При обычных условиях приехавшая леди оставляла свою визитную карточку, чтобы другая леди, хозяйка дома, могла потом оставить у нее свою, а потом они уже согласуют время и место будущей встречи. Но сейчас Эмили точно не собиралась уезжать. И горничная должна была либо просить ее уехать, либо пригласить в дом. Титул, обозначенный на карточке, не оставлял ей никакого выбора.
– Пожалуйста, проходите, миледи. Я сейчас узнаю у леди Присциллы, может ли она вас принять.
Эмили с высокомерным видом, высоко задрав подбородок, приняла приглашение и прошла в огромный холл, изукрашенный семейными портретами и даже стоящей на подставке фигурой рыцаря в латном облачении. Потом уселась в утренней гостиной перед камином и дождалась возвращения горничной, которая провела ее наверх, в будуар на втором этаже, помещение, специально предназначенное для приезжающих с визитом дам.
Будуар был изысканно обставлен и украшен в восточном стиле, который стал в последнее время особенно популярным, и полон разнообразных вещиц китайского происхождения: лаковых шкатулок, вышитых шелковых занавесей, картин с пейзажами, на которых горы плавали над облаками тумана и водопадами, с маленькими фигурками людей, скорее похожих на черные точки, двигавшихся куда-то по бесконечным дорогам. У стены стоял застекленный шкаф со стеклянными же полками, на которых были расставлены по крайней мере двадцать статуэток из нефрита и слоновой кости и лежали два резных веера, тоже из слоновой кости, напоминавшие замороженное белое кружево.
Самой леди Присцилле было, вероятно, лет пятьдесят – тонкая, хрупкая, с черными волосами того неестественного оттенка, который только самые преданные ее друзья могли считать натуральным. На ней было платье в красно-розовых тонах, также изукрашенное вышивкой, но исключительно симметричной. Она сразу поняла, что это было ошибкой, как только увидела Эмили.
– Леди Эшворд! – воскликнула она, изображая учтивое и любезное удивление. – Как мило с вашей стороны заехать ко мне! И как неожиданно!
Эмили преотлично понимала, что это в ее устах означает «как бестактно и без должного предупреждения», но она явилась сюда с весьма практической целью и не имела никакого желания осложнять свое положение неоправданно импульсивной реакцией на такие слова.
– Мне хотелось застать вас в одиночестве, без гостей, – ответила Эмили, чуть склоняя голову. – Мне необходим конфиденциальный совет, и мне вдруг пришло в голову, что никто во всем Лондоне не сможет мне его дать, только вы.
– Боже мой! Как вы мне льстите! – воскликнула леди Присцилла, но выражение ее лица выдавало скорее любопытство, нежели удовлетворенное тщеславие. – Что я такое знаю, чего точно так же отлично не знаете вы сами? – Она улыбнулась. – Может, случился какой-то небольшой скандал? Но вы, несомненно, приехали в такой час дня вовсе не за этим?
– Я не прочь узнать о новых скандалах. – Эмили села в указанное ей кресло. – Но приехала я к вам не за этим. Мне нужен совет по поводу дел, которые я ныне свободна решать сама как полноправная хозяйка… – Она оставила фразу незавершенной и отметила, как лицо леди Присциллы напряглось и застыло в нескрываемом выражении интереса и любопытства.
– Как полноправная хозяйка? Конечно, я слышала о смерти лорда Эшворда… – Она изобразила на лице соответствующее сочувственное выражение. – Как это ужасно, моя дорогая! Мне так жаль…
– Прошло уже немало времени, – заметила Эмили, отставляя эту тему в сторону. – Я вторично вышла замуж, знаете ли…
– Но ваша визитка…
– Ох, я вам свою старую дала? Какая небрежность с моей стороны! Прошу меня простить. У меня в последнее время такая близорукость развилась…
У леди Присциллы уже вертелось на языке спросить: «А не завести ли вам очки?», но она не хотела выглядеть слишком настырной. К тому же если она так и не узнает причину, по которой Эмили к ней приехала за советом, то как она потом расскажет об этом своим знакомым?
– Это не имеет значения, – пробормотала она.
Эмили ослепительно улыбнулась в ответ:
– Это очень любезно с вашей стороны.
– Итак, я могу вам чем-то помочь? – спросила Присцилла, пристально глядя на нее.
– Да-да, я уверена, что можете. – Эмили уселась поглубже в кресло. Беседа могла оказаться весьма интересной, даже увлекательной, но она не должна была забывать о цели своего приезда. Смерть Клеменси Шоу была достаточно печальным событием, чтобы отрезвить любого. – У меня в распоряжении имеется некоторая сумма денег, и мне хотелось бы выгодно их куда-нибудь поместить, и, если возможно, в такое дело, которое было бы и безопасным, и достаточно разумным и осторожным вложением.
– Ох! – Присцилла медленно выдохнула, и на ее лице появилось некоторое понимание. – Вы желаете, чтобы ваши деньги приносили какую-то прибыль, но оставались недоступны вашей семье. И при этом вы снова замужем?
– Да, замужем. – Эмили подумала о Джеке и мысленно извинилась перед ним. – Отсюда и необходимость в соблюдении строгой… тайны.
