Котом, имевшим в холке почти шесть километров роста, но тем не менее.
Впрочем, пожалуй, испытываемое мной сейчас удовольствие было физиологическим лишь процентов на тридцать. Оставшиеся семьдесят занимал тот кайф, что я ощущал от мыслей о том, как закончилось это столкновение.
Где-то далеко-далеко, в ином мире и даже в ином слое бытия, сейчас должна была валяться, обхватив лапами колени, стонущая от перенесённой боли Амала. Ещё пятеро из омерзительной восьмёрки, хотя и отделались лёгким испугом, потеряли немалые доли своих Законов. А двое оставшихся уже никогда не сунутся ко мне, зная, что не смогут одолеть меня в открытом бою.
Моя маленькая армия потеряла больше половины бойцов, и это было печально, даже несмотря на то, что взамен они уничтожили почти всё войско омерзительной восьмёрки.
Поглощение мировой ауры убитых Майигу имело совсем небольшой КПД. Так что в одном этом бою, тем более с учётом того, что времени на это не было, стать сильнее выжившие не могли.
Но полученный ими боевой опыт был бесценен, и должен был позволить им в будущем достичь новых высот. Это было куда ценнее простой мировой ауры. К тому же все те, кого я изначально отметил, уцелели, что, опять же, не могло не радовать.
Ну и, разумеется, те метаморфозы, через которые прошёл я сам, были идеальной вишенкой на торте. Не только обретение десятой озарённой Сущности, но и очередная эволюция, неожиданная, порождавшая ещё больше вопросов, но от того не менее полезная и важная.
Были, правда, и минусы. Первый касался меня лично. Удар, нанесённый мне восьмёркой Амалы прямо в момент прорыва, не прошёл бесследно. Хотя мне удалось восстановить Сущность нерушимой основы в её первозданном виде, на моём сердце остался рубец, и уже сейчас я чётко понимал: он не заживёт, что бы я ни делал.
Это уже не было слабым местом и не должно было абсолютно никак влиять на мой боевой потенциал. Но проблема всё-таки была.
Когда разобрался с эволюцией, я попытался вновь воззвать к той дрожи, что ощутил после восстановления Сущности нерушимой основы. И это удалось легко. Вот только эта дрожь, родившись в Сущностях и стремительно распространившись по телу, натолкнувшись на этот рубец, рассеялась без следа.
Ещё несколько попыток подтвердили неутешительный диагноз. Тот неведомый прорыв, который уже был готов снизойти на меня, оказался большим привередой и напрочь отказывался завершаться, пока в моём теле оставались несовершенства. А исцелить эту травму сейчас вряд ли сумел бы даже Майигу-целитель уровня Высшей Сущности.
Второй же минус относился к более глобальным вещам. По реакции Амалы на мои вопросы я понял, что до сих пор эти ублюдки продолжали активно меня недооценивать, и не верили, что могут провалиться, если возьмутся за меня всерьёз.
Теперь же рассчитывать на то, что они продолжат относиться ко мне лишь как к везунчику и незначительной помехе, определённо не стоило. Даже их идиотизму был предел. Тем более что Амала, когда отойдёт от пытки, сто процентов бросит все свои немалые силы, накопленные за века и тысячелетия на посту Руйгу, на моё уничтожение.
После того, как я стал известен в Единстве, как единственный обладатель четырёх Сущностей, получил внимание и поддержку Эргала, и начал активную борьбу с преступностью, моя репутация взлетела до небес. В результате те, кто раньше ставил палки в колёса стремительно ускорявшемуся локомотиву Тарсии, по наущению ли Амалы или по собственной инициативе, притихли и перестали высовываться.
Но отныне стоило ожидать по-настоящему тяжёлых времён.
Восемь миров кодлы Амалы и их кланов, обладавших немалым влиянием в Единстве, все те, кого они переманят на свою сторону, а также те, кто раньше не решался поднимать голову и молчал в тряпочку, хотя и был против настолько активного развития Тарсии.
Все эти ублюдки вылезут из своих нор, объединятся в ублюдочную коалицию, и начнут против Тейи и Тарсии настоящую войну. Даже если они не будут в силах убить меня, шанс уничтожить моё детище и выжить меня из Единства останется до тех пор, пока Тарсия не станет таким же непобедимым монстром, как я сам.
И я уже мог представить, что усилий и времени для этого потребуется куда больше, чем для моего личного развития.
Моё сражение против омерзительной восьмёрки было выиграно, и бой моей армии против их войска также окончился победой. На первый взгляд это был абсолютный триумф. Вот только за этим триумфом уже виднелись едва ли не бесконечные трудности, беды и катастрофы.
Потому, как бы мне ни хотелось продолжить тренировки моей ставшей ещё меньше армии, мы должны были как можно быстрее возвращаться в Тарсию.
Но, разумеется, после того, как захватили бы Аллею Кошмаров. Отступить сейчас я не мог при всём желании. Слишком уж многое зависело от этого мира и Сада Мечтаний.
Потому, вернувшись в лагерь, я приказал за час организовать похоронную церемонию для погибших и потом сразу готовиться к выступлению. Оставшиеся почти тридцать пять тысяч километров до цели я намеревался преодолеть максимум за неделю.
