После, возможно, нескольких сотен, а может быть и пары тысяч повторений уже мог очень точно понимать, какой уровень воздействия будет граничить с неизбежной смертью. И с тех пор неотрывно поддерживал количество кристаллов на один меньше критического числа.
Сердце Истока медленно, очень медленно таяло. А моё тело снова и снова рушилось и восставало из пепла.
Это было больно. Непредставимо больно. Хотя я испытывал боль куда интенсивнее, ещё никогда в жизни мне не было больно так долго. И это выматывало.
Но вместе с тем я ощущал такой же медленный, как уменьшение Сердца, но при этом постоянный прогресс. И это осознание вместе с аспектом повешенного, омывавшее мои доходящие до предела тело и разум прохладными волнами расслабления и успокоения, позволяли мне продолжать это безумие.
Не знаю, сколько прошло времени. Дни? Недели? Месяцы? Возможно, даже годы.
Как я и думал, Магистра девятой стадии никто не беспокоил без крайней необходимости. Ну или, возможно, слуги ответственно подошли к моему приказу.
В любом случае в какой-то момент я ощутил, что моя Магическая Формула накопила достаточно энергии для создания ещё одного основания. И им стало основание абсолютной силы.
А затем цикл возобновился.
Остановился я только когда почувствовал, что под действием энергии наследия Истока моё тело встало на порог чего-то совершенно нового. И как бы ни был удобен подвал особняка Гвоока Гвуока, перешагивать этот порог здесь было нельзя.
Убрав Сердце Истока обратно в пространственное хранилище, я снова принял облик огра и, даже ничего не ответив выскочившим ко мне, как только я поднялся обратно в особняк, вышел на улицу и прямым ходом поспешил прочь из Твердыни Карогна.
Не то, чтобы я стал слишком глуп или самоуверен, чтобы не попытаться хотя бы разговорами отвести от себя подозрения. Просто мой разум в этот момент был в каком-то пограничном состоянии, готовый обрести совершенно особое просветление, и я не мог позволить себе это состояние упустить.
К тому же, сколько бы я ни провёл в том подвале, первую волну поисков Рея Кассия я уж точно пересидел. Теперь можно было не волноваться о том, что мне навстречу попадутся пышущие энтузиазмом патрули, которые будут готовы проверить даже собак, лишь бы угодить своим Мудрецам.
Так что, не стараясь выглядеть менее подозрительным, по крайней мере не в ущерб вдохновению, я устремился по прямой от Твердыни. Остановился только тогда, когда на протяжение уже нескольких сотен километров не встречал на пути ни единой живой души.
После чего забурился прямо там, где стоял, вертикально вниз в землю, забравшись на глубину в сто раз бо́льшую, чем та, на которой нашли Изельграунд, выкопал пещеру, достаточно большую, чтобы в неё поместилось Сердце, закупорил вход.
От Сердца Истока, как бы медленно оно ни таяло, к нынешнему моменту осталась лишь тонкая, не больше пары метров толщиной, «обёрточка». Тем не менее, даже в этой обёртке ещё содержалось немало энергии.
И, устроившись по привычке в её центре, я продолжил взрывать её крупицы, теперь уже по пятьдесят штук за раз.
Десять взрывов и исцелений. Двадцать. Пятьдесят. Сто. Двести пятьдесят. Тысяча. Полторы тысячи. Тысяча шестьсот. Тысяча шестьсот тридцать два…
Вот он, порог. Даже после того, как я полностью исцелился, мои глаза не видели ничего, кроме многоцветья мировой ауры, мои уши слышали только гул вращающегося мироздания, а разум был бел и пуст, словно чистый лист.
И в этой белизне осталось лишь чёткое понимание того, что мне нужно было сделать, чтобы этот порог переступить. В принципе не задумываясь о том, что творю, я активировал свою мировую ауру, отправил её в остаток Сердца Истока.
А потом подорвал всё что от него осталось за раз.
Глава 40
Сознание плавало в бело-алой пустоте. Текучее и плавное, будто под постоянным допингом лёгкой эйфории.
Раз я ещё мог думать, значит не умер. Но что именно со мной произошло, я не смог бы объяснить, даже если бы очень постарался.
Я прекрасно помнил, на чём всё закончилось. Колоссальный взрыв, в сотни раз больший, чем всё, что я испытывал до этого. По идее после такого единственный возможный исход — это смерть.
Но я был жив. А это означало, что порог, к которому я подошёл вплотную перед взрывом, был преодолён и я шагнул в какое-то совершенно иное пространство и сферу.
Теперь возникал закономерный вопрос. Как мне вернуться обратно? Не в смысле обратно за тот порог, а обратно в реальный мир? В этой пустоте никаких дверей или порталов не было видно.
Тела не чувствовалось, не ощущались мои аспекты, не поддавалась даже мировая аура. Если она вообще тут была. Что мне в таком случае оставалось?
Ждать?
Это было не в моём стиле.
Тем не менее после нескольких десятков попыток сделать хоть что-то стало понятно, что я действительно бессилен, и действительно оставалось только дожидаться непонятно чего.
