Однако прежде чем Макторн сумел что-то сказать, своё «слово» решил сказать Тиброн. Сложив губы трубочкой, будто дул на горячий суп, старик оглушительно свистнул. И вместе со звуком с его губ неожиданно сорвался мощный, расширяющийся конусом поток ослепительного света.
В этот конус попали двое бойцов Самдаль. Первый лишился куска бедра, у второго в животе появилась широченная дыра. Однако главной целью Тиброна был Толстяк.
Из-за того, что поглотитель-мимик держал меня за шею и огромная туша осталась сзади, я не увидел момент удара. Но то, что давящий на плечи груз в мгновение уменьшился в несколько раз и тело перестало весить сотню тонн, стало очевидным свидетельством того, что атака королевского проверяющего была достаточно меткой.
Это и был тот самый переломный момент, которого я так ждал.
Вывернувшись из хватки мимика, я мельком глянул назад, на Толстяка. В середине тела твари зияла почти полуметрового радиуса сквозная дыра и мягкая плоть уже начала оседать внутрь раны. Умереть от такого поглотитель, разумеется, не мог. Более того, я уже начал ощущать возвращающееся давление.
Однако секунды шока Толстяка оказалось достаточно, чтобы зал заполнили десятки световых вспышек. Похоже, сила жирного поглотителя подавляла в том числе и ману, потому одарённые Тхалса не могли использовать свою магию. Но сверхусилие Тиброна помогло создать возможность не только для меня.
И так как бойцы Самдаль к такой атаке оказались совершенно не готовы, спокойно сидя прямо на спинах одарённых Тхалса, эта возможность кардинальным образом повлияла на положение дел.
Атаковать с той же мощью, что и Тиброн, остальные из Тхалса не смогли. Даже те, кто находился на четвёртой ступени. Уровень королевского проверяющего определённо уже был значительно выше обычных четвёртых ступеней.
Но даже так, этого вполне хватило, чтобы из семидесяти с лишним одарённых Самдаль в секунду погибло больше половины, и ещё процентов тридцать остались с крайне тяжёлыми травмами.
К сожалению, те лучи, что были направлены на поглотителя-мимика и герцога Макторна, оказались бесполезны. От большинства они оба, предугадав неизбежную атаку, успели уклониться. И даже те, что всё-таки попали в их тела, не смогли нанести значительного вреда. Как и на моём теле от обстрела лучами, на них остались максимум ожоги.
Однако положение дел всё равно перевернулось с ног на голову. Семьдесят бойцов Самдаль против тридцати Тхалса превратились в тридцать Тхалса против где-то пятнадцати Самдаль. Двукратный перевес численности теперь был на стороне «хороших ребят».
Правда, для меня что одни, что другие были источником проблем. Вот только всё-таки куда бо́льшим источником проблем в данную секунду был Толстяк. А потому, избежав повторной попытки мимика меня поймать, я рванул к нему.
Кто-то из одарённых Тхалса додумался ударить магией не только по бойцам Самдаль, но и по телу Толстяка тоже. Так что в его мягком желеобразном теле появилось ещё несколько дыр.
Опять же, не таких широких, как от атаки Тиброна. Но всё-таки этого было достаточно, что в очередной раз сбить эффект его силы. К тому же подавление высшего поглотителя после того, как Толстяк был так серьёзно ранен, значительно ослабло.
А потому несколько метров я смог пробежать почти беспрепятственно. Но когда до цели оставалась примерно половина расстояния, давящий на плечи вес вернулся, и показался едва ли не больше, чем в самом начале. Похоже, чем ближе к Толстяку — тем сильнее была его странная магия.
Уже чувствуя, что моё тело помимо моего контроля начало заваливаться на пол, я, вновь взревев диким зверем и вложив половину оставшейся маны в приказ силы, оттолкнулся от земли и отправил себя в длинный прыжок прямо в тушу Толстяка.
Было бы создаваемое им давление реальным — и я бы не пролетел и полуметра. Вот только всё, на что Толстяк реально воздействовал — это на разум. И потому, хотя мой мозг наотрез отказывался верить, что такое возможно, я без труда пролетел все разделявшие нас метры.
Ну, почти все. За мгновение до того, как я рухнул на Толстяка всем своим весом, я ощутил чьи-то пальцы, сжавшиеся на моей щиколотке.
Резким движением поглотитель вбил меня в пол и, подняв глаза, я увидел возвышающуюся прямо перед носом тушу, до которой оставалось буквально полметра. Моя левая рука даже коснулась его бока, и я ощутил отвратительное мягкое желе под пальцами.
Я сжал кулак, попытавшись ухватиться за бок Толстяка, но пальцы просто провалились сквозь его плоть, а в следующую секунду меня уже оттащили за ноги от твари. Здесь, в непосредственной близости от жирного поглотителя, эффект его силы был просто колоссальным.
Мне на полном серьёзе казалось, что в любую минуту мои рёбра могут треснуть, а лёгкие и сердце — лопнуть. Не было возможности пошевелить ни одним мускулом, я будто оказался на дне Марианской впадины среди плоских рыб и рачков.
И от того то, с какой лёгкостью поглотитель перевернул меня на спину, глянув в лицо своими пустыми безэмоциональными глазами. Только в такие моменты становилось понятно, что его шуточки и слова о «радости» были не более чем игрой.
