Так что следующим движением Викинг, уперев руки в пол арены и обхватив мой корпус ногами, попытался перекинуть меня через себя, чтобы уже меня впечатать спиной в землю. Однако ему определённо не хватало навыков в подобном, подобное движение требовало крайне специфического напряжения мышц. Да и броня сильно сковывала движения.
Потому вместо того, чтобы отправиться в полёт, я просто оказался оторван от земли. В следующую секунду, осознав свой промах, он создал вихрь ветра, подтолкнувший меня выше в воздух, но было уже поздно.
Несмотря на конституцию, Викинг был слабее меня. Ветер придавал ему скорости, позволял двигаться так, как по идее невозможно было с текущими законами физики. В сражении против множества противников он сто процентов был бы куда эффективнее меня, носясь по полю боя буквально как ураган.
Но силу и выносливость ветер даровать не мог. Разжав захват, я откинулся назад, чтобы в следующее мгновение, выставив вперёд локти, рухнуть всем своим весом Викингу на грудь.
Мощь удара оказалась такова, что даже порыв ветра не спас. Руки Викинга подогнулись, он грохнулся на пол арены, буквально вбитый в неё моей атакой. Рёбра не были сломаны, спасла броня, но судя по сдавленному хрипу из его лёгких выбило весь воздух и теперь он едва ли мог нормально вдохнуть. Из-за этого его ноги, удерживавшие мой корпус, ослабли и я смог подтянуться повыше, следующий удар нанеся уже в голову.
И вновь его спасла броня. Лицевая пластина шлема довольно сильно промялась, я наверняка сломал ему скулу, но каких-то серьёзных повреждений не было. А между тем его топоры, ускоренные ветром, уже неслись к моим ногам. К счастью, ударить по спине ему не позволяла длина рукоятей, но для моих икр, которые вот-вот должны были быть пробиты тонкими длинными лезвиями, это было таким себе преимуществом.
Так что, упустив возможность для второго удара, я, на этот раз даже использовав магию, подтянулся ещё выше, сев Викингу на грудь. Не самая удобная позиция, конечно, тем более с учётом разницы в нашем весе. Но этого оказалось достаточно, чтобы, воспользовавшись паузой между его атаками, всё-таки ударить во второй раз в голову.
Лицевая пластина вмялась ещё сильнее, сквозь прорези для дыхания брызнула кровь. В глазах Викинга, видневшихся из-под пластины, вспыхнули боль и страх. Я услышал звон, похоже он отбросил топоры, а затем его руки обхватили меня сзади и попытались скинуть.
И ему бы это удалось, если бы у меня была только одна рука. Но после первого удара правой последовал такой же прямой с левой. И с третьего попадания мне, похоже, всё-таки удалось нанести достаточно повреждений, чтобы Викинг потерял возможность нормально сражаться.
Его окружённые ветром руки, сжавшие меня с такой силой, что едва не сломали тазовую кость, раскинулись в стороны, тело обмякло, глаза, в которые из-под маски начала заливаться кровь, потеряли фокус. Победа была за мной, единственное, что теперь требовалось — это убить противника.
Схватив обеими руками за кожаный жилет у него на груди, я рванул в разные стороны. Застёжки, не выдержав, разлетелись, открывая надетую на голое тело кольчугу. Размахнувшись посильнее, вонзил пальцы между рёбрами, уже неплохо отработанным движением.
Поначалу стальные звенья мешали, удерживая пальцы. Но в какой-то момент плетение кольчуги лопнуло и мои пальцы, раздвинув рёбра и отодвинув лёгкое, сжались на сердце Викинга. А через пару секунд оно, в монохромном видении казавшееся почти чёрным, оказалось высоко поднято над моей головой на обозрение толпы, а потом, под всеобщий удивлённый вздох, впился в него зубами.
Я думал об этом с того момента, когда Эрик сказал о легальности убийств на арене Урматы. В отсутствие поглотителей единственным способом для меня увеличивать свою силу были одарённые. Более того, если я хотел и дальше использовать свою магию, то мне нужно было продолжать убивать, ведь мана во мне не восстанавливалась сама по себе.
Да, Вирго были отличным вариантом. Но оставлять для себя только один источник силы было глупо. Мне нужно было ещё место, где я мог безнаказанно пожирать ману.
Арена, где одной из категорий боёв были смертельные дуэли, показалась идеальным вариантом. Конечно, поедание сердец убитых врагов прямо на арене было тем ещё перформансом. Даже существовали шансы, что какие-то умники додумаются связать меня с поглотителями, всё-таки эти твари были причиной многих смертей.
Но, если говорить объективно, вряд ли подобные обвинения могли бы стать поводом для каких-то реальных обвинений. Да, я вгрызся в человеческое сердце и выпил кровь, текущую из разорванной вены. Адекватным человеком меня вряд ли можно было назвать. Но и в том, что я — поглотитель, никто бы меня не заподозрил. Это казалось слишком абсурдным с любой точки зрения.
