— Согласна! — Подтвердила «тётка Вика». И, обращаясь к техническом персоналу, скомандовала. — Мальчики, свет и камеры!
Расслабившийся было парень снова принял сосредоточенный вид. А Юля, словно и не было перерыва, задала следующий вопрос.
— Когда мы услышим полную программу?
— Наше дебютное выступление состоится двенадцатого апреля одна тысяча девятьсот семьдесят второго года в большом зале Свердловского Дома Офицеров. — Громко и внятно сделал объявление парень. И, улыбнувшись так, что у Юли задрожали коленки, пригласил. — Приходите! Будет интересно и весело!
Улыбка мальчишки водила с ума. И, испытывая одновременно радость и негодование, Юля сама себе пообещала.
«Обязательно»!
После чего режиссёр дал отмашку закругляться.
Что, собственно, столичная тележурналистика и сделала. Причём, вполне профессионально и «на уровне».
Сказанные в камеру доброжелательные слова и приветливое выражение лица стали завершающим и, главное, позитивным окончанием передачи.
Героем которой был простой младший лейтенант свердловской милиции. Который, несмотря на свой юный вид, уже успел совершить подвиг. И, что немаловажно, был в свойственной ей, слегка хулиганистой и фрондёрской манере, охарактеризован как «чертовски» талантлив.
— Спасибо. — Вежливо поблагодарил Петров, когда погасли софиты, а технари начали сматывать провода. И, немного смущённо признался. — Это мой первый опыт.
«Надо же»! — Про себя хмыкнула Юля. — «А держался очень уверенно. Я бы даже сказала, с эдакой нагловатой ленцой»!
Впрочем, спокойное поведение парня вполне можно было объяснить его участием в музыкальном коллективе. Видно было, что он не стесняется выступать на публике. Отсюда и практически полное отсутствие страха перед камерами.
Однако, её сомнения и ёрничанье было не то, что приличные и воспитанные люди говорят собеседнику для того, чтобы произвести хорошее впечатление. И, весьма и весьма заинтересованная в продолжении знакомства девушка решила поиграть «в искренность».
— Мой тоже. — Наклонившись к собеседнику так, что локон её волос коснулся лба парня, «призналась» она. И, не спеша отстраниться, прочти прошептала. — Этот эфир для меня очень важен.
— Понимаю. — Кивнул Петров. — Для вчерашней выпускницы хороший старт — половина дела!
— Во сколько вы начинаете? — Деловито поинтересовалась Юля. И, давая понять, что любопытство не совсем праздное, пояснила. — Нам ведь нужно привезти аппаратуру, подключиться и установить свет…
— Так-то в семь вечера. — Сказал Петров. — Но, как вы понимаете, мы придём на пару часов раньше. — Тут он растянул губы в улыбке и, как показалось Юле, спародировал. — Нам ведь тоже надо… всё настроить и подготовиться…
«Значит, к Дому Офицеров нужно подъехать к трём». — Тут же принялась составлять рабочий график Юля. — «Пока разгрузимся, пока рабочие всё поднимут… А, к прибытию группы мы как раз будем у дверей зала».
Однако, «всю малину» чуть не испортил вездесущий парторг. Бывший, как выяснилось «в любом месте затычкой» и имевший довольно-таки острый слух.
— Вам не кажется, молодые люди, что подобное мероприятие, я имею в виду, запись несанкционированного концерта, нужно, как минимум, согласовать с партийной организацией? — Вкрадчиво поинтересовался он. И, грозно сдвинув брови, всем своим видом показывал что намерен «держать и не пущать». — А, спешка и торопливость здесь неуместны и преждевременны!
«О, Господи»! — Подняла очи к потолку Юля. (Будучи не только комсомолкой но и современной и, если можно так выразиться, «продвинутой» девушкой, Юля не отрицала наличия где-то, на небесах, могучей и всезнающей сущности). — «Откуда ты взялся на мою голову»?
А ведь ещё предстояло позвонить в Москву. Чтобы согласовать продление творческой командировки и заручиться, хотя бы устной, поддержкой непосредственного начальства.
Что, в общем-то, тоже было вероятно в соотношении «пятьдесят на пятьдесят». И согласие местной партийной организации и, ежели повезёт, даже просьба этого несносного Мячикова, оставить её в славном городе Свердловске на эти несколько дней, были бы очень и очень кстати.
Но тут, неожиданно в беседу вступила играющая на клавишах тётка.
— Степан Васильевич! — Вклинилась в разговор она. — Товарищ Мячиков! — Виктория Ивановна приблизилась к беседующей троице и высказала свои аргументы. — Записи всех исполняемых нами песен имеются. И, за оставшиеся два дня вы можете ознакомиться и вынести свой, я в этом уверена, положительный вердикт!
— Много там? — Скривившись, словно его угостили незрелым цитрусовым, недовольно осведомился Мячиков. И, давая понять, что времени у него мало, буркнул. — Дел, понимаете, невпроворот.
— Считая исполненную сегодня песню, двадцать семь композиций. — Раскрыла тайну клавишница.
— А, в часах и минутах это сколько? — С кислой миной начал уточнять парторг.
