— Хорошо. Достаточно. Джимми, иди сюда. Дай мне руку. Так, ребята. Слушайте. Поскольку никто из вас, кроме Барри, не плавал под водой, я буду нырять с каждым в отдельности. Вы сами увидите, какое это потрясающее ощущение — находиться под водой, хотя здесь нет тропических рыб и кораллов. Вы должны просто научиться. Освоиться с приспособлениями для дыхания.
Мальчики закивали.
— Джимми, — Зейн повернулся к самому младшему мальчику, — не бойся. Тебе понравится. Просто скажи себе, что это прогулка по Луне. Представь, что ты в открытом космосе.
Рот Джимми растянулся под тугим резиновым краем маски, отчего он стал похож на улыбающуюся рыбу. Зейн одобрительно похлопал его по плечу.
— Ладно. Попробуем опуститься.
Он надвинул маску на глаза и нос, зажал конец трубки, взял Джимми за руку, опустился под воду и немного проплыл в глубь озера.
В этом месте Джимми находился в безопасности, поскольку даже у причала, где было глубже всего, Зейн намерил около семи футов. Но и этого хватило, чтобы мальчик ощутил состояние невесомости.
«Конечно, лучше бы вода была попрозрачнее», — подумал Зейн. Однако поднялся ветер, и поверхность замутилась еще сильнее. В двадцати футах он уже ничего не мог разглядеть. И все же Зейн надеялся, что мальчикам поправится эта первая попытка.
Джимми нырнул, как чемпион. Он работал ногами от бедра и даже сумел набрать скорость. Наблюдая за пузырьками, Зейн видел, что Джимми дышит нормально. Мальчик повернул назад и стал энергично грести в сторону Зейна.
Зейн видел, что Джимми в восторге от собственного мастерства. Он поворачивал то влево, то вправо. Даже не верилось, что он новичок, так энергично и ловко он справлялся с аквалангом, и Зейн страшно радовался его успехам.
Зейн подал Джимми знак, что пора подниматься. Мальчик махнул тренеру, давая понять, что понял команду.
Внезапно Джимми остановился как вкопанный. Его мышцы словно застыли. Руки и ноги задергались. Зейн не размышлял, он действовал. Выбросив ноги вперед, он стремительно заработал ластами, набирая скорость. Непонятно, как это могло случиться, но Джимми продолжал тонуть. У Зейна мелькнула мысль, что мальчик, наверно, заплыл слишком далеко и оказался в яме. Одному Господу известно, какая там глубина.
Как раз в тот момент, когда Зейн оказался над тонущим Джимми, прямо у себя над головой он заметил серый валун. В сочетании с темной водой камень создавал мрачную иллюзию замкнутого пространства. Зейн подумал, что Джимми мог налететь на камень, удариться и потерять сознание. С ним самим чуть не произошло то же самое.
Пузырьки газа перестали подниматься, и Зейн кинулся вниз, чтобы скорее вытащить мальчика.
Он выдохнул, сделал еще вдох и понял, что в баллоне почти не осталось воздуха.
«Дурак! Дурак!» — ругал он себя. Зейн был так занят мальчиком, что забыл проверить собственный баллон. Он задержал дыхание.
«Тысяча один. Тысяча два, — считал Зейн про себя, приближаясь к Джимми. — Тысяча три. Тысяча четыре». Он обхватил Джимми за шею и плечи и потащил вверх.
«Тысяча пять». Мышцы Зейна ныли не столько от тяжести, сколько от недостатка кислорода.
«Тысяча шесть». Поднимаясь вверх, он немного успокоился. Все обойдется. Зейн дотянулся до шланга Джимми и поменялся с ним трубками, сделал глубокий вдох… и понял, что баллон у мальчика тоже пуст.
«Тысяча семь». Зейн старался как можно быстрее работать ногами. Если с ребенком что-нибудь случится… Он знал, что сможет не дышать, пока не доберется до поверхности, но у Джимми астма! К тому же мальчик находится без воздуха гораздо дольше его.
«Тысяча девять». Они вылетели на поверхность. Когда Зейн выплюнул регулятор, изо рта у него потекла вода. Он подплыл к причалу, таща за собой бесчувственного Джимми. Зейн крикнул другим ребятам, чтобы они вылезли на причал и помогли ему. Приподняв тело Джимми, он передал его мальчикам, которые вытащили его из воды. Джейсон снял с него маску и вынул трубку, пока Эндрю помогал Зейну снимать акваланг. Барри стащил с Джимми ласты. Ребята слишком напугались, чтобы задавать вопросы. До Зейна донеслись только обрывки молитв и испуганных восклицаний.
Он уложил Джимми на живот и принялся выдавливать воду у него из легких. Двух сильных нажатий оказалось достаточно, чтобы из мальчика вылилось несколько литров воды. Джимми закашлялся, брызжа водой и слюной, а остальные ребята громко и радостно вскрикнули, когда Зейн перевернул его на спину и обнял своими сильными руками.
Зейн чуть не плакал.
— Слава Богу, Джимми! Слава Богу! — вот и все, что он смог сказать.
Джимми, казалось, был удивлен такому всеобщему вниманию. Мальчики радостно хлопали его по спине, ерошили рыжие волосы. Зейн сидел на корточках, наблюдая, как ребята возились с Джимми, чувствуя себя тоже участниками этого происшествия, хотя никого из них оно прямо не коснулось. Поверх их голов появилось солнце, на мгновение ослепившее Зейна. Теперь он понял, что имел в виду Барри, когда сказал, что солнце ему мешает. Зейн поднял взгляд вверх и тут осознал, что Барри не принимал участия во всеобщем ликовании. Он стоял в нескольких шагах от Джимми. Его мертвенно-бледное лицо ничего не выражало, и Зейн почувствовал, как по спине у него пробежал холодок.