Сколько прошло времени, я не знал. Без тела восприятие его течения было слишком сильно искажено.
Но совершенно точно ждать мне пришлось долго. В какой-то момент я даже задумался о том, не выглядит ли вот так посмертие?
Однако в конце концов кое-что всё-таки изменилось. Пустота перестала быть пустой.
Перед моим разумом появился небольшой сгусток энергии. Спустя какое-то время ещё один, потом ещё и ещё. На четырёх штуках процесс остановился, что позволило мне с некоторой уверенностью предположить, что эти сгустки были моими аспектами.
Ну или по крайней мере каким-то образом были с ними связаны, потому что предначальной силы я от них всё-таки не ощущал.
«Оглядев» эти сгустки своим сознанием, я понял, что могу ими управлять. Не в слишком широком диапазоне, но я совершенно точно мог сделать, вероятно, самое важное: начать притягивать к ним новую энергию.
В следующий неизвестный промежуток времени я полностью сосредоточился на увеличении энергетических сгустков, постепенно становившихся всё плотнее и больше.
Очередной критический момент наступил в тот момент, когда я впервые почувствовал из сгустков энергию аспектов. Почти сразу же движение сгустков стабилизировалось и упорядочилось, и они начали плавно вращаться вокруг невидимой оси будто планеты, но по одной и той же орбите.
Контролировать их перемещение отныне стало почти невозможно. Помимо ускорения и замедления их вращения я уже не мог ни на что повлиять. Однако всё ещё мог наращивать их объём, чем и занялся.
Сферы, сгустками их называть уже было бы неправильно, с постепенно разраставшимися внутри истоковыми аспектами, плавно росли, их вращение также плавно ускорялось.
Но плавно — не значит медленно. И в какой-то момент я поймал себя на том, что, если не замедляю сферы намеренно, уже с трудом могу уследить за их вращением. А оно всё продолжало набирать обороты.
Спасало одно: в пустоте кроме этих сфер и чистейшей энергии, в которой они парили, не было ровным счётом ничего. Так что, как бы быстро они ни вращались, помешать этому ничто не могло.
Однако в какой-то момент я заметил, что та самая энергия, затягиваемая стремительно несущимися сферами, начинает собираться в небольшое торнадо в том месте, где проходила невидимая ось вращения.
Это, как и всё происходящее, явно было неспроста. Потому, не особо задумываясь, я лишь ускорил вращение сфер, чтобы помочь вихрю стать отчётливее и плотнее.
И спустя ещё несколько неизвестных отрезков времени я понял, что внутри вихря, в самой его середине, энергия приняла фиксированную жёсткую форму. Сначала это был просто волосок, потом — ниточка, затем — длинная тонкая игла.
По мере того, как сферы ускоряли своё вращение и увеличивались в объёме, торнадо становилось шире, а вместе с ним и сформировавшийся внутри стержень.
Достигнув определённой, уже довольно внушительной даже по сравнению со сферами толщины, он начал расти вверх и вниз. А когда вышел из пределов энергетического торнадо, вдруг разделился надвое с обоих концов, продолжив длиться уже в четырёх направлениях.
Затем каждый из концов поделился ещё пополам, потом ещё, и ещё, и ещё… они не прекращали делиться и расти как в длину, так и в толщину. И в конце концов четыре сферы оказались вращающимися вокруг раскидистого древа с симметричными ветвями и корнями.
В какой-то момент рост этого древа, наконец, остановился. Торнадо, окружавшее его ствол, затихло, а затем каждая, даже самая тоненькая веточка этого древа испустила мощную волну энергии, и все они оказались сконцентрированы на четырёх сферах.
Поначалу я подумал, что сейчас случится настоящая катастрофа.
Сферы к этому моменту носились с такой скоростью, что уже было абсолютно невозможно разглядеть их по отдельности. Мне удавалось различать их только потому, что моё сознание продолжало заставлять их втягивать в себя окружающую энергию.
Настолько мощная волна должна была не просто дестабилизировать вращение. Она должна была попросту снести сферы с их орбиты.
Однако произошло ровно противоположное. Сферы начали плавно замедляться и в конце концов вернулись примерно к тому темпу, с которого начинали. Неспешному, размеренному и даже какому-то торжественному.
И на этом… всё закончилось.
Пришло понимание: само в этом бело-алом мире больше ничего происходить не будет. Всё остальное я должен буду сделать сам. К счастью, как только всё стабилизировалось, я смог осознать, что именно тут происходило.
Древо, проросшее из сфер аспектов, было мной. Буквально. Это были моё тело, моя энергия, мой разум и моя душа.
Колоссальный взрыв энергии наследия Истока разнёс всё это на чистую мировую ауру и по идее я должен был умереть на месте. Но четыре истоковых аспекта стали якорями, привязавшими моё естество к реальности, а затем плавно воссоздавшими из этой чистой мировой ауры «меня».
Однако истоковые аспекты не были достаточно разумны, чтобы повторить своего обладателя полностью. Они создали лишь основу, базу. И теперь, если я хотел вновь осознать себя в физическом мире, мне предстояло вылепить из этой основы себя настоящего.