Однако у меня был аспект понимания. Он тоже работал отвратительно, вероятно из-за низкого процента завершённости. Но даже того, что имелось, было более чем достаточно, чтобы отследить огромную тушу кракена, несмотря ни на какую маскировку.
Впрочем, это вовсе не значило, что мне стало как-то глобально легче. Лев, в первый раз проигравший мне лишь потому, что бросился на врага с яростью, но без осторожности, явно понял свою ошибку, и теперь принял устойчивую низкую стойку.
С учётом того, что уже в первом с ним противостоянии я чётко понял, что он был в разы сильнее меня физически, повалить его теперь, когда он был сосредоточен и готов к нападению, стало практически невозможно.
Тем не менее, я по крайней мере отвлёк их двоих от остальных. За их спинами сейчас пятеро эльфов, человек, оборотень и кентавр довольно успешно теснили троих жрецов-великанов и генбу.
Ариана им не помогала, просто стояла на краю помоста, пристально глядя на главного святителя. Крарха, как защитница не пришедших в себя, в бою не участвовала, ей я приказал спрятаться в одном из домов.
В общем, со своими задачами все справлялись вполне неплохо. Несмотря даже на то, что они не могли не понять, что пообещали слушаться огромного монстра. Так что мне тоже нельзя было сдавать позиций.
Для того, чтобы не думать хотя бы о скорости своих врагов, я активировал поле гравитации. Она, в отличие от плотности воздуха, в Истинном Мире и так была заметно выше, чем в Ложном, однако определённо не настолько, чтобы великаны с учётом своих габаритов могли двигаться так же естественно и плавно, как люди в Великих Душах.
Впрочем, о подобных тонкостях реальностей я уже привык не думать. Мировая аура, пропитывавшая всё сущее, позволяла даже законам физики искажаться, выходя далеко за рамки общепризнанных постулатов наук немагических миров.
Да и к тому же, как бы ни была в этом мире велика нормальная гравитация, чтобы удержать таких чудовищ, как лев и кракен, я должен был сделать её в тысячи раз сильнее.
В таком поле усиленная гравитация действовала и на меня тоже, я не мог контролировать её настолько точно, чтобы постоянно поддерживать вокруг себя стабильную зону. Однако это было не важно, поскольку я был не против стать немного тяжелее ради того, чтобы Тотемы оставались на своих местах.
Ну, или, скорее, просто помедленнее двигались. Потому что даже с увеличенным в тысячи раз весом, из-за чего мостовая под лапами и щупальцами начала ломаться просто от того, что они на ней стояли, кракен и лев даже близко не стали беспомощными.
И я уже подготовился к очередной атаке Тотемов, когда мне в голову пришла гениальная идея. Камень мостовой, начиная от моих лап и дальше во все стороны начал покрываться тонким слоем льда, ярко отблёскивающего на свету десяти солнц.
План был прост как пять копеек. В отличие от Майигу, Тотемы были обычными монстрами, просто невероятно сильными, и не умели использовать мировую ауру для полёта.
А это значило, что для нормального передвижения им была необходима такая штука, как поверхностное трение, которое слой идеально гладкого льда сводил практически в ноль.
Конечно, лев мог вонзить в лёд когти, а кракен присосаться к нему щупальцами. Но это всё было даже близко не то. В совокупности с эффектом многократно усиленной гравитации, из-за которой все их движения оказывались ощутимо замедлены, парочка Тотемов в моих глазах теперь была похожа на черепах.
Гравитация на меня действовала тоже, пусть и не так сильно, но вот скользить по собственноручно созданному льду я точно не собирался. И так как лев с его огромной силой для меня был куда более сложным противником, начать я решил с кракена.
Подскочив к нему, всё ещё находившемуся под бесполезной маскировкой, я вцепился клыками в одно из щупалец, упёрся лапами в упругую тушу и с силой дёрнул на себя. С громким хлопком, будто я порвал резиновую камеру от велосипедного колеса, щупальце оторвалось от тела Тотема.
Я услышал низкочастотный подрагивающий гул. Видимо так кракен кричал от боли. Чтобы он помучался побольше, я ударил по открытой ране мощным ударом молнии, и собирался продолжить рвать монстра, но тут на выручку союзнику подоспел лев.
Воздух Изельграунда сотряс яростный рёв и я почувствовал колоссальную мощь, кратно превышавшую даже ту, что я уже испытал на себе, исходившую от занесённой лапы Тотема.
Попадать под этот удар мне было ни в коем случае нельзя. Ни ледяная броня, ни выносливость, даруемая основанием нерушимого тела, ни мощь моего собственного аспекта льва не помогли бы мне выжить.
Ускорив себя мировым приказом, я в последнюю секунду отскочил в сторону. Удар льва пришёлся по мостовой. И хотя никакой стихийной составляющей в этой атаке не было, под лапой льва зажглась самая настоящая вспышка взрыва.
Десятки квадратных километров площади разорвало. Миллионы, миллиарды тонн камня поднялись в воздух и разлетелись по городу, здания в округе, не снесённые ветром от крыльев феникса, снесло колоссальной по мощности ударной волной.
