Он слышал, как снаружи ходит Ренн, хрустя снегом. «Почему обязательно нужно так шуметь? – с раздражением подумал Торак. – Она ведь прекрасно знает, что каждая льдинка, хрустнувшая у нее под башмаком, вонзается мне в голову, точно острый ледяной осколок».
Чтобы еще немного отложить необходимость вылезать из убежища, Торак на всякий случай проверил то, что осталось от его снаряжения. Они с Ренн так спешили поскорее убежать от пещер как можно дальше, что ему пришлось бросить там и свой топор, и лук, но бурдюк для воды по-прежнему висел у него на шее, а на поясе – трутница и мешочек с целебными травами. Да и отцовский нож в ножнах был при нем.
Он коснулся рукояти ножа, и она показалась ему странно горячей. Может, это знамение? Наверное, стоило бы спросить у Ренн… Впрочем, нет: это даст ей лишнюю возможность похвастаться своими знаниями, а он и так понимает, что знает она значительно больше, чем он. Отчего-то мысль об этом наполнила его душу беспричинной злобой.
Торак на четвереньках выполз из убежища.
Вчера ночью туманное дыхание Великого Духа поглотило весь мир вокруг. Исчезли льды и Море: Великий Дух забрал все это, и даже ветер дуть перестал. А без ветра и мороз уже не казался таким кусачим. Зато гораздо ближе стал слышаться грохот ломающегося льда.
«Это как раз то, что нам нужно, – подумал Торак. – А скоро и таяние снегов начнется».
– Ты ужасно выглядишь! – сердито сказала Ренн, глядя на него. – Твои глаза совсем… Все-таки надо было тебе надеть защитные пластинки!
– Да знаю я! – проворчал Торак.
– Так что ж не надел?
Голос у нее был ужасно противный, какой-то скрипучий. И вечно эта Ренн говорит ему, что надо было сделать! А сама-то небось весь день защитных пластинок не снимала! Уж сама-то она никогда ничего не забывает!
В напряженном, колючем молчании они разобрали убежище, перенесли лодку на самый край льдины и пошли назад за снаряжением.
– А хорошо все-таки, что я догадалась вспороть их лодки! – снова принялась хвастаться Ренн. – Иначе они бы в один миг нас догнали.
– Лодки можно и починить! – на редкость гнусным тоном заявил Торак. – Ты все равно не сумела так уж особенно задержать их!
Ренн оглянулась:
– А ты бы, конечно, придумал что-нибудь получше, да? Что ж, у меня, видишь ли, времени не хватило! Нужно было тебя спасать!
– Ты меня не спасала! – презрительно заявил Торак.
Она только фыркнула и отвернулась.
А он, желая заставить ее еще разок фыркнуть, взял да и рассказал ей, почему Пожиратели Душ за ними гонятся, – рассказал о том, как странствовала его блуждающая душа и как Сешру почуяла ее присутствие.
Ренн недоуменно раскрыла рот:
– Так ты, значит, отправил свою душу странствовать по пещерам? И ничего мне об этом не сказал?
– Ну и что? Почему я должен был обязательно тебе об этом сказать? Вот я сейчас захотел – и говорю!
Она помолчала. Потом сказала тихо:
– В общем, это уже не важно. Ты все равно ошибаешься. Они вовсе не из-за тебя гонятся за нами.
– Вот как? И почему это ты так в этом уверена?
– Им нужен огненный опал. А он у меня. Это я его у них украла.
– Почему же ты мне не сказала?! – заорал Торак.
– Вот я сейчас захотела сказать – и говорю. А раньше у меня времени не было.
– Да полно было времени! – продолжал кричать он.
– Не повышай на меня голос! – возмутилась Ренн.
Торак в отчаянии замотал головой:
– Но это значит, что за нами гонятся не только Пожиратели Душ, но и духи!
– Я его хорошо спрятала! – пытаясь защититься, сказала Ренн. – У меня есть особые травы, и я положила его в мешочек из кожи, снятой с лапки лебедя, – мне его Танугеак дала.
Торак бессильно развел руками:
– Ладно, пусть! Но как все-таки ты могла быть такой дурой?
– А ты как мог? Ведь это же ты позволил своей блуждающей душе бродить среди этих колдунов!
Ее голос звонким эхом разнесся во льдах. И последовавшая за этим тишина показалась обоим просто оглушительной. Они стояли, сердито пыхтя, и бросали друг на друга испепеляющие взгляды.
Затем Торак провел рукой по лицу, словно прогоняя сон или наваждение, и сказал:
– Что это мы, с ума сошли, что ли?
Ренн тряхнула головой, словно прочищая мозги.
– Это все злые духи! – сказала она. – Это они заставляют нас ссориться. – Потом, поколебавшись, прибавила: – По-моему, они способны чувствовать огненный опал.
Торак кивнул:
– Да, должно быть.
– Нет, то есть… я точно знаю, что они это могут! – Ренн прикусила нижнюю губу. Потом призналась: – Я ночью слышала какой-то шум.
– Какой шум?
Она вздрогнула, как от озноба.
– Я решила не спать – решила немного посторожить нас. А потом услышала Волка. Он выл так… знаешь, как когда он собирается охотиться! И после этого стало тихо: наверное, он их прогнал.
Торак немного прошелся в задумчивости, потом снова вернулся к Ренн и решительно заявил:
– Нам надо от этого опала избавиться!