На деле же у этого существа не было и грамма человеческих эмоций. Это был всё тот же поглотитель, просто способный думать по-человечески.
— Шестые эволюции отличаются от нас, — прошипел он мне в лицо. — Они — первый шаг к поразительной метаморфозе, и я не могу позволить тебе отсрочивать эту метаморфозу ещё сильнее. Ему и так придётся не одну неделю восстанавливаться после атаки Тиброна. Да и к тому же, неужели ты думал, что сможешь его убить. Знаешь, сколько в нём «сердец?»
— Я не хотел его убивать, — прошептал я, с трудом шевеля челюстью. Вся оставшаяся мана вместе с приказом силы без остатка влилась в мышцы на моей левой руке, заставив её вскинуться к лицу и закинуть в рот небольшой шарик «сердца», сжатый в пальцах. — Я хотел его СОЖРАТЬ!
Глава 2
В прошлый раз, когда я сожрал «сердце» четвёртой эволюции, имея уровень третьей ступени, не отбросить коньки мне помогло лишь то, что «сердца» давали ещё и регенерацию. В противном случае СИЛА, хлынувшая из «сердца» в моё тело, просто разорвала бы его на части.
Теперь я, имея силу четвёртой ступени, закинул в рот «сердце» даже не пятой, а шестой эволюции. Разрыв в чистой мощи между мной и Толстяком был настолько огромным, что, будь ситуация иной, я бы не совершил подобную глупость ни за какие коврижки.
Вот только вариантов, к сожалению, не осталось. Несмотря на то, что множество бойцов Самдаль были убиты, а в Толстяке появилась внушительная дыра, поглотитель потерял всего около двадцати пяти «сердец» из более чем двухсот. Хотя секундный шок Толстяка и позволил мне приблизиться к нему, его способности в силе потеряли не слишком значительно.
И то, что световые сполохи за моей спиной больше не появлялись, было тому прекрасным доказательством. Тиброн смог воспользоваться эффектом неожиданности и нанести удар. Однако во второй раз тот же трюк королевскому проверяющему уже не удастся. И даже полученное численное преимущество мало что бы решило, ведь все одарённые Тхалса вновь были отправлены лежать лицами в пол.
Помощи ждать было абсолютно неоткуда, а вокруг находились враги, во много раз превосходящие меня по силе. Так близко к краху я, пожалуй, оказывался лишь при встрече с Вирго. Но тогда меня спас Тизен.
Сейчас же рассчитывать на богов не стоило и выкарабкиваться мне предстояло самому. А потому, каким бы безумным ни был этот ход, он в любом случае был лучше, чем просто покорно сдаться на милость поглотителя.
СИЛА на этот раз начала свой путь по телу даже не из желудка. Уже в ту секунду, когда я коснулся «сердца» языком, я ощутил устремившуюся по моему организму мощную волну энергии. И понимание того, что это — лишь слабый отголосок грядущего цунами, было едва ли не хуже самого момента взрыва СИЛЫ в моём животе.
Ощущение было такое, будто у меня в желудке действительно взорвалась бомба. Поток раскалённой, обжигающе горячей мощи в доли мгновения достиг каждой клеточки, искупав их одновременно и в феерии СИЛЫ, и в адской агонии. Даже если бы у меня осталась мана, никакие приказы-анестетики бы не помогли.
Я чувствовал, как моё тело, не способное выдержать подобной мощи, начинает разрушаться изнутри. И регенерация, запустившаяся параллельно и с огромной скоростью, ни капли не спасала.
Кровь, просачивающаяся через капилляры, заполнила рот и нос, начала стекать из глаз и ушей, а довольно противное липкое ощущение на коже сообщило мне, что я и потеть начал кровью. Не было никаких сомнений: до смерти мне остались считанные секунды. Ставка, которую я сделал, оказалась слишком рискованной.
Спасти меня не могло ничто… кроме межмировой энергии. Метаформозы, что она запускала, укрепляли мой организм не только за счёт СИЛЫ. И существовала тусклая вероятность, что эти метаморфозы вкупе с регенерацией смогут перекрыть разрушительный эффект «сердца».
И, к моему счастью, я точно знал, где можно было найти немалые запасы межмировой энергии.
Поглотитель-мимик, не сумев остановить меня от проглатывания «сердца», остался сидеть надо мной с каменным выражением на лице, даже когда я начал истекать кровью из всех отверстий. То ли ждал, чем всё закончится, то ли пытался понять, что ему сделать, чтобы не потерять столь ценный экземпляр.
Это стало его роковой ошибкой. Сейчас, пока мой разум плавал в океане боли и мне едва хватало силы духа, чтобы оставаться в сознании, внушение Толстяка стало для меня просто шуткой. Причём что подавление высшего поглотителя, что сила гипноза.
И мне ничто не помешало, воспользовавшись эффектом неожиданности, вскинуть голову и, раскрыв рот так широко, как только было возможно, вцепиться ублюдку зубами в шею.
Ещё до того, как появился Тиброн, я успел просветить мимика рентгеновским зрением. Он не соврал: его анатомия действительно мало чем отличалась от обычной человеческой, если забыть о разбросанных по телу «сердцах». И, что мне было наиболее важно, у него билось сердце.