сволочь⁈ — ярость Мо’Кана была почти физически ощутима.
— Вот именно, что купили. У этого крохи в магическом кольце лежали такие яства, о каких я никогда в жизни не мог даже мечтать! Такие прекрасные вещи, что я был готов зарыдать от одного взгляда на них! Такие мягкие ткани, что мне показалось, будто я держу в руках воду и ветер! И это — лишь крошечная толика того, что есть в Ложном Мире! Сколько потребуется времени, прежде чем ты сможешь обеспечить нас хотя бы чем-то похожим? Доживу ли я вообще до того момента?
— Я думаю о благе будущих поколений!
— А я — нет, — без капли стыда ответил Ро’Сук. — Меня интересую я сам, а ещё мои прихожане, потому что от их благополучия зависит моя популярность. А ты хочешь развязать войну, в которой в лучшем случае значительная их часть погибнет, а в худшем же погибнут они все. И о каких будущих поколениях тогда можно будет говорить?
— Предатели! — взревел Мо’Кан. — Вы все — предатели! Убить всех, кроме этой твари! — его жабий палец уткнулся в меня.
Четверо его святителей, не произнеся ни слова, устремились в атаку.
Бой за будущее Осколка Истинного Мира начался.
Глава 31
Энергия, которой разразился Мо’Кан, была действительно огромной.
По сравнению с тем, что я ощущал от Ди’Вава — главного святителя Изельграунда, которого я сожрал, его мощь была не в два и даже не в три, а минимум раз в пять больше.
О таком Со’Мон и Чу’Лим меня не предупреждали, но, так как они в данной ситуации также оказались в минусе, вряд ли они скрыли что-то специально.
При этом обычные святители в подчинении Мо’Кана не отличались настолько превосходящей силой. Они были как раз примерно вдвое сильнее святителей малых городов.
Похоже, переливание крови большого количества Тотемов возымело синергетический эффект, а может быть Мо’Кан был в принципе более предрасположен к усвоению этой силы.
Так или иначе, при том, что против него одного выступили два главных святителя, а также мы с Арианией, вовсе не было похоже, что он оказался в невыгодном положении.
Изначальный план был прост, и бо́льшая его часть была претворена в жизнь без каких-либо проблем. Объяснить всё святителям Винельраунда, договориться с Ро’Суком и выманить Мо’Кана, сделав вид, что Чу’Лим пытается спешно отправить нас обратно в Земли, оказалось совсем несложно.
А за то время, что мы всё это подготавливали и проворачивали, наконец-то успели проснуться и все те, кто ещё спал. Ну, за исключением двоих исследователей, находившихся на третьих стадиях. Им, похоже, всё-таки суждено было пропустить самое интересное.
Не сказать, что Эллиса, Мо и остальные могли сыграть большую роль в этом сражении, где сила участников начиналась с уровня седьмой стадии. Но с учётом разнообразия способностей: мировых приказов, Сущностей, оснований и заклинаний моих и Алистера ребят, они должны были стать прекрасной поддержкой для Со’Мона и восьми святителей Чу’Лима и Ро’Сука.
Тем более что на этот раз убивать никого не планировалось. Ну, или почти никого.
По изначальной задумке четвёрку святителей Фирианраунда и их Тотемы должны были связать боем, постараться увести подальше с площади и не позволить помочь Мо’Кану.
А тем временем мы вчетвером скрутили бы сильнейшего главного святителя Осколка. Ну или убили бы, такой вариант я, в отличие от Чу’Лима вполне себе рассматривал.
После того, как Мо’Кан оказался бы обезврежен, что показало бы бесполезность их сопротивления, его подчинённых планировалось попытаться убедить в пользе сотрудничества двух миров. И в конце концов наступили бы мир, дружба и жвачка.
Однако Мо’Кан оказался куда сильнее, чем предполагалось, из-за чего стройный план почти сразу пошёл по одному месту.
Нет, увести его подчинённых остальным вполне удалось. Однако с подавлением и поимкой самого главного святителя сходу возникли проблемы.
Он с лёгкостью подавлял своей мощью Чу’Лима и Ро’Сука. Способности всех троих были абсолютно идентичны, различаясь только масштабами применяемой энергии, так что ни переиграть, ни подловить его они не могли.
На взрывную силу льва он отвечал такой же силой. Даже не пытался уворачиваться от ударов, зная, что живучесть генбу будет восстанавливать его тело на огромной скорости. И прекрасно видел сквозь их попытки нанести скрытые удары с помощью маскировки кракена.
Над магией Ариании он будто бы насмехался. Водные техники в принципе игнорировал, полагаясь на всё ту же невероятную регенерацию. Попытки же эльфийки спеленать его лианами пресекались в зародыше либо использованием мощи льва, либо банально взлётом в воздух на крыльях, которые у него за спиной торчали, оказывается, далеко не только для красоты.
Конечно, Магистр уровня Ариании мог создавать растения и не только из земли. Но размеры Мо’Кана и его подавляющая мощь не позволяли ей окружить его достаточно большим количеством лиан до того, как он их все разрывал.