Под телом льва сформировался огромный кратер, в который он тут же начал падать вместе с кракеном. Впрочем, им от этого точно хуже бы не стало, хотя гигантского кальмара всё-таки зацепило осколками, изрядно потрепав шкуру.
Мне, благодаря чешуе, досталось поменьше. Но в следующее мгновение стало понятно, что главную угрозу для меня теперь представляли уже не Тотемы.
Даже не по сигналу аспекта понимания, а благодаря какой-то внутренней чуйке я повернул голову вбок, чтобы увидеть несущегося на меня на огромной скорости главного святителя.
Ариания неслась следом за ним с выражением гнева на лице, и даже догоняла, а посланное ей заклинание было даже быстрее неё. Но было очевидно, что она не успеет его остановить до того, как главный святитель доберётся до меня.
Уворачиваться было бессмысленно: успел бы я достаточно далеко отскочить от его траектории.
Единственное, на что хватило тех миллионных долей секунды, что остались мне до столкновения — это развернуться к главному святителю хотя бы вполоборота и открыть пасть.
Глава 27
Я спятил, собираясь проглотить мутанта, слепленного из кусков четырёх монстров, и по силе находящегося на уровне Магистра восьмой стадии?
Очень может быть.
На моей памяти уже был момент, когда маленький ублюдок пробрался внутрь большого ублюдка и натворил дел, при том что разница в силе между ними была куда больше, чем между мной и главным святителем. Вот только тогда маленьким ублюдком был именно я.
Но альтернативой было принять его удар на грудь или голову.
Второй вариант сразу отпадал. Голова мне нужна была всё-таки не только для того, чтобы в неё есть, но и чтобы ей думать. А после удара главного святителя, который, судя по скопившейся в его кулаке мощи, обладал тем же эффектом, что и взорвавший землю удар льва, мой череп вне всякого сомнения превратился бы в тыкву. Лопнувшую тыкву.
Слой защиты на груди был куда толще, чем на голове, плюс в этом случае я ещё успел бы затормозить атаку главного святителя лапами. Однако существовал также немаленький риск, что сломавшиеся от удара рёбра вонзятся мне в сердце. И это была такая себе перспектива.
Конечно, проглотить его было чревато даже куда худшими последствиями. Но у меня были причины, чтобы пойти на подобное безумство.
Аспект чревоугодия находился в моём желудке, и хотя я мог использовать его всем телом, наибольшей своей силы он достигал именно там, а также в связанных с желудком органах: пищеводе, глотке и, очевидно пасти.
Так что первой мерой противодействия мощи главного святителя стал максимально концентрированный луч удушающей силы аспекта чревоугодия, ударивший в него прямо из моего рта.
Он подавлял и вытягивал всё: полученную от Тотема силу, мировую ауру, даже потенциальные скрытые в его теле секреты. И даже за те мизерные доли секунды воздействия успел снизить мощь атаки где-то процентов на десять.
И это было только началом.
Рост главного святителя был сравнительно небольшим по сравнению с другими великанами. Сказывалось то, что щупальца, заменявшие ему ноги, были этих самых ног заметно короче.
К тому же, как и остальные аборигены Истинного Мира, он не умел использовать мировую ауру ни для чего, кроме физического усиления. Так что технически он не летел на меня, а бежал, просто сделав в конце длинный и невероятно мощный прыжок, вытянувшись вперёд, чтобы сохранить аэродинамику. И я сам ещё помог ему, немного подправив его положение мировым приказом так, чтобы он почти что принял позу супермена.
Понятно, что он не стал достаточно маленьким в «поперечном сечении», чтобы пролететь мне в глотку со свистом. Но с учётом того, что его рост был лишь около семисот метров, а мой в холке — шесть километров, никакими критичными повреждениями это мне всё же не грозило.
С помощью тех же мировых приказов я постарался направить его по максимально безопасной траектории, при этом изогнувшись так, чтобы внутри моего тела пищевод стал почти прямым. А ещё, насколько мог, стянул его локти и щупальца между собой, чтобы он как можно меньше окружающих тканей задел выступающими частями.
Половину клыков он мне, тем не менее, всё-таки выбил, и, пролетая глотку, неизбежно разорвал мне и голосовые связки, и гортань, и трахею, а в довершение и кадык выбил. С учётом того, на какой скорости это произошло, я почувствовал лишь одну вспышку боли, но настолько яркую, что у меня всё перед глазами померкло на мгновение.
Благо, когда он залетел в более широкий пищевод, стало полегче. А самое главное, что, чем ближе он был к желудку и аспекту чревоугодия, тем сильнее был эффект поглощения.
Когда он пролетел половину пищевода, а это было где-то километра три мне удалось поглотить ещё пятнадцать процентов силы его атаки.
Тем не менее, было вполне очевидно, что позволять так просто себя сожрать главный святитель не собирался. Он не мог остановиться, так как набрал слишком большой импульс, но вот попытаться замедлиться и скорректировать свою траекторию в направлении лёгких и сердца мог вполне.