– Но как? Для этого мы обязательно должны похоронить его в земле или под камнем, а тут ни того ни другого нет – только лед!
Они безнадежно смотрели друг на друга.
Потом Ренн открыла было рот, собираясь что-то сказать… и вдруг в воздухе раздался оглушительный треск. Черная тонкая линия зигзагом прошла по льдине почти у самых их башмаков.
Ренн в ужасе уставилась себе под ноги.
Льдина, на которой она стояла, вздрогнула, и черная изогнутая линия мгновенно превратилась в полосу воды шириной примерно с весло.
– Это прилив лед ломает, – пробормотал Торак.
Да и время, казалось, замерло. Он видел, что стоит на прочном льду припая, рядом с лодкой, снаряжением и запасами продовольствия, а Ренн оказалась вдруг где-то далеко, на другом краю отплывающей от берега льдины, и расстояние между ними все увеличивалось…
– Прыгай! – закричал он, словно очнувшись.
Край льдины приподнялся, и Ренн присела на корточки, обхватив колени, чтобы не упасть в воду.
– ПРЫГАЙ! – снова закричал Торак.
Лицо ее окаменело от ужаса.
– Я не смогу перепрыгнуть! Слишком поздно…
Она была права. Трещина была уже более двух шагов в ширину.
– Я притащу лодку, – сказал Торак. И ринулся по льду к лодке, но споткнулся, упал и с трудом поднялся… Почему, ну почему все расплывается у него перед глазами? Почему ему на все требуется так много времени?
Он уже почти добежал до лодки, когда она качнулась, поползла по льду и легко соскользнула в воду. Он с криком рванулся за ней, но волны с громким чмоканьем уже успели отнести ее достаточно далеко. Он взвыл от ярости, а Мать-Море, словно в ответ, плеснула ему в глаза соленой водой. Она явно насмехалась над ним.
– Торак! – откуда-то из тумана донесся до него голос Ренн, звучавший уже как-то глухо.
Он вскочил на ноги – и с ужасом увидел, как далеко уже отнесло ее льдину.
– ТОРАК!!!
Он подбежал к самой кромке льда – но мог лишь беспомощно смотреть, как Море забирает ее себе, как она исчезает вдали, окутанная дыханием Великого Духа.
А потом вокруг не осталось ничего, кроме тишины.
Глава 33
Через некоторое время лед снова вздрогнул, и Торак сразу пришел в себя, понимая, что надо как можно скорее убраться подальше от края льдины, иначе и его ждет участь Ренн.
Туман настолько сгустился, что Торак почти ничего не видел, – а может, это зрение начинало его подводить? Даже слабый свет, пробивавшийся сквозь туман, вызывал у него такую головную боль, что, казалось, в череп ему впиваются раскаленные иглы.
Он долго бродил в этом плотном тумане в поисках оставшегося на льдине снаряжения. Помимо того, что всегда имелось у него при себе, он располагал теперь ножом для резки снега и двумя спальными мешками. Но у него не осталось ни крошки еды. И он вспомнил, что Ренн вроде бы успела положить мешок с провизией в лодку, но все же ему хотелось надеяться, что он ошибся, что мешок этот остался у нее на льдине…
«А каково ей будет без спального мешка? Ведь оба остались у меня…»
Ох, Ренн!
По крайней мере, у нее хоть лук с собой, однако…
Он так и замер. А огненный опал? Ведь он у нее на шее! И конечно же, злые духи устремятся за ней в погоню!
Вспомнив, как злобно он кричал на нее, Торак чуть со стыда не сгорел. Схватить, унести и спрятать на себе огненный опал – главное оружие колдунов! Разве можно было поступить храбрее? А потом она еще всю ночь не спала, стерегла его, Торака…
– А ты только и мог, что на нее кричать! – громко, с отвращением сказал он себе.
Туман продолжал крутиться у него перед глазами, наплывая волнами; потом вдруг растаял, превратившись в какую-то красную пелену. Торак растерянно заморгал. Поднес руку к лицу. Но руки не видел, и красная пелена не исчезала. Все ясно: он ослеп.
– Это снежная слепота, – громко сказал он и тут же почувствовал, как туман схватил его за горло своими ледяными пальцами. Никогда в жизни он не чувствовал себя таким уязвимым и беззащитным.
И тогда Торак сделал то единственное, что пока еще мог сделать. Он приложил руки к губам и завыл.
Но Волк не появился. И ответного зова не послал. А это могло означать только то, что он находится очень далеко.
Он еще раз попробовал позвать Волка. И еще раз.
Но ответом ему было молчание. И ветер совсем стих. Только Море все шлепало снизу по льдине. А вокруг разливалась какая-то ужасная неподвижность – неподвижность безнадежного ожидания. И Торак мысленно представлял себе, как те темные тени уже скользят от одного ледяного гребня к другому. Он чувствовал, что рядом кто-то есть, и сердито прошипел:
– Убирайтесь прочь!
И ему показалось, что он слышит смех.
– Убирайтесь! – закричал он, размахивая руками.
И снова послышался смех.
Рыдание вырвалось у него из груди, и он упал на колени. Слезы обожгли глаза, но зрение не появилось, и он сердито смахнул слезы с ресниц.
Если бы Ренн была здесь, она бы уже тянулась к своему мешочку с лекарственными травами…