– Нет…
Грейси, стоя позади Шарлотты и явно здорово нервничая, нагрела заварочный чайник и теперь насыпа́ла в него чай из чайницы. Она никогда в жизни не готовила ничего для таких важных лиц, как тетушка Веспасия. И стремилась все сделать исключительно правильно, но не знала, как должно быть исключительно правильно. Ее всегда пугали профессия и занятия Питта, но она и гордилась этим, равно как и участием Шарлотты в его делах.
– Как я полагаю, Томас уже знает и обдумал все, что нам стало известно, – продолжала Веспасия. – Посему нам бесполезно продолжать эту линию расследования…
Грейси принесла чай и расставила на столе чашки, которые дрожали и постукивали у нее в руках, и чуть присела в реверансе перед Веспасией.
– Спасибо, – изящно выразила свою признательность леди Камминг-Гульд. Она не имела привычки благодарить слуг, но сейчас ситуация была иной. Девочка явно впала в состояние нервного трепета и благоговейного страха.
Грейси вспыхнула и вышла, чтобы заняться стиркой, которую оставила Шарлотта. Веспасия вытерла блюдце салфеткой, которую протянула ей последняя.
А Шарлотта уже приняла решение.
– Я постараюсь узнать все о работе Клеменси. С кем она встречалась, на что рассчитывала с того момента, когда так активно занялась этим делом, и где-нибудь непременно перейду дорогу тому, кто устроил эти пожары.
Веспасия отпила чаю.
– И как ты собираешься это проделать, чтобы уцелеть самой и поведать нам потом то, что тебе удастся узнать?
– Не говоря вообще ни слова ни о каких реформах, – ответила Шарлотта, поскольку ее план был еще не слишком хорошо составлен. – Я начну с местного прихода…
Тут ее мысли обратились к ее собственным юным годам, когда она вместе с сестрами таскалась следом за Кэролайн, занимавшейся «добрыми делами», посещала больных и стариков, раздавая тарелки супа и консервированные овощи, ободряя ласковыми словами. Это было частью жизни и обязанностей всякой женщины благородного происхождения. По всей вероятности, Клеменси занималась тем же, но потом разглядела более глубокую и болезненную проблему и не отвернулась от нее самодовольно или покорно, но начала расспрашивать, выяснять и бороться.
Веспасия смотрела на нее с критическим выражением.
– И ты считаешь, что этого будет достаточно, чтобы обеспечить себе безопасность?
– Если он готов убить любую женщину, которая посещает бедных в этом приходе или расспрашивает об их положении, ему понадобится более страшная катастрофа, чем Великий лондонский пожар[18], – решительно ответила Шарлотта. – В любом случае, – добавила она более практическим тоном, – я буду держаться очень далеко от любого, кто владеет недвижимостью. Просто начну с того, с чего начинала Клеменси. И задолго до того, как наткнусь на того, кто совершил эти убийства, я привлеку к делу других людей – вас, Эмили и, конечно, Томаса.
Тут она внезапно подумала, что слишком самоуверенна и бесцеремонна. Ведь Веспасия вовсе не говорила, что желает быть вовлеченной в эти расследования. Шарлотта озабоченно взглянула на тетушку.
Леди Камминг-Гульд отпила еще чаю. Ее глаза ярко блестели над краешком чашки.
– У нас с Эмили уже есть конкретные планы, – заявила она и поставила чашку на блюдце, а потом посмотрела через плечо Шарлотты на Грейси, которая самозабвенно склонилась над стиральной доской, ссутулив плечи. – Если ты полагаешь целесообразным не пускаться в это дело в одиночестве, оставь детей на несколько дней у своей матери и возьми с собой горничную.
Грейси замерла над стиральной доской, согнув спину и держа руки на полпути к тазу. С белья в таз капала вода. Служанка издала глубокий вздох, выдавая свое искреннее нетерпение и предвкушение. Она будет заниматься расследованием! И вместе с хозяйкой! Это будет самое большое приключение за всю ее жизнь!
Шарлотта, пораженная этим зрелищем, уставилась на нее.
– Грейси! – воскликнула она.
– А почему бы и нет? – осведомилась Веспасия. – Это будет выглядеть вполне естественно. Я могу дать вам свой запасной экипаж и Персиваля, чтобы он вас повсюду возил. Нет смысла заниматься этим делом, если не делать его как следует. Меня это очень беспокоит. Я всегда весьма восхищалась Клеменси Шоу. И хочу, чтобы ты держала меня в курсе своих изысканий и выводов, если они появятся. Конечно, ты будешь информировать и Томаса. У меня нет намерения позволить, чтобы все это дело утонуло в общем признании того, что истинной намеченной жертвой был Стивен Шоу, а смерть Клеменси можно отбросить как чистую случайность, какой бы трагической она ни была. Ох! – У нее внезапно осунулось лицо – ей вдруг пришло в голову поистине ужасное предположение. – А тебе не кажется, что, вполне вероятно, именно поэтому и был убит бедный Линдси? Чтобы мы могли принять и смириться с тем, что смерть Клеменси была случайной, ненамеренной? Как это хладнокровно придумано, как предусмотрительно!