На несколько секунд на мой сектор арены опустилась гробовая тишина и уже было подумал, что всё-таки переборщил. Но спустя несколько секунд трибуны вдруг просто взорвались громом каких-то диких, первобытных возгласов, воплей и визгов, а комментатор заорал что-то в духе: “ВОТ — НАСТОЯЩИЙ ПОЖИРАТЕЛЬ!” Я посчитал правильно. В таком месте, куда люди приходили смотреть не просто на бои, а на кровь, травмы и смерти, подобное зрелище не стало отвратительным. Оно вызвало настоящий восторг.
Однако в следующее мгновение для меня вдруг пропали и зрители, и сама арена, и даже постепенно остывающее сердце в моей руке. Я вдруг ощутил, как моё тело наполняется странной силой. Вернее, даже двумя разными силами.
Первая была знакомой — это была мана. Она втекала в моё тело будто бы извне, впитываясь и струясь по венам.
А вот вторая…
Пришла она вместе из сердца Викинга. Уже относительно привычная мне мана, пощипывавшая гортань и пищевод, была неторопливой и пассивной. Но эту силу можно было сравнить скорее с обжигающе горячим душем, жёгшим кожу, но в тот же момент вызывающим странный кайф, от которого не хотелось уходить.
Придя в себя через несколько томительно долгих секунд, я окончательно убедился, что эта сила — нечто совершенно новое. Мир вокруг изменился до неузнаваемости. Картинка осталась чёрно-белой, но люди на трибунах и остывающее тело Викинга у моих ног теперь были будто бы подсвечены алым. Слух вроде как не стал острее, но теперь биение чужих сердец, вдохи и выдохи, ток крови по венам — всё это стало отдаваться в ушах церковным набатом. В нос ударили запахи пота, слюны, крови, блевотины, даже мочи и дерьма.
А всё та же кровь, оставшаяся на языке, и откушенный кусок сердца вдруг приобрели невероятный, просто восхитительный вкус самого лучшего в мире стейка, какого я ещё никогда в жизни не пробовал. Что это было, я понял тут же. И, глянув на бездыханное тело Викинга, я понял также, и что стало тому причиной.
Попаданцы, герои, использовали для сотворения магии не ману, а энергию межмирового переноса. Ту, благодаря которой, если верить преподобному имперцу, во мне смогла прижиться и ассимилироваться плоть червя, изменив моё тело в нечто новое, среднее между человеком и поглотителем.
“Сердца” давали мне физическую силу, но, очевидно, они уже не могли усилить поглотителя внутри меня. Вероятно потому что вся пространственная энергия в их телах была съедена червём. Но герой, в крови которого эта энергия продолжала течь — это совершенно другое дело.
Пожрав сердце героя, я пробудил таившуюся во мне тварь, обострил её чувства, благодаря которым поглотители находили людей даже в самом густом тумане, усилил жажду, развил инстинкты. Пусть и очень смутно, но я уже чувствовал это: желание впиться зубами в мясо каждого человека на этих трибунах, выпотрошить их, сожрать их плоть, выпить кровь, разгрызть кости.
Сейчас противостоять этим позывам было совсем несложно. Они были лишь зудом на краю сознания, назойливым, но ни на что не влияющим. Но что, если я убью и пожру ещё одно геройское сердце? Если этот герой будет не уровня второй ступени, а выше? Третьей? Пятой? Выше?
Стану ли я, как и поглотители, безумным монстром, не понимающим ничего кроме убийств? Вспоминая эволюцию, что прошла мимо ресторана, в какой-то момент эти твари могли научиться справляться со своими позывами и даже вести себя вполне по-человечески. Но сработает ли это на мне, не окажет ли противоположный эффект?
Ответов у меня не было, да и вряд ли вообще у кого-то были.
Комментатор, закончив меня восхвалять, попросил покинуть арену. Похоже, в категории Смерть смельчаков второго уровня попросту не осталось. Вернувшись в комнату ожидания, я сдал перчатки и маску, умылся, вышел в зал перед стойкой регистрации и, ни на кого не глядя, покинул арену через те же ворота, через которые недавно вошёл.
Встретившись с Эриком у входа на арену, мы двинулись в обратную дорогу до поместья. Паренёк о чём-то тараторил, но я его не слушал. Мысли были заняты совершенно другим.
Настроение было ни к чёрту, несмотря на две победы. Мало мне было проблем, так подъехала и ещё одна: потенциальное превращение в безумного каннибала. Правда, решалась она, в отличие от многих других, довольно просто: мне всего лишь не нужно было жрать героев.
Вот только вместе с обострившимися чувствами и проснувшимся желанием убивать я ощутил и кое-что ещё. Жар, вызванный пожранной межмировой энергией уже исчез. Но от него во всём теле осталось странное чувство, похожее на ощущение томительной усталости после выматывающей тренировки. Ощущение… роста, качественного развития, движения к совершенно новым высотам.
Хотя это не было похоже на великолепный кайф от СИЛЫ, я вряд ли был готов отказаться от этого чувства.
И вот в таком состоянии меня, лежащего посреди ночи на кровати в выделенной комнате, без намёка на сон пялившегося в потолок, застал аккуратный стук в дверь.
— Тим, это Эллиса. Могу я войти?
Глава 17
— Что надо? — я открыл дверь, но пускать девушку внутрь без веской причины не собирался.
— Будем говорить на пороге?
— Что. Тебе. Нужно?