Вот только для того, кто сошёл с пути боевого мага и полностью посвятил себя науке, заместитель ректора был невероятно искусен.
Я уже встречал магов, чья реальная боевая сила была заметно ниже, чем предполагал ранг — таковы были последствия неопытности и отсутствия энтузиазма во время тренировок. Большинство магов плюс-минус укладывались в границы своих рангов. Сила Маркиза Савса, заядлого охотника на драконов, заметно превосходила его ранг, благо для меня он всё равно был не особо опасен.
Однако Вералин, встретил мой удар заклинанием, мощь которого ощущалась минимум на ранг выше его собственного. Сотканный из молний щит, в который врезался мой кулак, не только почти не дрогнул от почти максимума моей силы, но и ударил меня в ответ страшнейшим разрядом.
Такого развития событий я никак не ожидал. Более того, в предоставленном графом Сайлотом отчёте не было ни слова о том, что Вералин был настолько искусен.
Там указывалось лишь, что, получив драконье сердце в раннем возрасте и невероятно быстро привыкнув к нему, нынешний заместитель ректора королевской академии стремительно рос в рангах, куда быстрее сверстников. О боевой мощи не было ни слова.
Мы обменялись ещё несколькими ударами. И несмотря на то, что чистая энергия Вералина определённо была тридцать пятого ранга, его магия, за счёт искусности применения, достигала пика тридцать шестого.
И у меня не осталось бы никакой уверенности в победе, если бы не всё ещё сжатое в кулаке Кольцо Грозового Змея.
Артефакт, согласно всё тому же отчёту, заместитель ректора получил в одной из первых своих экспедиций. И именно из-за него выбрал стихию молнии в качестве своей основной.
А потому у меня был идеальный метод противодействия огромным, растягивающимся на километры, разрядам, которые посылал в меня Вералин.
Я просто встречал их ударами той руки, в которой было кольцо. И, хотя бо́льшая часть урона всё-таки проходила через боевую перчатку в тело, процентов тридцать поглощалось кольцом. А с остальным я уже мог справиться за счёт Даров пожирания и контроля, а также приказа захвата.
Тем не менее, глобально ситуацию это не улучшило. Может быть мне и не нужно было волноваться о получении смертельного разряда, но и достать Вералина за его непробиваемыми щитами я никак не мог.
И было хорошо, что он пока что продолжал бой. Видимо хотел лично прикончить меня и забрать своё кольцо, которое он наверняка чувствовал. Потому что, попытайся он сейчас сбежать обратно к академии, способа остановить его у меня бы не нашлось.
Сложно было передать, насколько это бесило. Кажется, даже воспоминания о столкновении с Палемом не вызывали во мне столько злости.
Бог-дракон хотя бы пришёл убить меня лично, в открытую, а не пытался заразить мою ману мерзким паразитом. Я отказывался принимать то, что Вералин сегодня может ускользнуть из моих рук также просто, как и последовал за мной сюда.
На последствия, на то, что он раструбит всем подряд, что я — Майигу, мне всё ещё было плевать. Но одна мысль о том, что моя месть может не состояться, выводила меня из себя.
Возможно, это был накопившийся после полного поражения от лапы Палема стресс — я не знаю. С огромным трудом удавалось просто удерживаться от падения в какой-то дикий раж, когда я перестал бы контролировать ситуацию и полностью отдался бы боевому безумию.
Внешне я, наверное, так и выглядел. Огромная, почти семнадцатиметровая туша, бешено ревущая подобно самому настоящему дракону, и осыпающая Вералина градом ударов.
Дары контроля, пожирания и роста работали на пределе возможного, мировая аура вливалась в приказы вся без остатка, а коэффициент поглощения Дара жизни улетел куда-то в неведомые дали. Жить, при тех же темпах, мне оставалось от силы минут пять.
И этого всё равно было недостаточно. Мне не хватало пробивной мощи.
Мои кулаки и стопы врезались в грозовые щиты Вералина, они проминались под ударами, казалось, что ещё чуть-чуть — и я прорву оберегающие мага сети молний. А тогда мне хватит и одного-единственного удара, человеческие тела были невероятно хрупки по сравнению с мощью их заклинаний.
Вот только, даже прогибаясь, будто тонкая ткань, сотканные из электрических нитей щиты продолжали держаться, параллельно нехило так шибая меня током. И выдержать и это, и атаки заместителя ректора одновременно я уже был не в состоянии.
В теле, как когда-то давным-давно во время спарринга с телохранительницей Кримзона, начала накапливаться разрушительная энергия молний. И если тогда я сумел решить эту проблему, создав второй Дар пожирания, то теперь не справлялся даже он.
Выход, казалось, был только один: отступить и позволить Вералину спастись. А это значит, что выхода не было.
А потом в какой-то момент я, провожая очередную порцию молний, уходящую в Кольцо Грозового Змея, вдруг поймал себя на том, что чувствую кое-что очень-очень знакомое от этого кольца.
