- А погода там какая?
- Не знаю. Обычная. – Ответила девушка. – Летом жарко, зимой холодно. Типичная для центра страны. Удмуртия частенько «донашивает» погоду за столицей: и дожди, и жара приходят туда с опозданием в пару дней, а вот по ящику о регионе почему-то почти не говорят, да и в прогнозе погоды тоже. Как будто нет ее. Про все области вокруг скажут: Пермскую, Кировскую, Татарстан, Башкортостан, а Удмуртию обойдут. Местные, помню, шутили, что нас и ураганы стороной обходят из-за этого.
- Акцент, наверное, есть там какой-то?
- Акцент?
- Местный говор.
- Есть. – Улыбнулась Лера и стала еще красивее.
- Я у тебя никогда не замечал.
– Там говор особый: люди окают, немного растягивают гласные, особенно в конце. Есть и свои фирменные словечки: «однёрка» - значит, единица, или «каганька» - младенец. «Кутешата» - щенки. А еще у нас любят уменьшительно-ласкательные формы слов: например, «курточка», «кармашек», «мороженка», «пироженка», и часто говорят «зачем» вместо «почему». Не переживай, через два дня тоже так заговоришь, потом трудно будет обратно перестроиться.
- Забавно.
- Да. – Несмотря на то, как сдержанно она говорила о родине, ее взгляд потеплел.
- Думаю, мне там понравится. – Уверенно сказал Кирилл, и его нога нечаянно задела ногу Леры.
- Мне кажется, тебе вообще все нравится. – Усмехнулась она, но ногу не убрала.
- Только связанное с тобой. – Заставляя ее краснеть под своим взглядом, честно признался он.
[1] СВ – спальный вагон повышенной комфортности.
13
Il Nine Первый Контрольный - Ловлю
Ночи в поезде, даже если ты путешествуешь в «СВ», нельзя назвать спокойными и комфортными – даже с натяжкой. Все вибрирует, гремит, свистит и дребезжит. Ощущение такое, будто тебя медленно взбалтывают венчиком на омлет. Но и это было для Леры намного лучше, чем лететь на самолете, боязнь которых проявилась у нее всего пару лет назад. Иногда ей снилось, что она обнаруживает себя сидящей в самолете, который начинает взлет, и девушка просыпалась в холодном поту и долго не могла отдышаться. Если даже сны о полетах наводили на нее такой ужас, то о реальных перелетах не могло быть и речи.
Так что Лера не любила поезда, но вынуждена была приносить им себя в жертву, ведь страх самолетов был сильнее. Если бы дорога не была такой длинной и опасной в это время года, она настояла бы на том, чтобы ехать на машине. У Соло не было бы шансов отвертеться. Кстати, о нем.
Девушка села в темноте купе и помассировала пальцами ноющую шею. Который час? На экране телефона было уже десять. Из-за опущенной светонепроницаемой шторы не было видно, что солнце уже встало. Лера в темноте уставилась на спящего Кирилла: тот выглядел таким забавным. Не помещаясь полностью на свою полку, он выбрал позу, в которой можно было более-менее удобно лежать – на боку, с подогнутыми ногами. Ох, и разбитым он сегодня будет себя чувствовать!
А вообще, следовало признать, что ее спутник проявил смекалку. Всю дорогу у них не было связи, и если бы ни фильмы на его планшете, им пришлось бы разговаривать друг с другом. А сближаться ей не хотелось. Даже притворяясь, следовало помнить, ради чего весь спектакль.
Кстати, надо признать, что даже выбирать, что посмотреть, с ним было ужасно весело. Если Антону Лера подчинялась с ходу, и они всегда смотрели то, что хочет он, то выбор фильма с Кириллом превращался в какой-то бурный спор о вкусах - с шутками, сбором доказательств и попытками перекричать друг друга. В конце он всегда соглашался на то, что предлагала она, но отказать себе в удовольствии ее побесить, не мог или не желал.
Осторожно выскользнув из купе, Балабося сбегала в уборную и быстренько привела себя в порядок. Нет, не для Соло, а потому что через несколько часов ей предстояло увидеться с теми, кто будет рассматривать ее точно под микроскопом. От мысли о том, что скоро она увидит Антона, ее сердце сжалось.
Нет, нельзя показывать ему, насколько ей плохо без него. Нужно сделать над собой усилие и выглядеть счастливой. Лере нужно было показать себя успешной, а не жалкой. Да. Нужно сделать вид, что ей и дела до него больше нет.
Она ущипнула себя за щеки, вымученно улыбнулась своему отражению и вернулась в купе. Внутри было темно, Кирилл, кажется, еще спал. Но не крепко. Он тяжело дышал и как будто слегка постанывал. Лера присела на корточки рядом с ним. Его голова дернулась, с губ сорвался какой-то хрип, лицо исказилось, словно от боли, и на лбу проступил пот.
Она хотела стереть капли с его лба, но только потянулась, как Кирилл открыл глаза и уставился на нее.
- Привет. – Сглотнув, произнесла Лера. – Кажется, тебе что-то приснилось.
- Да. – Ответил он, сев. Вытер пот со лба, провел ладонями по лицу, затем взъерошил волосы и посмотрел на нее. – Приснилось, что мы с тобой сломали кровать, и твой отец отчитал меня за это, намекнув, что придется теперь на тебе жениться.