Глава 50
Встав в авангарде своего маленького войска, от которого осталось лишь две тысячи бойцов, я принял форму драголеона, окружил себя мировой аурой, расталкивавшей всё, что попадалось на пути и формировавшей под лапами ровную, как шоссе, поверхность, и устремился вперёд.
Сейчас мне было глубоко наплевать на сохранение естественных ландшафта или флоры Аллеи Кошмаров. У меня была цель — Сад Мечтаний — и я собирался проложить к нему кратчайший маршрут из возможных.
Под мощью мировой ауры, уже многократно превысившей уровень Высшей Сущности, деревья-исполины падали и превращались в щепу, выравнивались холмы, а в горных цепях образовывались широкие прорехи.
Монстрам, которые оказались на моём пути, повезло погибнуть мгновенно. Большинство тех, кто обитал неподалёку, в радиусе нескольких десятков километров, погибало куда медленнее, душимые мировой аурой.
Когда на меня налетали полчища либо слишком агрессивных, либо слишком тупых чудовищ, и при этом достаточно сильных, чтобы выживать под гнётом моей энергии, я всё-таки останавливался. Но максимум на несколько минут, пока поток монстров, испепеляемых молниями и вымораживаемых льдом, не иссякал.
Всё остальное время я поддерживал скорость в районе двухсот пятидесяти — трёхсот километров в час. С учётом моих габаритов, было не так, чтобы сложно. Я даже не бежал, а просто шёл вперёд, а мои огромные лапы оставляли позади километр за километром.
Лишь однажды на моём пути появилось реальное препятствие, сравнимое по сложности с Этими Грёбаными Горами. От края до края горизонта раскинулся самый настоящий океан, в глубинах которого, как говорила Сущность контроля поля боя, обитали твари даже посильнее альва-королев термитов.
Какого-то необычного фона мировой ауры в этом районе не было. Но низшая точка этого океана была почти в пятьдесят раз глубже Марианской Впадины. В такой близости от белоснежной колонны плотность мировой ауры естественным образом будет в десятки раз выше, а значит и монстры могли обжираться этой энергией и вырастать в Монстров с большой буквы.
Здесь я предпочёл задержаться на полдня, занимаясь ловлей огромных рыбин, сплюснутых, зубастых, костистых и невероятно сильных. К их сожалению, хотя мне попадались особи, бывшие даже сильнее альфа-королев термитов, у них не было ни организации, ни согласованности действий.
В результате у меня получилось вытаскивать их на берег по одной, и нырять снова, оставляя теряющих на суше львиную долю мощи оглушённых рыб на растерзание своей маленькой армии.
Закончил я после примерно пяти десятков пойманных чудищ, сила которых варьировалась от порога Высшей Сущности до уровня, превышавшего этой порог в десятки раз, когда бо́льшая часть монстров в огромном океане была выловлена.
Две тысячи выживших бойцов были усажены мне на спину, чтобы они, не отвлекаясь, могли сосредоточиться на усвоении мировой ауры. И прорыв к Саду Мечтаний продолжился в прежнем темпе.
В итоге до цели я добрался спустя сто сорок часов после боя с омерзительной восьмёркой. Быстрее, чем закладывал изначально, но появившийся накануне передо мной образ Кримзона уже доложил о собиравшихся на соседних с Тарсией территориях войсках.
Пока я не вернулся, и ситуация для моих противников не стала бы куда более опасной, они собирались атаковать страну и разрушить столько, сколько возможно. А это означало, что даже на минимальный отдых уже не было времени.
Благо, Сад Мечтаний находился не на самом конце Аллеи Кошмаров, иначе мне бы точно пришлось разворачиваться. И вот, наконец, мы прибыли.
«Садом» это место называлось довольно условно. Никто, естественно, за ним не ухаживал и тем более не высаживал его вручную. И о какой-либо структуре речи тоже не шло.
Территория Сада, занимавшая несколько сотен квадратных километров, географически ничем не отличалась от любой другой. Разница была лишь в невероятно высокой концентрации мировой ауры, настолько высокой, что здесь не могли на постоянной основе жить никакие монстры и весь Сад был полностью захвачен флорой.
Причём флорой совершенно уникальной. Помимо невероятных фармакологических свойств многих местных растений, тут можно было встретить деревья, прячущиеся под землю с наступлением ночи, кусты, в буквальном смысле полыхающие ярким пламенем в режиме нон-стоп, и траву, заставляющую подошедших слишком близко слышать голоса умерших близких.
Согласно договору о захвате Аллеи Кошмаров, отряды, которые приняли участие в прокладывании дороги до Сада Мечтаний, получали пожизненное право на десять процентов доходов, которые Единство будет иметь с Сада. Доля каждой группы определялась по тому, какая часть маршрута была пройдена ими.
От последнего форпоста до Сада Мечтаний мы прошли семьдесят тысяч километров, что, грубо говоря, равняло семи десятым всего пути. То есть Тарсия могла рассчитывать на семь процентов дохода, что, на самом деле, были огромные деньги.