Нужно было сделать что-то, чтобы после того, как помещение погрузится во тьму, не оказаться в самой толчее и давке. Мне с моими ростом и весом, несмотря ни на какие тренировки, это сулило далеко не самое приятное времяпровождение, если не смерть. А ещё меня немного напрягали эти отверстия в потолке. Нет, боязнью дырочек я не страдал, но чёрт знает, что оттуда могло политься.
Сорвавшись с места, благо люди всё-таки стояли не так плотно, чтобы между ними нельзя было протиснуться, я устремился к ближайшему углу этого помещения. Не знаю, было ли это правильным выбором, но в моём представлении таким образом я смогу избежать ситуации, в которой меня зажмут со всех сторон. Твёрдый камень по крайней мере можно было использовать как опору, чтобы оттолкнуться, а также так я не потеряю ориентацию в пространстве.
Люди, которых я расталкивал, возмущались, кто-то даже попытался преградить дорогу, чёрт его знает зачем. Идиоту я дал под дых. Мысли о том, что я решу ударить его без причины у мужика, похоже, даже не возникло, так что и защищаться от не счёл нужным, а после просто оббежал скрюченное тело.
До стены я добрался за минуту, ещё секунд через тридцать — встал в углу и, приложив спиной к такому же шершавому, как пол, камню, ощутил какое-то, пусть небольшое, но облегчение. А потом всё стало только хуже.
Сверху, с потолка, послышалось какое-то шуршание, будто дождь по крыше, а затем, подтверждая и даже превосходя мои худшие опасения, на толпу народа из тех самый отверстий посыпались…
Черви? Да, больше всего эти твари походили на червей или, возможно, на миног. Длинные, почти метровые тела, немного сужающиеся к хвосту. А ещё здоровенная пасть с кучей треугольных зубов по кругу, обрамлённая “бородой” из совсем тоненьких щупалец длиной в палец каждая.
Паника началась куда раньше, чем я предрекал. Люди вопили, орали, визжали, сбрасывая с себя отвратительных существ, но это было только началом. Сначала один, потом десяток, потом сотня — со всех сторон начали доноситься вопли боли. Зубки червей нужно были им определённо не только для красоты.
Мне дико повезло. Моё решение добраться до стены, обусловленное совсем другими соображениями, стало спасительным. Дыры в потолке были только над центральной частью помещения. “Рамка” примерно в десять метров шириной вдоль всех стен оставалась гладкой.
Потому я избежал участи быть заваленным плотоядными червями. Вот только полностью избавить меня от них нахождение у стены не могло.
Твари сыпались с потолка неостановимым потоком. Десятки превратились в сотни, и сколько их будет ещё, было известно только тем, кто их в эти дыры сбрасывал. И ещё одной серьёзной угрозой стала человеческая паника.
Люди, будто волны от брошенного в воду камня, на всей возможной скорости устремились к стенам, как можно дальше от середины помещения. И почти сразу пустое пространство вокруг меня заполнилось людьми. Пока что это не было прямо чтобы опасно, но, если всё так и останется, то когда до меня доползут черви, я стану лёгкой добычей.
Потому, наплевав на любое человеколюбие и правила, я вытащил из заднего кармана джинсов маленький красный перочинный ножичек.
— Ближе не подходить! — рявкнул я погромче, ткнув самого ближайшего человека ножичком.
Целью моей было не убить, естественно, а просто отогнать, так что ткнул я несильно. Однако эффект тут же последовал вполне ожидаемый.
Прямо-таки разогнать толпу у меня, разумеется, не получилось. Но под аккомпанемент недовольных возгласов и стона боли уколотого вокруг меня образовалось небольшое пустое пространство.
На меня смотрели как на полного отморозка, но мне было плевать, да и не впервой. Сейчас главным было выжить, а главными врагами были вовсе не люди. И те, кто до сих пор этого не понял, не заслуживают того, чтобы думать об их мнении.
Из-за того, что большинство народу вокруг было выше меня, увидеть, что творится в центре каменной камеры пыток, я не мог. Однако в какой-то момент стало понятно, что там происходит полный пиздец.
Простые крики боли сменились какими-то жуткими булькающими воплями, кто-то во весь голос, кажется, захлёбываясь собственной кровью, орал молитву, раздался истошный девичий визг, пробравший меня до самых печёнок, кто-то заорал: “Сдохни, тварь!”, - и раздался пистолетный выстрел.
Толпа вокруг меня, расступившаяся после того, как я начал буянить, тоже, очевидно, слышавшая это, начала подступать обратно. Я определённо был врагом куда менее страшным, чем полчища плотоядных червей.
А потом эти существа, видимо те, которым не досталось добычи в центре залы, похоже, доползли до первых рядов отпрянувших к стенам людей. Раздалась новая волна криков и воплей, толчея и давка стали нарастать, меня вновь едва не припёрли к стенке. Вновь я пустил в ход верный перочинный ножичек, на этот раз ткнув уже сильнее и не одного человека, а двоих по очереди.
К сожалению, на такое ножик явно не был рассчитан. Следующий мужчина, которого я собирался ткнуть, выставил перед собой свою сумку — и ножичек, жалобно звякнув, сломался, врезавшись то ли в ноутбук, то ли ещё в какую такую же хрень.