- Иди ты, - шутливо ударив его по коленке, она поднялась. Лера понимала, что он пошутил, и его сон был о чем-то совсем другом, но вида решила не подавать. Она открыла шторку, и купе залил холодный солнечный свет. Все поля за окном были укутаны снежным серебром, от которого слепило глаза. – Мой отец старых правил, он ни за что не положит нас с тобой в одной комнате, так что остынь. Будем жить в разных концах дома.
- Черт, а я уже настроился на безудержный секс, - потягиваясь, заметил Соло. – Теперь придется срочно менять все планы.
Лера не отрывала взгляда от пейзажей за окном. Слово «секс» из уст этого мужчины обладало какой-то особой окраской и подтекстом. Может, это от того, что они им уже занимались однажды. Она не знала, но каждый раз от упоминаний или намеков у нее по всему телу бежали мурашки.
- Мы уже в Удмуртии? – Встав, спросил Кирилл.
Он взглянул в окно через ее плечо.
- Почти. – Ответила Лера. – Удмуртия это леса и поля. Леса и поля. И реки. На самом деле, там очень красиво.
- Как в Реннвинде?
- Где? – Обернулась она.
И зря. Этот мужчина даже с утра выглядел прекрасно. А сочетание светло-зеленых глаз и теплого пшеничного оттенка волос создавало какой-то магнетический, колдовской эффект. Трудно было оторвать от него взгляд. И что хуже – нет, убийственно плохо – к нему очень хотелось прикоснуться.
- Книга. – Объяснил он с невозмутимым выражением лица. – Начал читать до отъезда. Кто-то из наших ребят оставил в части. Наверное, Ева.
Она невольно сглотнула от упоминания другой девушки.
- Ты ее видела. – Сказал Кирилл, отвернувшись к сумке. Достал из нее что-то, это была зубная щетка. – Ладно, я пошел чистить зубы. – Он вышел из купе и обернулся. – Попрошу, чтобы нам принесли кофе. Ты будешь?
- Нет, спасибо, не хочу. – Зачем-то ответила Лера и отвернулась к окну.
Нужно будет почитать про Реннвинд.
***
Через несколько часов такси, которое они взяли в Ижевске, столице Удмуртии, въезжало в Воткинск. Балабося ощущала растущую неловкость, особенно от того, что Кирилл приник к окну, разглядывая маленький городок, из которого она был родом. Его, как жителя мегаполиса, эти скромные виды, должно быть, шокировали. Ей в свое время не было тут тесно, но Лера вполне могла понять Антона, считавшего это место убогим и желавшего, как и сотни других молодых людей, поскорее свалить.
- Снег тут практически не вывозят, так что серо, конечно, сейчас все выглядит… - попробовала оправдаться она, когда такси направилось к центру города.
- По-моему, тут мило. Спокойно и тихо, и так мало людей на улицах. – Не отрывая взгляда от окна, заметил Соло. – В столицах на перекрестках настоящие муравейники, мне никогда это не нравилось.
Она улыбнулась.
В первое время в столице это ее тоже пугало. А еще толпы в метро и торговых центрах, нецензурная лексика в общественных местах, клубы сигаретного дыма. В глубинке так было не принято, но зато и ночная жизнь, без которой невозможно представить студенческую тусовку, здесь практически отсутствовала – так что везде были свои нюансы.
- Вот тут. Посмотри. – Сказала Лера, когда они подъехали к перекрестку, с которого открывался вид на пруд. – Это памятник «Якорь», за ним яхт-клуб, а слева музей-усадьба Чайковского. Видишь? Где красивый сквер с фонарями. Если пойти отсюда по набережной через весь город, увидишь все самое интересное. Летом, конечно. Сейчас вместо синей ряби на воде одна сплошная снежная белая мгла.
- Получается, пруд – сердце города?
- Ага, и завод, где делают ракеты. – Хихикнула Лера. – Но он с другой стороны, там, - указала она вправо, - «город в городе», ни местным, ни туристам не видно, что за забором. И слава богу. Не отвлекает внимания от всего самого красивого.
Глядя по сторонам, девушка ощущала что-то странное. По пути к городу она представляла, как будет оправдывать свой Воткинск за его неказистость и простоту, но ему этого и не требовалось: он словно подрос в ее отсутствие, похорошел и расцвел. Или, может, это она представляла его совсем другим?
- Прогуляемся завтра по набережной? – Спросил Кирилл, когда автомобиль свернул от пруда в исторический центр с нарядными каменными двухэтажными зданиями.
- Конечно. – Пообещала Лера. – Набережная – обязательная программа прогулок любого жителя.
- А отсюда далеко до дома твоих родителей?
- Нет. Сейчас увидишь. Это не столица, не нужно часами стоять в пробках, из центра можно дойти пешком минут за двадцать до любой точки на окраине.
- Серьезно?
- Да, но в детстве эти расстояния казались мне невозможно длинными, и я передвигалась исключительно на автобусе.
- Интересно, какой ты была в детстве? – Он посмотрел на нее.
- Доставляла немало проблем. – Усмехнулась Лера.
14
Zoloto - Дома
- Обязательно погуляйте в Березовском лесу и попробуйте перепечи и табани, - заговорщически подмигнул усатый таксист, когда открывал багажник.