захихикал Мо’Кан. — Я изучал Сердце и сумел научиться использовать его мощь! Правда, на большее я не способен даже после долгих лет попыток. Но со знаниями этих крох мы сможем обернуть мощь Сердца всем на пользу! Скажи, Чу’Лим, ты всё ещё думаешь, что мы не сможем дать отпор Ложному Миру?
— Я думаю, что Сердце Истока — это не то, что можно использовать для убийства! — неожиданно строгим и суровым тоном произнёс главный святитель Винельраунда.
— А я считаю иначе! — рявкнул Мо’Кан. — Я убью всех, кто встанет на моём пути! И маленький ублюдок, превративший меня в ЭТО, будет первым!
Отреагировать я не успел. Остриё Сердца Истока упёрлось мне в грудь и Мо’Кан качнул его вперёд, вызывая луч Звезды Смерти.
Мир окрасился в алый.
Вот так я и умру…
Глава 32
Стоп. А я вообще должен иметь возможность мыслить? Ро’Сука развоплотило в мгновение ока, разложило на молекулы. Вряд ли он успел хотя бы подумать: «Упс!»
А меня, более слабого и куда более маленького, должно было превратить в пыль даже быстрее, нет?
Что же, наверное. Но через секунду алое сияние перед глазами рассеялось и я снова увидел зал хранилища Сердца Истока.
Мо’Кана скручивал Чу’Лим, видимо воспользовавшийся его заминкой, налетевший и выбивший кристалл из его рук. Само Сердце лежало на полу чуть в сторонке, вроде как невредимое.
— Тим, — крикнул Чу’Лим, видимо заметив, что я оклемался. — Девушка!
В первое мгновение я не понял. А потом осознал, что моя правая рука, осторожно касавшаяся талии Ариании, которую я машинально завёл себе за спину, увидев смерть Ро’Сука, ощущает лишь пустоту.
Первой мыслью было оглянуться в её поисках, но затем стало очевидно, что я всё равно ничего не найду. Судя по всему, эльфийка выскочила в последний момент и закрыла меня своим телом, и, как и от Ро’Сука, от неё теперь должна была остаться лишь невесомая пыль.
Вот только почему тогда Чу’Лим крикнул мне это? Так что, пусть и с опозданием в несколько миллисекунд, я всё-таки обернулся.
И увидел Арианию, лежащую в углу у стены хранилища, неподвижную и не дышащую, но в остальном как будто бы совершенно целую. Со смесью беспокойства и недоумения я подскочил к ней, перевернул на спину.
Доспех из камней и туника из тонких росточков на животе и груди просто-напросто исчезли. Но кожа под ними и всё, что находилось под кожей, было совершенно цело. Будто бы испепеляющий луч Сердца Истока, восхитившись самопожертвованием Ариании, вдруг передумал и решил ей не вредить.
Очевидно, это было полной чушью. Подобные чудеса происходили только в сказках, а моя жизнь была чем угодно, но никак не сказкой.
Тем не менее, чудо было на лицо. Энергия, испепелившая главного святителя и скорее всего способная прикончить даже Магистра десятой стадии, не оставила на эльфийской командующей, скорее всего даже не успевшей хоть как-то защититься, ни следа.
Хотя нет. Какие-то последствия всё-таки были, она ведь не дышала, а её сердце не билось.
Активировав мировые приказы исцеления, я отправил их в тело Ариании, чтобы убрать невидимое снаружи повреждение. Вот только стоило мировой ауре коснуться её кожи, как она просто исчезла. Вернее, её будто бы что-то затянуло, как в чёрную дыру. Я не смог даже изучить состояние её внутренних органов её помощью мировой ауры.
Ситуация становилась всё более и более непонятной, но проблему отсутствия сердцебиения надо было как-то решать. Магистр или нет, если бы я оставил всё как есть, Ариания умерла бы из-за прекращения поступления крови в мозг.
И раз мировая аура не работала ни в каком виде, остался лишь один способ. Старый-добрый непрямой массаж сердца. Благо ещё на Земле, в летнем лагере, нас учили его делать, а у меня сейчас была практически идеальная память.
Сложив пальцы в замысловатый замок, я прижал их к груди командующей и надавил. Потом ещё раз, и ещё, и ещё… не забывать про искусственное дыхание через каждые пятнадцать нажатий.
Параллельно, предположив, что это может быть важно, я начал просто сливать мировую ауру тому прожорливому нечто, что появилось внутри её тела. И, надо сказать, оно было действительно очень голодным и жадным. Потому что даже после почти минуты непрерывного вливания энергии на предельно возможной для меня скорости я не ощутил и намёка на изменения.
— Почему она до сих пор цела?.. — не мне, а скорее куда-то в пространство задал вопрос подошедший Чу’Лим.
— Понятия не имею, — ответил я, не прекращая делать массаж сердца. — Но известные мне магические методы восстановления не работают. Так что пока так, а там посмотрим. Что Мо’Кан?
— Лежит, — вздохнул Чу’Лим. — Я связал ему ноги завязками своих сандалий.
- Звучит не слишком надёжно, — недовольно буркнул я.
— Он окончательно обессилел, и с такими ногами ему даже встать будет невозможно. Думаю использование энергии Сердца забирало и часть его сил. В третий раз он бы уже не смог его использовать, даже если бы я его не обезвредил. Но я правда не понимаю. Почему она цела… может быть это благословение Истока?