Помогала моя гравитация. Под её воздействием Мо’Кану не хватало силы мышц в крыльях, чтобы полноценно летать, скорее это походило на очень высокие затяжные прыжки. Но для того, чтобы поймать его, этого было даже близко недостаточно.
Использовать на нём «технику пожирания», опробованную на Ди’Ваве, я бы ни за что не решился.
В отличие от главного святителя Изельграунда, Мо’Кан сражался куда более расчётливо и точно не ринулся бы на меня, вложив всю силу в один удар, к тому же у него были крылья. А значит, даже если бы я его проглотил, он бы сумел быстро остановиться и начать крушить моё тело изнутри, уже не переживая ни о чём.
При этом уменьшаться и вступать с ним в бой, например, имея размеры обычного великана, было слишком рискованно.
Хотя я и стал ощутимо больше, чем во время боя с Ди’Вавом, моя физическая сила всё равно не могла сравниться с силой главных святителей, что уж говорить о силе Мо’Кана. Так что мои нынешние размеры были чем-то вроде подушки безопасности, защищавшей жизненно важные органы от его ударов.
Нужно было срочно что-то придумать. У меня и Ариании, в отличие от главных святителей, не было бонуса к живучести от родословной генбу. Мы оба уставали, а я к тому же постепенно покрывался травмами, исцелить которые в разгаре боя не было возможности.
И в какой-то момент мне в голове пришла простая, но гениальная идея. Я не мог победить Мо’Кана, будучи почти в десятки раз больше него. Не мог, став одного с ним размера. Но кто сказал, что это было невозможно, если бы я принял человеческий облик?
Сделав вид, что собираюсь в очередной раз атаковать его лапой, я в последний момент врубил трансформацию, за секунду с длины в тридцать километров вернувшись к росту в метр восемьдесят семь, после чего активировал все известные мне мировые приказы сокрытия и на максимальной скорости рванул к Мо’Кану.
Нельзя было терять ни мгновения. Он не должен был понять, что я хочу сделать и успеть что-то предпринять в ответ.
Ещё когда мы только сбежали из Изельграунда, думая о том, каким образом мы будем сопровождать Со’Мона, я понял правильно. Родословная кракена отлично помогала раскрывать маскировку, причём любого свойства.
Несмотря на кучу мировых приказов, Мо’Кан явно мог хотя бы примерно ощущать, где я нахожусь, потому как попытался меня поймать своей жабьей лапой. И это у него почти получилось.
Однако способность видеть маскировку была далека от абсолютной, к тому же я двигался на огромной скорости, пользуясь тем, что в Истинном Мире сопротивление воздуха было совсем небольшим. Так что, даже заметив меня, Мо’Кан промахнулся где-то на десяток метров.
А через долю мгновения я уже врезался в щупальцеобразные усы на его морде, закрывавшие раскрытый в боевом кличе кальмарий клюв.
Может быть львиная мощь моего удара и не могла справиться с такой же львиной мощью атаки Мо’Кана, но вот против мягких щупалец она сработала более чем успешно. Встретившись с моим кулаком, они буквально взорвались фейерверком синеватой крови, и я, почти не потеряв скорости, успел влететь в уже начавший захлопываться клюв.
А дальше уже было несложно. Как бы ни был силён Мо’Кан, изнутри он был абсолютно беззащитен, и никакой магией, с помощью которой смог бы выгнать меня наружу, не владел.
Спустя пару секунд я, прорываясь прямо сквозь все ткани и органы, подобрался к его сердцу, и уже собирался нанести последний удар, когда произошла очередная непредвиденная хрень.
Сердце Мо’Кана вдруг испустило волну жгучей энергии, от которой у меня перехватило дыхание, а моя собственная энергия пришла в полный хаос. После чего сердце, как и вся окружающая его плоть, начали стремительно менять размеры и форму, разрастаясь или, скорее, распухая.
И чем сильнее менялось его тело, тем агрессивнее становилась наполнявшая его энергия.
Нанести ему смертельный удар в таких условиях было абсолютно невозможно, как бы я ни бил, тем более с учётом родословных генбу и феникса. А попытавшись сейчас вырасти в размерах, я бы только подверг себя ещё большему воздействию неизвестной силы.
Так что я бросил эту идею и, развернувшись, на максимальной скорости рванул прочь из его тела, благо, прорываться сквозь продолжавшую распухать и мутировать плоть оказалось даже проще.
Вырвавшись из тела Мо’Кана через щель между рёбрами, отлетев на некоторое расстояние и развернувшись, я наконец-то смог увидеть, что с ним происходило. Выглядело это, на самом деле, крайне отвратительно.
Изменения, что происходили с моим телом в Тейе под воздействием генов поглотителей после пожирания монстров можно было назвать почти эталонными. Они были плавными, стабильными и очень гармоничными, постепенно наделяя мой организм всем лучшим, что было в пожранных тварях. Это было десять, ну или по крайней мере девять из десяти.
Изменения, через которые проходили аборигены Осколка в результате обряда инициации при переливании крови Тотемов, были куда более похожи на мутации в плохом смысле этого слова. Ассиметричные, иногда крайне неестественные, абсолютно неконтролируемые и непредсказуемые.