— Около полутора часов. — Прикинув хронометраж, ответила Виктория Ивановна. И тут же, видя что Мячиков не горит желанием тратить столько своего драгоценного времени на «всякую ерунду», предложила альтернативное решение. — Впрочем, ежели Вас (это самое «Вас» ушлая тётка ухитрилась выделить голосом, произнеся с «Большой Буквы») не интересует музыкальная составляющая, то у нас есть распечатки текстов.
— Хорошо. — С непонятным выражением лица, сдался припёртый к стенке главный коммунист телестудии. И коротко распорядился. — Занесите в мой кабинет. Вместе с магнитофоном и плёнками.
— Да, Степан Васильевич! — Заверила его Виктория. И, кивнув на прощание Юле и Петрову, отправилась отдавать указания техническому персоналу.
— Если все произведения так же хороши как те, что мы слышали то, я уверена, дедушка непременно одобрит. — Поспешила пустить в ход «тяжёлую артиллерию» Юля.
Не то, чтоб она боялась за судьбу написанных этим, несомненно талантливым пареньком, песен. Но, ежели затянуть, то можно самой остаться у разбитого корыта. А слава первооткрывательницы юного дарования очень многого стоит.
К тому же, совместное участие в проекте (а запись первого выступления группы Юля считала таковым и никак иначе) давало возможность сблизиться и провести какое-то время с этим, вызывающие крайне противоречивые чувства, мальчишкой.
При упоминании высокопоставленного родственника Мячиков немножко подрастерял свой апломб и, чуть подобравшись, поспешил выразить верноподданническое согласие.
— Разумеется, Юлия Владимировна! — Залебезил он. — Мнение товарища Подгорного, будет иметь решающий вес.
— Вот! — Облегчённо переводя дух, важно подняла палец вверх Юля. — А, для того, чтобы люди в Москве имели наиболее полное представление о кующихся в Вашем (тут Юля тоже слегка лизнула номенклатурщика в зад) городе талантах, лучше всего будет «один раз увидеть…».
— Договорились. — Не нашёл аргументов против Степан Васильевич. И, оставляя последнее слово за собой, демонстративно погрозил пальцем. — Но, чтобы без глупостей у меня!
— Фух! — Картинно вытерла со лба несуществующий пот Юля. — Дотошный дядечька.
— Мдя. — Флегматично и с немалой долей иронии, высказался не понявший всей серьёзности ситуации, беззаботный малолетка. И, показывая, как далёк от серьёзной подковёрной борьбы, усмехнулся. — Не думал, что пара дестков, безобидных, в общем-то песенок, вызовут такой ажиотаж.
— Вы — человек творческий… — Удержавшись от неуместной сейчас колкости, обтекаемо протянула Юля. — А такие люди, как правило, склонны к витанию в облаках и лёгкой отрешённости от мира сего…
— Угу. — Хрюкнул несносный мальчишка.
Но, по хулиганистому выражению лица, Юля поняла, что тот совсем не проникся глубиной и значимостью ситуации.
— Се ля ви. — Ну упустила случая блеснуть эрудицией Юля. И, вставая с дивана, вопросительно взглянула на Петрова. — Надеюсь, вы меня проводите?
— Счас уточню. — Невнятно ответил младший лейтенант. И, нисколько не стесняясь, заорал на всю студию. — Ви-ик! Ты меня на целый день отпросила?
Недовольно зыркнув на пацана, «тётка с клавишами» вернулась к ним и, зачем-то оценивающе окинув взглядом Юлю, пожала плечами.
— Конкретно о времени разговора не было. — Призналась она. И, давая понять, что не против составить Петрову алиби, предложила. — Так что, ежели тебе надо, могу подтвердить, что ты целый день провёл в телецентре.
— Да не-е. — Засмеявшись, отмахнулся Петров. — Целый день мне не надо. — Он мотнул головой в сторону Юли раскрыл тайну. — Вот, девушку провожу до гостиницы и пойду на службу.
— Ладно, если будут звонить, на часок отмажу. — Пообещала Вика.
И, потеряв к разговору всяческий интерес, на этот раз окончательно, вышла за дверь.
— Ну что, пойдёмте? — Спросил Петров, направляясь к выходу.
«Мужлан неотёсанный»! — С досадой закусила губу Юля. — «Даже руку не предложил, колхозник хренов»!
Но, поскольку спина, так и не предложившего ей руку хама удалялась, молча проглотила обиду и поспешила следом.
«Воспитывать тебя ещё и воспитывать, деревенщина»! — Еле слышно шептала Юля. Губы её при этом загадочно улыбались а глаза сияли предвкушающим блеском. — «Да, у меня сынки министров с рук ели! Так что, никуда ты не денешься… С подводной лодки»!
Девчёнка оказалась забавной. Но, несмотря на свой «столичный апломб» держалась вполне дружелюбно и почти не выказывала снобизма.
Конечно, проскальзывали иногда эдакие, высокомерные и «богемные» нотки. Но, будучи очень неглупой, она каждый раз ухитрялась задушить свою спесь в зародыше и выходила на нейтрально-доброжелательный тон.
Ну, и славненько!
«Мне с ней детей не крестить». — Думал я. — «А, свой человек в Первопрестольной, иной раз ох как нужен».
К тому же, если она действительно увезёт запись нашего первого концерта в Москву, это поможет решить, требующих много сил и, главное времени, «пробивных вопросов».
Да и песни мои вроде как понравились. Вон, как быстро сориентировалась и предложила провести съёмку концерта.