– Абсолютная тайна гарантирована, – уверила ее Присцилла, сияя глазами. – Я действительно могу дать вам отличный совет; вы, несомненно, обратились к нужному человеку.
– Я так и знала! – победоносным тоном заявила Эмили, но обрадовалась она вовсе не предстоящему прибыльному вложению денег, но тому, что оказалась на пороге открытия секрета, за которым охотилась. – Я знала, что именно вы поможете мне лучше всех! Так что мне с ними делать? Это весьма значительная сумма, понимаете?
– Приобрести недвижимость, – без колебаний ответила Присцилла.
Эмили напустила на лицо выражение крайнего разочарования.
– Недвижимость? Но тогда любой, кому этого захочется, сможет точно выяснить, чем я владею и какой доход это мне приносит, – а именно этого я и хочу избежать!
– Ох, моя дорогая… не будьте такой наивной! – Присцилла замахала руками, отметая саму эту мысль. – Я вовсе не имею в виду домовладения где-нибудь на Примроуз-хилл. Я говорю о паре-тройке кварталов старых жилых домов в Майл-Энд, или в Уэппинге, или в Сент-Джайлз.
– В Уэппинге? – с хорошо поставленным сомнением в голосе переспросила Эмили. – И что это может мне принести?
– Целое состояние, – ответила Присцилла. – Там всем заправляет очень дельный управляющий, который озаботится, чтобы жилье сдавалось по хорошим ценам и чтобы квартирная плата взималась еженедельно или ежемесячно, так что ваше капиталовложение очень быстро удвоится.
Эмили нахмурилась:
– Это действительно так? Как это может быть, чтобы квартирная плата в подобных местах была столь высокой? В этих районах живут только самые бедные, разве нет? Они вряд ли способны платить за жилье такие деньги, которые я хотела бы получать.
– Вполне способны, – уверила ее Присцилла. – Если их там достаточно много поселить, это будет крайне прибыльно, можете мне поверить.
– Прибыльно?
– Несомненно. Не задавайте никаких вопросов о том, чем эти люди занимаются и какие доходы получают, и тогда можете сдавать каждую комнату в доме хоть дюжине жильцов, а те будут сдавать их в субаренду, и так далее. Всегда найдутся такие, кто может заплатить больше, поверьте мне.
– Я не уверена, что мне хотелось бы связываться с жильем в подобных районах, – задумчиво пробормотала Эмили. – Это не совсем… не так…
– Ха! – громко рассмеялась Присцилла. – Да кто захотел бы?! Вот поэтому все дела вы будете вести через посредство управляющего и солиситора и его помощников, через сборщика квартплаты и так далее. И никто никогда не узнает, что это вы владеете этими домами, разве только ваш поверенный, а уж он-то точно никогда никому об этом не расскажет. Такая у него должность.
– Вы уверены? – Эмили широко раскрыла глаза. – А кто-нибудь еще так делает?
– Конечно. Десятки людей.
– Кто, например?
– О, моя дорогая, не будьте так любопытны. Это нескромно. Вы рискуете заслужить весьма неблагоприятную репутацию, если будете задавать подобные вопросы. Эти люди хорошо прикрыты и защищены, и вы окажетесь в таких же условиях. Я твердо обещаю вам, никто ничего не узнает.
– Ну, если дело только в… – Эмили пожала плечами и с невинным видом посмотрела на собеседницу широко распахнутыми глазами. – Нет, правда… люди ведь могут неправильно понять… Но это ведь законно, я полагаю? Или нет?
– Конечно, законно. Эти люди вовсе не имеют намерений нарушать закон, – Присцилла улыбнулась и вытянула губы трубочкой. – Кроме того, это все крайне уважаемые люди, имеющие положение в обществе и стремящиеся его сохранить. Да и вообще, это было бы сущей глупостью – нарушать закон. – Она элегантным жестом развела руки в стороны, держа их ладонями вверх и на секунду скрыв украшавшие их кольца и перстни. – В любом случае в этом нет никакой необходимости. Нет таких законов, которые запрещали бы делать то, что я вам предлагаю. И, поверьте мне, моя дорогая, доходы будут чрезвычайно высокие.
– А риски какие-то в этом имеются? – легким тоном осведомилась Эмили. – Я что хочу сказать – ведь есть такие люди, которые агитируют за всякие реформы. Не может ли так случиться, что я потеряю все? Или, в ином случае, что меня подвергнут всеобщему осуждению, если…
– Ничего такого не будет, – со смехом ответила Присцилла. – Не знаю, о каких реформах вы слышали, но у них нет ни малейшего шанса привести к каким-то реальным изменениям – только не в той сфере, о которой идет речь. Будут, конечно, строиться и новые дома, и там и тут, особенно в промышленных городах, но это никак не повлияет на недвижимость, с которой мы связаны. Трущобы будут существовать всегда, моя дорогая, и всегда найдутся люди, которым негде больше жить.
Эмили ощутила такой мощный прилив отвращения, что с трудом сумела его скрыть. Она опустила взгляд, чтобы спрятать лицо, и начала рыться в ридикюле в поисках носового платка, потом высморкалась, слишком громко и неделикатно для истинной леди. И только после этого решила, что достаточно взяла себя в руки, чтобы встретить взгляд леди Присциллы и попытаться придать лицу озабоченное выражение вместо отвращения и негодования.