Я хотела было пройти мимо, словно направлялась в совершенно другое место, но вдруг узнала этих двоих. Приблизившись к ним, я убедилась в правильности своей догадки и, бросив сумку на тротуар, рванула вперед с раскрытыми для объятий руками.
– Мама! Папа! Поверить не могу – вы приехали!
В своей сфере – в археологических исследованиях в Египте и Судане – Джек Свифт и Сьюзен Бартлетт-Свифт были просто звездами. Тот факт, что они муж и жена, придавал их команде некий шарм. Однако за пределами научного мира их никто не знал. На Ближнем Востоке они провели не меньше времени, чем в Штатах, – именно поэтому в детстве я часто гостила в Оксфорде у бабушки.
– Как вы загорели! Будто из круиза по Карибам вернулись, – поддразнила их я.
– По пути через Гизу попали в песчаную бурю, – вздохнул отец. – Но как же я рад тебя видеть, Люси!
Папа обнял меня. Затем я повернулась и прильнула к маме. Она была в пальто, напоминающем гигантский спальник. Стоял конец октября, и было довольно прохладно – а для женщины, привыкшей к жару пустыни, это сродни зимним морозам.
Я достала ключи и отперла магазин – это проще, чем обходить по переулку, чтобы попасть прямиком в квартиру. Тут я поняла, что мама ни разу не была здесь с кончины своей матери – моей бабушки. Будет нелегко, ведь, разумеется, бабушка не вполне умерла – она стала нежитью. Вряд ли родителям стоит знать, что бабушка теперь вампир. Сложность состояла в том, что периодически она бродила по магазину после закрытия, а порой, что весьма прискорбно, и в часы работы. Не знаю, смогу ли я предотвратить ее встречу с дочерью и зятем. Но что ж, будем решать проблемы по мере их поступления.
Родители путешествовали налегке: у каждого было лишь по рюкзаку и чемодану на колесиках. Я забрала у мамы багаж и проводила их наверх, в квартиру, где теперь жила. Я включила свет, прогнав дневной сумрак. Затем взяла мамино пальто и папин древний шерстяной бомбер и повесила в шкаф.
– Но что вы здесь делаете? Почему не сказали, что приезжаете? – Я посмотрела на маму, затем на отца. – Там, где вы были, произошел политический конфликт?
Обычно только это могло выгнать их с раскопок после того, как они, ну, начали копать. Для мамы политические волнения относились к той же категории, что и плохая погода или недостаточное финансирование, – раздражающие факторы, которые мешают ей как следует поработать. У моих родителей было лишь одно излюбленное дело – археология. О событиях Древнего мира они знали куда больше, чем о современности.
Однако папа посмотрел на маму, и та покачала головой. Она выглядела какой-то смущенной. Может, выпила в самолете? Мама редко употребляла спиртное, так что пара коктейлей в десяти километрах над землей вполне могли ударить ей в голову. С ней было что-то не так.
– Я соскучилась по тебе, Люси. – Мама провела рукой по волосам – каштановым, с изрядной долей седины, отросшим до плеч с нашей прошлой встречи. – И мне надо постричься.
Мама точно была не из тех, кто срывается с работы в другую страну ради визита в салон красоты! Если не считать ее странного состояния, казалось, с ней все отлично. На ней была обычная рабочая форма: большая хлопковая рубашка, брюки чинос и ботинки для пустыни. Вместо трифокальных очков, которые сейчас лежали в кармане ее рубашки, она надела пару для повседневной носки. Мама никогда не красилась, а из украшений носила лишь простое обручальное кольцо из золота.
Папа был одет примерно так же – только рубашка из выцветшей джинсовой ткани. И в трифокальных очках – довольно модных, потому что это я помогла ему их выбрать. Волнистые светлые волосы я унаследовала от отца – хотя у него они уже скорее отдавали серебром, чем золотом. От проведенных в пустыне лет лицо у папы стало суровым и обветренным. Он напоминал Индиану Джонса средних лет.
И папа, и мама были гениальными археологами – при этом совершенно не приспособленными к обыденной жизни. Я обожала обоих.
– Почему вы не сказали, что приедете?
– Мама хотела сделать тебе сюрприз.
Это тоже на нее не похоже. Мама терпеть не могла сюрпризы.
– Что ж, вы меня и правда удивили. Я так рада вас видеть! – Я рассмеялась. – И чего мы все стоим в гостиной, как неродные? Садитесь. Хотите чаю?
Мама мягко усмехнулась:
– Да ты становишься настоящей англичанкой, прямо как твоя бабушка! А кофе нет?
– Конечно есть!
Я направилась на кухню и занялась приготовлением кофе. Ко мне заглянула мама.
– Наверное, тебе сейчас нелегко, – сказала я. – Ты же впервые здесь со смерти бабушки.
– Думаю, тебе было тяжелее. Как ужасно приехать сюда и узнать, что ее больше нет! Очень тебе сочувствую.
Ужасно – не то слово. Я не только столкнулась в магазине со считавшейся мертвой бабушкой – мне пришлось расследовать ее убийство с помощью вампиров-вязальщиков. Мама об этом, конечно, ничего не знала.
– Я справилась.
Мама, не теряя времени, перешла к тому самому вопросу, которого я боялась изначально:
– Дочка, я понимаю, по какой причине ты тогда осталась здесь, но почему до сих пор не уехала? Тебе двадцать семь лет. Разве в таком возрасте занимаются магазинами рукоделия?