Он встал на ноги. Ему стало совершенно ясно, что он нашел виновника не только этого инцидента, но и всех остальных происшествий, обрушившихся на лагерь за последнюю неделю.
Подойдя к Барри, Зейн сделал вид, что обнимает его. На самом деле он с силой сдавил ему шею, положив большой палец на адамово яблоко.
— Мне кажется, нам надо поговорить, — сказал Зейн.
В карих глазах Барри не было пи тени сожаления, и Зейн невольно подумал, что в жизни не видел ничего более страшного, чем этот холодный, пустой взгляд.
— Убери руки, — произнес Барри ледяным тоном.
— И не надейся. — Зейн угрожающе ухмыльнулся. — Знаешь, я ведь в курсе, кто твой папочка там, на востоке. Большая шишка в банковском деле и в политике. Он приглядывается к губернаторскому креслу, и разрази меня гром, если его обрадует скандал, связанный с его драгоценным сынком. Я прав?
— Я добьюсь, чтобы тебя уволили! Сделаю так, что ты никогда больше не сможешь работать в лагере.
— Очень сомневаюсь, сволочь ты маленькая. Здесь Техас, парень. У нас тут все не так, как у вас на востоке. Мы не бежим звонить влиятельным друзьям. Мы делаем дела сами. И сейчас, прежде чем я расскажу твоему папочке о твоих играх с баллонами, ты у меня просто немного поныряешь.
— Ты не посмеешь! — Барри не сводил с Зейна ненавидящего взгляда.
Зейн и глазом не моргнул. Он смотрел на Барри такими же пустыми, бесстрастными глазами. Барри вздрогнул, и Зейн понял, что выиграл.
— Я сделаю, как захочу, черт побери. Я техасец, и здесь я устанавливаю правила игры. Кроме того, ты кос о чем забыл.
— О чем это?
— Мы с тобой оба знаем, что твоему папочке на тебя плевать. Если бы это было не так, ты бы сейчас был с ним, а не здесь, в этом забытом Богом месте, среди чужих людей.
Барри с трудом сглотнул.
— Кажется, мы друг друга поняли?
— Да, — слабо отозвался Барри.
— Отлично. Теперь иди туда и повертись вокруг Джимми, пока твои приятели не догадались, какое ты дерьмо.
Барри коротко кивнул и исполнил приказание. Когда ныряльщики вернулись в лагерь, ребята тут же помчались рассказывать Бобу и Марте о том, как Джимми чуть не утонул, и о его удивительном спасении. Зейн ничего не сказал Бобу о неполадках со снаряжением, тем самым беря всю вину за инцидент на себя. Он признался, что допустил халатность, и прекрасно понимал, что теперь его должны уволить.
За время пребывания в лагере Боб достаточно хорошо успел узнать Зейна. Кроме того, он всегда умел распознавать ложь. Всю неделю в лагере творилось что-то странное, и именно с Зейном. Боб решил, что Зейн покрывает кого-то из ребят, и хотя ему хотелось разоблачить истинного виновника, он предоставил Зейну самому разобраться со своими мальчиками. Конечно, Зейн мог поступить неправильно, но Бобу ничего не оставалось, как примириться с этим.
— Я тебе верю, Зейн. Однако по правилам ты должен написать мне подробную объяснительную о том, что и как произошло. Мне не улыбается, чтобы какой-нибудь разъяренный отец подал на меня в суд.
— Не беспокойтесь. Я все сделаю.
Дождавшись, когда Боб уйдет, Барри подошел к Зейну.
— Ты зря это делаешь. Я хочу сказать, зря ты покрываешь меня.
— Знаю. Наверное, надо было поступить иначе.
Барри посмотрел на свои грязные гимнастические тапочки, потом снова на Зейна.
— Меня еще никогда никто не защищал.
— Знаю.
— Знаешь?
— Да. Но ты должен отплатить мне тем же.
— Как?
— Когда ребята разойдутся, ты отведешь Джимми в сторону и скажешь ему правду. Скажешь, что ты виноват перед ним. Ведь ты его чуть не угробил. Понимаешь, ты должен понести ответственность как настоящий мужчина. Если Джимми решит рассказать все родителям, они спустят с меня шкуру. Ты должен это сделать.
— Господи! Я не смогу!
— У тебя нет выбора. — Зейн скрестил руки на груди. — Может, после этого ты начнешь любить людей, вместо того чтобы их ненавидеть. Может, вы с Джимми станете друзьями.
— Он же еще ребенок. К тому же плебей.
Зейн крепко сжал зубы, чтобы не накричать на него.
— Он человек и, значит, стоит уже на одну ступень выше, чем ты.
Повернув голову в сторону толпившихся вокруг Джимми ребят, Барри с удивлением заметил, что теперь все смотрели на Джимми совершенно иначе. Всем хотелось дружить с ним.
«Может, это не так уж и плохо?» — подумал Барри. Не сказав ни слова, он подошел к ребятам и смешался с толпой, делая вид, что все время находился тут.
Лили прижалась к обнаженной груди Зейна. Они занимались любовью уже больше часа, экспериментируя со своими телами, словно играя в веселые приключения. Утром они уезжали. Работа закончилась.
Зейн гладил Лили по спине.
— Мне так хотелось, чтобы место было получше, Лили, — шептал он с некоторой грустью.