишь умному.
Сказку эту рассказал один из гостей раби Якова, цадика из города Божин. По давней традиции на исходе субботы собрались в доме раби его хасиды и рассказывали и слушали сказки. Открыв слушателям тонкие соображения Лейба и Акивы, рассказчик хотел было добавить несколько заключительных слов, но увидел заплаканное лицо Голды, жены раби Якова, и умолк. А что он мог присовокупить? Разве только то, что плакали Веред и мать ее, как Голда сейчас плачет. Вот и все.
Два скрытых цадика
Холодным, ветреным, дождливым октябрьским днем в дверь дома богатого хасида раздался робкий стук. Слуга открыл. На пороге стоит бедный еврей, а с ним женщина. Тут и хозяин подошел. Поздоровались.
– Проходите в дом, люди добрые, небось, замерзли и промокли? – спросил хозяин.
– Благодарствуем. Мы наслышаны о твоей доброте: никогда путника за дверью не оставишь, – сказал еврей, и двое вошли.
– Кто вы, откуда и куда путь держите?
– Я был извозчиком, но лошадь пала, подводу из-за нужды продали, и теперь мы с женой идем к старшему ее брату. Авось, он нам поможет снова стать на ноги, хоть он и не шибко богат.
– Сделайте привал у меня, люди добрые. Обогреетесь, одежду просушите, отдохнете. Завтра суббота. Не откажите в любезности быть моими гостями.
Три дня прожили путники в доме хасида. Ели и пили все лучшее, что есть в богатом доме. Подтверждая репутацию сказочно щедрого и добродетельного богача, хасид на прощание подарил бедной чете лошадь и телегу, на которую нагрузил без счету одежду и всякий домашний скарб. Растроганный гость обнял хозяина.
– Хасид, слушай мое слово и верь ему. Нет у тебя полного счастья, ибо нет детей. Через год Господь осчастливит тебя сыном. И вырастет сын и станет большим знатоком Торы и великим праведником, – торжественно провозгласил гость.
– Кто же ты на самом деле, добрый человек, коли можешь так далеко глядеть вперед? – спросил восхищенный хозяин.
– Придет время – услышишь обо мне, а пока – прощай, – сказал бедняк, помог жене своей взобраться на телегу, и гости тронулись в путь.
Растроганный богач со слезами на глазах смотрел вслед удалявшемуся прорицателю.
– Извозчик оттого посулил нам самое желанное, что сам получил от тебя это же, – авторитетно заметила жена хасида.
– Нет, женушка. Это я предвидел, что услышу от гостя самое желанное, а посему и не поскупился на дары.
***
Таинственный гость был скрытый цадик, который вскоре обнаружил себя во всем величии мудрости и святости и стал известным повсюду хасидским раби. И вот диво: сбылось предсказание мудреца, и жена богача родила через год сына. Мир не просто существует, он наполнен тайнами.
Младенцу нарекли имя Дов. Мальчик подрос, и изумительными успехами в учении и не по-детски благородным поведением продолжал подтверждать светлое пророчество. А что сталось с отцом его? С годами померкла звезда удачи богатого хасида, и он обеднел. Пришел его час, и умер он, успев, однако, сосватать Дову богатую невесту.
Женившись, юный муж жил на хлебах у тестя и днями напролет сидел за книгами и поглощал мудрость Святого писания. А тесть, человек хоть и состоятельный, но простой и малограмотный, гордился почетом, принесенным в его семью ученым зятем.
Как-то тесть призвал к себе зятя и говорит: ”Любезный мой Дов! Я старею, и трудно мне одному управляться с торговыми делами. Не пора ли тебе стать верным моим помощником, а затем и наследником? Сумей вместить в часы свои вечность Торы и бренность прихода-расхода. Благословен тот, кто нашел свое место в жизни, а большего и не надо. Молодому же все по силам”. Задумался зять: “Тесть прав. Пора спускаться на землю”. И очень скоро и очень недурно преуспел на новом поприще.
В местечке, где жил Дов, своего раввина не было. Но не станешь ведь по всем поводам, а их не мало, ходить к городскому раввину! Вот и обращались евреи к просвещенному земляку с любыми вопросами – ведь он образован в Священном писании, успешен в делах и праведен в жизни. И всегда уносили с собой дельный совет. Задумали люди избрать его раввином. Но одно дело послушать человека и высказать мнение, а другое дело занимать пост и быть мудрецом и советчиком по должности. Чтобы решиться на такое, сам советчик нуждается в совете. Поэтому отправился он к великому цадику, тому самому хасиду, вещее слово которого предварило появление на белый свет будущего кандидата в раввины.
***
Дов сидит напротив седобородого мудреца. Высокий лоб в морщинах. Выцветшие от старости, но всевидящие глаза. И добрая улыбка.
– Раби, я прожил у тебя неделю. Ты говорил со мной и слушал меня. Я весь открыт перед тобой, как на ладони. Я вновь задаю тебе мой вопрос: “Достоин ли я быть раввином?”
– Дорогой мой Дов! Ты весь передо мной, как на ладони. Я вижу, что не ошибся, предсказав твоему покойному отцу, мир праху его, большое будущее сына. Не торопись становиться раввином в твоем маленьком местечке. Ты станешь раввином в большом городе. Но твоя миссия в этом мире значительнее любой почетной должности. Твое призвание – целить человеческие души.
– О, раби, не слишком ли высоко ты меня возносишь? – спросил Дов, чувствуя, как сердце его переполняется радостью и гордостью.
– Нисколько, мой мальчик. Я ясно вижу твой путь.
– Как мне следовать этим путем, раби?
– Взгляни на самое большое, самое мощное, самое заметное дерево. Как оно стало таким? Когда-то оно было маленьким жалким семечком. Оно лежало в земле, и люди попирали его ногами. Дерево было “ничем”. Так и тебе, Дов, чтобы исполнить уготованное Небом предназначение, придется испытать, что значит быть “ничем”.
– Раби, я должен отправиться в добровольное изгнание, ходить в рубище по городам и весям, творить добро людям, стать скрытым цадиком?
– И я прошел этот путь, мой мальчик. Учись терпению. Не вожделей значительности, если положение твое ниже твоих достоинств и бойся ничтожности в положении, что выше их.
***
Уж не первый год скитается Дов. Помогает простым людям. Собирает пожертвования на богоугодные дела. Убеждает богачей не скупиться на помощь, а бедняков не стыдиться принимать ее. Вселяет надежду в души страждущих. Утешает немощных и больных. Забывшим стыд сыновьям напоминает о бедствующих матери и отце. Невежественных отцов вразумляет, чтоб отдавали сыновей учить Тору. Да разве есть предел добрым делам? Нет, как нет недостатка в грехе и зле. Увы, куда ни кинь – везде уместно приложить добродетель.