Я остался безоружным, но это уже было не особо важно. За всем этим размахиванием ножом я забыл смотреть вниз. И первый червь, проползший между ног впередистоящих людей, почему-то избравший именно меня своей мишенью, вцепился своими клыками мне в щиколотку.
Зашипев от боли, я с силой наступил на тварь второй ногой — однако ей, похоже, было особо похрену. Тело червяка оказалось куда плотнее и жёстче, чем я изначально думал, он и правда походил скорее на миногу или какую-нибудь змею.
Вокруг меня вновь резко расступился народ, опасаясь уже не меня, а его. Однако спокойно наблюдать за тем, как я борюсь с червём, долго им не удалось. Сначала слева, потом справа, потом ещё в нескольких местах — начали раздаваться возгласы боли. Черви в своей массе начали пробираться к ещё не пожранным жертвам.
Парень неподалёку от меня, которого я мог видеть из-за чужих спин и ног, которому тварь вцепилась в колено, от боли оступился и упал навзничь, на него тут же грохнулся его сосед. Черви, воспользовавшись ситуацией, начали кусать упавших уже за руки и тело.
“Свою” тварь, оплетшую ногу своими щупальцами, я с горем пополам отодрал и отбросил в сторону. Второго червя, уже наметившегося на икру, пнул посильнее так, что он улетел куда-то за головы других людей. Однако под ногами их становилось всё больше. Немного спасали упавшие парни, привлёкшие к себе внимание большинства червей в округе. Но это точно не продлилось бы долго.
А потом я увидел самое, пожалуй, отвратительное зрелище во всей моей жизни.
На упавшего парня, уже облепленного пятью или шестью червями, залез ещё один. Вот только кусать бедолагу тварь уже не собиралась. Подобравшись к лицу, она щупальцами раздвинула ему челюсти и, вздрогнув всем телом, выблевала ему в рот своё мягкое и склизкое содержимое.
Парень задёргался всем телом, пытаясь выбраться. Но другие черви, похоже, крепко держали его руки и ноги, не давая избежать столь ужасной участи. И в конце концов на грудь бедняге упала пустая оболочка червя, а сам он, ещё пару раз вздрогнув, затих, видимо мёртвый. Представлять, насколько это было отвратительно, я не собирался. Просто решил, что скорее сдохну, чем дам забраться себе в горло.
Однако, засмотревшись на скручивающее кишки шокирующее зрелище, я забыл следить за своим окружением. Очередной червь подполз ко мне сзади, со стороны стены, и что есть силы вцепился челюстями мне в ногу под коленкой.
Это оказалось настолько больно, что у меня брызнули слёзы из глаз и я, не удержавшись, опустился на одно колено. И с этого ракурса мне стали видны уже десятки червей, расползающихся по полу под ногами людей.
Многие уже тоже не выдерживали и падали, тут же облепляемые червями со всех сторон. Количество людей, всё ещё стоявших на ногах, стремительно таяло. Ко мне тоже уже спешили несколько тварей.
И, вспомнив, что они сделали с тем парнем, я решил: если уж мне и суждено сдохнуть здесь сегодня, то я по крайней мере не сдохну один. Схватив обеими руками червяка, вцепившегося в ногу, я изо всех сил дёрнул, отрывая его вместе с куском собственного мяса.
А потом, поднеся извивающуюся тварь к лицу, впился зубами в её бок.
Глава 2
По рту разлилась отвратительная жгучая горечь. Будто я одновременно закинул в рот давно сгнившее мясо, чьи-то провонявшие потом портянки и хлебнул дедовского самогона. Шкура червя была жилистой и упругой, будто бы резиновой, от неё тут же начало вязать язык и щипать нёбо и дёсны. Эта херь явно не предназначалась для того, чтобы потреблять её в пищу.
Однако, не собираясь сдаваться на полпути, я сдавил челюсти так, что, казалось, вот-вот треснут зубы — и жёсткая шкура всё-таки поддалась. И дальше всё стало только хуже.
Отвратительная склизкая начинка была куда мягче и я с лёгкостью смог откусить от неё кусок. Но при этом что она сама, что какая-то густая тягучая жижа, что выжалась из неё мне в рот, были просто до удивительного ужасны на вкус.
Никогда в жизни мне не доводилось жрать ничего хоть отдалённо похожего, сравнить это было совершенно не с чем. Ближайшее, что я мог придумать — это слизняк в маринаде из дерьма. Но даже это не давало понимания даже о десятой доле того взрыва мерзости, что произошёл у меня во рту.
Первым же позывом было выплюнуть эту гадость. К горлу опасно близко подступил ком рвоты. По всему телу прошлась волна дрожи. Мой организм на физиологическом уровне был против того, чтобы я хотя бы одно лишнее мгновение держал во рту эту дрянь.
Вот только мои глаза, хоть и наполнились слезами от отвращения, продолжали видеть. И в затухающем свете, исходящем от человеческих тел, я с каждой секундой наблюдал всё больше и больше умирающих в страшных мучениях людей.
Далеко не все разделяли судьбу того парня, которому червь выблевал самого себя в горло. Больше двух третей не удостаивались такой чести. Их твари просто облепляли со всех сторон и начинали пожирать заживо, вгрызаясь своими челюстями в мясо, пока бедолаги не прекращали дёргаться.