Я уже почти привыкла к новой жизни – отчасти потому, что бабушка завещала магазин и квартиру над ним именно мне, но главным образом мне здесь просто нравилось. Может, прозвучит безумно, но я всегда с нетерпением ждала встреч вампирского вязального клуба, проходивших дважды в неделю. Да, компания собиралась весьма эксцентричная и из самых разных эпох, но в то же время я считала их своими друзьями. Мне понравилось управлять магазином больше, чем я могла себе представить, а умей я вязать, я бы справлялась еще лучше.
– Мам, понимаешь… вязание уже не считается занятием исключительно для старушек! В магазин приходят и студенты, и молодежь. Здесь даже есть люди, которые собираются в пабах, чтобы вязать, – они называют себя «Пьяными вязальщиками Оксфорда». Вот так вот.
– А близкие друзья у тебя есть?
Что ж! Большинству моих друзей перевалило за сотню лет, но я уже перестала постоянно вспоминать об их возрасте.
– Я занята работой, но не сижу в магазине безвылазно. Подумываю записаться на курсы по ведению малого бизнеса, а когда появится больше времени – вернуться к занятиям йогой. И, ну, ты же знаешь, каково в Оксфорде! Здесь все время проходят и лекции, и концерты, и спектакли, и презентации книг, и квизы в пабах…
Я поставила на поднос три чашки кофе и тарелку с домашним имбирным печеньем. Бабушка знала, как я его люблю, и часто пекла его для меня. Увидев угощение, мама прижала ладонь к сердцу.
– Такие же пекла мама! Ты нашла ее рецепт! Я и не знала, что он у нее где-то записан.
Я улыбнулась, искренне надеясь, что мама не попросит у меня семейный рецепт: я понятия не имела, как готовится это печенье.
Мы устроились в гостиной. Родители сели на диван в цветочек, а я – на одно из пухлых кресел. Мама тут же вернулась к прошлой теме:
– Тебе точно не одиноко?
– Нисколько! К тому же со мной живет прекрасная соседка. – Я повысила голос: – Нюкта!
Обычно кошка держалась поблизости и в квартире, и в магазине. Странно, что она сама не пришла познакомиться с родителями. И от допроса она бы меня спасла…
Мама с папой переглянулись.
– Нюкта? Кто это? – спросил отец.
– Моя кошка. Не знаю, куда она делась. Обычно она в восторге от новых знакомств.
– Как замечательно! – улыбнулся он. – В детстве ты мечтала о котенке или щенке, но мы так много путешествовали, что не могли позволить себе питомца.
Я прошлась по квартире и нашла Нюкту. Она была на верхнем этаже – сидела у окна в спальне. Кошка любила гулять, и обычно я оставляла окно открытым, однако сегодня было холодно, поэтому я не стала этого делать.
– Пойдем, покажу тебя родителям!
Я взяла Нюкту на руки и отнесла вниз, в гостиную. Родители, казалось, еще не совсем пришли в себя после перелета и сонно пили кофе. Кошка вдруг напряглась и попыталась сбежать. Я подтолкнула ее к папе. Тот протянул ладонь и погладил Нюкту по голове.
– Нюкта, говоришь? Рад, что ты не забыла древнегреческую мифологию.
Мама любила кошек больше, чем отец. Она подалась вперед и тоже захотела погладить Нюкту.
– Какая хорошенькая!
Я немного наклонилась, чтобы Нюкта могла запрыгнуть маме на колени – кошка просто обожала, когда ей уделяли внимание. Но в Нюкту словно бес вселился! Она зашипела и изогнулась у меня в руках, выпустив крошечные, но острые когти. Затем, вырвавшись, спрыгнула на пол, порядком меня оцарапав, и рванула вверх по лестнице.
Мама удивилась и немного расстроилась.
– Твоя кошка не из ласковых, да?
Я в недоумении уставилась вслед Нюкте.
– Не знаю, что это с ней сегодня. Может, на улицу хочет?
Извинившись, я пошла в спальню. Кошка злобно взглянула на меня сощуренными зелеными глазами, а затем посмотрела на окно, ожидая, когда я его открою. Царапины на руках неприятно жгло. А ведь Нюкта никогда не причиняла мне боль!
– Да что с тобой такое?
Кошка недовольно мяукнула. Я была знакома с ней достаточно, чтобы угадывать настроение по ее тону. На этот раз Нюкта злилась – и не только она!
Я открыла окно.
– Надеюсь, когда вернешься, будешь вести себя лучше.
Кошка выскочила на улицу так быстро, что я испугалась, как бы она не свалилась на землю. Однако она с присущей ей удивительной ловкостью вскарабкалась на ветку старой вишни и спрыгнула в небольшом садике позади дома. Очутившись в безопасности, Нюкта обернулась и взглянула на меня снизу вверх, а затем прищурилась и зашипела. Вот она – моя любимая кошка и фамильяр!
Глава 2
Я потерла оцарапанную руку. И с чего бы Нюкте так странно себя вести?
Я вернулась к родителям. Отец спал, запрокинув голову на спинку дивана. Мама же бодрствовала и, казалось, все еще была не в себе. Увидев меня, она улыбнулась.
– Я так рада тебя видеть! Мы скучали по тебе, милая. – Мама оглядела комнату. – Ты почти ничего не изменила в квартире, не правда ли? Что ж, я даже рада. Значит, ты не планируешь остаться здесь жить.