- Не обижайтесь, но я не верю в то, что покончивший с собой эоны назад Творец вселенной снизошёл до того, чтобы спасти одну слишком самоуверенную девчонку.
— Вы знаете историю Истока? — он явно был удивлён.
— Не всю, но да. Однако сейчас не об этом. Что вы знаете о Сердце? Расскажите мне всё, что вам известно, может быть у меня получится понять, что произошло с Арианией.
— На самом деле не многим больше того, что я уже вам рассказал. Как вам уже известно от Со’Мона, практически все книги, имевшиеся в Осколке, были уничтожены, включая те, что относились к Сердцу. Так что мы не знаем ни его назначения, ни того, почему его спрятали под Фирианраундом, ни того, что за энергию оно содержит. Очевидно, оно как-то защищает нас от Пустоты. Осколок, по сути — это сфера с Сердцем в центре, окружённая Пустотой. Но вам это никак не поможет… эм… так, что ещё? Мо’Кан — совершенно точно не единственный, кто пытался экспериментировать с Сердцем. Возможно, их было куда больше, но мне доподлинно известно о трёх случаях использования Сердца.
— Вот, это уже ближе к правде, — кивнул я. — Вспоминайте всё.
— Один случай был ещё на моей памяти, произошёл с позапрошлым главным святителем. Что именно он сделал мне неизвестно, но итог, вероятнее всего, был таким же, как с Ро’Суком. Просто в какой-то момент Си’Нак, так его звали, исчез. Его долго искали, прежде чем подумали проверить святилище, и обнаружили только лежащее на полу Сердце.
- Развоплотил себя, что ли? — хмыкнул я. — Что же, как минимум можно сделать предварительный вывод, что аномалия именно в Ариании, а не в Ро’Суке. Кто ещё?
— Другой раз был около трёхсот лет назад. Именно из-за него сейчас на использование силы Сердца наложен строжайший запрет. Тогдашний главный святитель попытался использовать Сердце против Диких. Не знаю, как конкретно он это делал, но вроде как у него даже получалось. А потом обнаружилось, что сфера Осколка, стабильная в течение тысяч лет, уменьшилась в диаметре где-то на сотую долю. Стало ясно, что энергия Сердца не бесконечная и по мере расходования её защита от Пустоты слабеет.
- Это тоже никак особо не поможет. Что ещё?
— Последний известный случай произошёл ещё до Безумства Шэ’Гила, — так у аборигенов назывался эпизод с уничтожением всех «еретических» предметов эпохи до Краха. — Так что сложно сказать, что в этой истории правда, а что — уже миф. Рассказывается, что один святитель решил попытаться расширить защитную сферу, принося в жертву Сердцу жителей Осколка. Мысль его была такая, что, пожертвовав условной тысячью сейчас и расширив сферу, он сможет получить место для проживания уже двух тысяч, и так далее.
- Удалось?
— Да, но эффективность была вовсе не такой, как он рассчитывал. Даже принеся в жертву более пятидесяти тысяч человек, он сумел добавить к диаметру сферы лишь несколько миллионных долей. Да и то в этом дополнительном пространстве никакой земли уже не было, так что по сути он убил пятьдесят тысяч человек ради того, чтобы можно было свеситься с края Осколка. Так что больше никто не пытался подобным заниматься.
- Ясно… — выдохнул я. — А известно, как именно он приносил людей в жертву Сердцу?
— Известно то, как это выглядело, но не детали процесса. Он приставлял Сердце острым концом к груди жертвы, потом происходила некая несохранившаяся магия, а потом тела жертв начинали иссыхать, будто из них высасывалась жизнь.
- М-да, не особо информативно. Может быть что-то ещё? Мне надо хотя бы понять, если ли смысл в том, что я сейчас делаю.
— Хм… — Чу’Лим надолго задумался.
В отличие от Магистров или Майигу, память у аборигенов, в том числе и у святителей, как я уже успел заметить была далеко не абсолютная. Хотя она всё-таки была куда лучше, чем у обычных людей, великаны и жили существенно дольше, так что копаться в воспоминаниях им было сложнее.
Так что я его не торопил. На массаже сердца и искусственном дыхании Ариания могла продержаться не один час, а ошибки мне сейчас были совсем не нужны.
Вот только, похоже, Чу’Лим углубился уж слишком далеко в свою память, потому что спустя несколько минут ответил мне даже не он, а лежавший в другом конце хранилища Мо’Кан. Ну, как «ответил»…
— И достал Исток сердце из своей груди, и протянул его людям, и сказал: «Храните моё сердце, берегите его, лелейте его, ибо в нём моё вам благословение, в нём мой вам дар, в нём моя вам память». И отнесли люди сердце Истока на высочайшую гору, и сохранили в кристальном сундуке без замков и петель, и хранили они его, и берегли, и лелеяли. А когда наставали тёмные времена, и начинал ходить меж народа людского смертельный мор, когда дети рождались слабыми, хилыми и маленькими, шли люди к сердцу. И осеняло оно их благословением Истока, и нисходил на них дар Истока, и обретали они память Истока. И отступали тёмные времена, и терял свою силу мор, и снова рождались здоровыми дети.