Раньше я не замечал этого из-за того, что артефакт будто бы спал. Но теперь, вдоволь напитавшись маной, «очнулся» и начал посылать во все стороны волны уже привычной для меня, но не слишком понятной для жителей этого мира энергии.
Мировой ауры.
Осознание возможности вспыхнуло в голове подобно всё той же молнии. Использовав Дар контроля, я нырнул восприятием внутрь кольца.
Всё было именно так, как я и предположил. Внутри артефакта, оторванное от своего изначального хозяина и запечатанное на тысячи лет, скрывалось то, что люди в принципе не могли почувствовать и осознать.
Дар Майигу.
Артефакты, созданные из частей тел Майигу, обычно использовали какие-то особые свойства плоти обожествлённых существ. Невероятная прочность, способность испускать пламя или видеть на многие километры.
То, что кому-то удалось заключить в артефакт Дар, было сложно представить. Для меня — так и вовсе невозможно. Мне всегда казалось, что Дар — это что-то, что не сможет существовать без хозяина.
Тем не менее, в древнем мире Драконьих Островов до воцарения Руйгу, похоже, существовали самые разные умельцы.
И это значило, что в бою с Вералином у меня появился реальный шанс на победу и свершение мести. Единственное, что теперь оставалось — это забрать скрытый в кольце Дар себе.
Вот только, как и всегда, сказать было куда проще, чем сделать.
Я отвёл часть внимания, сил Даров контроля и пожирания, а также приказа захвата, чтобы перетащить Дар молний из кольца в своё тело. Однако, хотя я отчётливо ощущал его и, казалось, мог схватить в буквальном смысле, мои энергии проходили сквозь Дар артефакта, словно мы находились в разных реальностях.
Решение как будто бы было. По крайней мере я чувствовал, что это может сработать. Нужно было настроить мою мировую ауру на мировую ауру в Даре, как настраивают струны на гитаре или пианино.
Вопрос был в том, как много времени это займёт. Потому что Вералин после того, как я начал отвлекаться на кольцо, окончательно перехватил инициативу и стал меня теснить.
В каком-то смысле это было даже полезно. Уже почувствовавший вкус победы, он по крайней мере точно не развернётся и не даст дёру. Вот только, если я не смогу заполучить Дар молний, то не только убийство заместителя ректора, но и банально моё выживание будет поставлено под вопрос.
Секунды шли в напряжённом ожидании того самого момента, шкура покрывалась всё новыми и новыми ожогами от молний, а мышцы слушались всё хуже от накапливавшегося заряда.
В какой-то момент сила, которую я мог демонстрировать даже на пике возможного, уменьшилась по сравнению с началом боя почти вполовину. А ведь было ещё и ограничение по времени от Дара жизни. Там от пяти минут осталось не больше двух.
Мной были перебраны десятки тысяч «тональностей» мировой ауры. Начало казаться, что это в принципе уже никак не поможет. Вот только отступать уже было поздно. Пан или пропал.
И, наконец, я ощутил, как Дар молний в кольце вздрогнул в ответ на колебания моей энергии. Через несколько секунд я уже перетягивал небольшой, третьего класса, Дар, в своё тело.
Куда деть мощь молний, я, разумеется, знал. Несколько недель назад почти такой же, разве что чуть посильнее, Дар, полученный от почившего Тизена, занимал своё место в «сердце» в моей правой руке. И что-либо менять в этом плане я не собирался.
Как только Дар слился с «сердцем», тело будто пронзил разряд в миллиард вольт. Проносясь сквозь ткани и органы, он собирал весь тот заряд, что попал в меня благодаря Вералину, и становился от этого лишь сильнее.
Вот только он не был губительным. Наоборот, молния теперь ощущалась как что-то родное и невероятно комфортное. Я будто окунулся в горячий термальный источник.
В следующую же секунду удар, пришедшийся по защитному куполу Вералина, погрузился в него глубже, чем все предыдущие. Меня остановила невероятно плотная мана, составлявшая заклинание, но сами молнии больше не были мне страшны. И это, без всяких сомнений, был конец заместителя ректора королевской академии.
Специализируйся он на какой-нибудь другой магии: огне или воде — мы бы ещё поборолись. Но теперь я не просто обладал магией молний. Присвоив Дар из кольца, я буквально стал богом грозы.
Восемьдесят процентов силы его заклинаний теперь просто пропадали впустую. А оставшихся двадцати было даже близком недостаточно, чтобы удержать мой напор.
Сложно было передать, насколько грела мне душу эта жестокая ирония. Вероятно, именно это можно было назвать «мгновенной кармой».
Артефакт, пробывший у Вералина бо́льшую часть его жизни и сильно повлиявший на его боевой стиль, сначала был потерян из-за спора, к которому Вералин даже не имел прямого отношения, а теперь ещё и станет причиной его гибели.
Что же, я мог только пожелать ему в следующей жизни, если она существует, не пытаться никого травить лишь из-за проигранного спора. Хотя, для того, чтобы отправиться на перерождение, заместитель ректора всё-таки должен был сначала умереть.
А этого я допускать не собирался. В конце концов для свершения моей мести гибель Вералина была вовсе не обязательна.