– Я это выясню, – тихо сказала Шарлотта, чуть вздрогнув. – Как только Персиваль подгонит экипаж, я отвезу детей к маме и начну действовать.
– Собери все, что им понадобится, – начала командовать Веспасия. – Я сама их отвезу – на обратном пути. У меня нет никаких дел до вечера, пока не закончится сессия Палаты общин.
Шарлотта поднялась на ноги.
– Хотите встретиться с Сомерсетом Карлайлом?
– Именно так. Если мы намерены бороться с теми, кто наживается на трущобах, нам необходимо точно знать, какие имеются на этот счет законы и чего мы наиболее вероятно можем ожидать. Вполне можно предположить, что Клеменси делала примерно то же самое и сумела обнаружить какое-то слабое место в их позиции. И нам следует узнать, что это за слабое место.
Грейси так сильно терла белье о стиральную доску, что та тряслась и грохотала.
– Перестань, дитя мое! – приказала ей Веспасия. – Я совсем оглохла, даже думать не могу! Протяни все сквозь это жуткое устройство и повесь сушиться. Я уверена, что все уже достаточно чистое. Бога ради, это всего лишь простыни! А когда закончишь с этим, иди и приведи себя в порядок и надень пальто и шляпку, если она у тебя есть. Ты понадобишься своей хозяйке и вместе с нею поедешь в Хайгейт.
– Да, мадам! – Грейси схватила и подняла всю кучу выстиранного белья, встала на цыпочки, чтобы извлечь его из воды, опустила все в таз с чистой водой, а затем начала протягивать белье через выжимной каток, яростно крутя его в приступе возбуждения.
Веспасия явно не осознавала, что только что выдала полный набор инструкций чужой служанке. Ей это казалось совершенно разумным решением, и это уже было достаточным оправданием ее действий.
– Ступай наверх, в детскую, и собери все, что нужно, – продолжала она, обращаясь к Шарлотте практически тем же тоном. – На несколько дней. Тебе не нужно будет отвлекаться от дела и беспокоиться о детях, пока ты будешь заниматься этим расследованием.
Шарлотта, чуть улыбнувшись, пошла выполнять ее распоряжение. Она ничуть не возражала против того, чтобы кто-то что-то ей приказывал; она все равно намеревалась проделать все это в любом случае, а фамильярное обращение Веспасии свидетельствовало лишь о ее привязанности, а также о не высказанной вслух вере в то, что они теперь связаны одной задачей и желают добиться одного и того же.
Наверху Шарлотта обнаружила, что Джемайма с очень серьезным видом практикуется в письме. За это время она добилась немалого прогресса – уже покончила с этапом тщательного выведения отдельных букв и теперь писала их достаточно свободно, даже немного отвлеченно, уверенная в том, что правильно пишет целые слова и понимает их смысл. А вот к арифметике Джемайма испытывала значительно меньше любви.
Дэниел же продолжал борьбу с буквами, а сестра с непередаваемым видом превосходства то и дело помогала ему, подробно объясняя, что он должен делать и как. А он со своим добродушным природным спокойствием старался имитировать ее округлый почерк, пытаясь скрыть при этом свою неграмотность и восхищение сестрой, маскируя это хмурой внимательностью.
– Вы несколько дней побудете у бабушки, – сообщила им Шарлотта с веселой улыбкой. – Вам это очень понравится. Свои школьные задания можете взять с собой, если хотите, но не стоит заниматься ими больше, чем час или два по утрам. Я потом объясню в школе, почему вы несколько дней не будете посещать занятия. Если станете хорошо себя вести, бабушка, возможно, возьмет вас с собой покататься в карете. А может, и в зоопарк.
Дети тут же выразили полное согласие с этим предложением, чего она и добивалась.
– А сейчас вы поедете с тетей Веспасией; она заберет вас, как только будете готовы и вещи будут сложены. Она очень важная леди, так что вы должны в точности выполнять все, что она вам скажет.
– А кто это, тетя Веспасия? – с любопытством спросил Дэниел. Он весь наморщился, стараясь вспомнить. – Я помню только тетю Эмили.
– Она тетя тети Эмили. – Шарлотта упростила ответ, чтобы детям было понятнее и чтобы избежать упоминаний о Джордже, которого, по крайней мере Джемайма, вполне могли вспомнить. Она еще не понимала, что такое смерть, разве что по отношению к маленьким зверькам и птичкам, но уже знала, что такое утрата.
Дэниел же был вполне удовлетворен таким ответом, и Шарлотта принялась складывать детские вещи в большой кожаный саквояж, – все, что им может понадобиться. Когда все было собрано, она проверила, чисто ли у них вымыты руки, надела на них пальто, убедилась, что перчатки пришиты к рукавам, ботинки зашнурованы, волосы причесаны, а шарфы повязаны. После чего свела их вниз, где уже поджидала Веспасия, по-прежнему сидя на стуле в кухне.
Они поздоровались с нею очень официально. Дэниел шел на полшага позади Джемаймы, но когда Веспасия достала свой лорнет и принялась их разглядывать, он был настолько очарован и пленен этим, что забыл засмущаться. Шарлотта не испытывала никаких угрызений совести, пока смотрела, как они садятся в карету при значительной помощи со стороны лакея и отъезжают от дома.