Однако можно было примерно понять кто есть кто по поведению. Те, кто активно рыскали по этажам и комнатам, выглядя при этом зачастую как слепые котята, натыкаясь на препятствия и шаря перед собой руками, очевидно, были захватчиками. А те, кто прятался, либо использовал тактику партизанских нападений — соответственно, были из Тизен.
До того, как колокол на часовой башне пробил полночь, нас было чуть меньше двухсот. Где-то шесть десятков благословлённых были распределены по баррикадам, чтобы “поприветствовать” одарённых Экандуга и Самдаль. Около сотни находилось в самом доме. А остальных было решено рассредоточить по территории парка поместья, чтобы они встречали тех, кто попытается перелезть через стены по периметру.
Понятно, что шесть десятков благословлённых на баррикадах были почти все мертвы. Среди частично разрушенных баррикад я видел меньше десятка алых пятнышек, бо́льшая часть которых уже почти потухла — видимо, это были люди при смерти.
Однако и в самом поместье по примерным подсчётам осталось от силы человек тридцать из ста. И это меньше чем через полчаса после начала боя.
Сколько осталось из тех, кто находился в парке за поместьем, я не знал. Даже моё новое избирательно-рентгеновское зрение так далеко не добивало. Но там тоже не стоило надеяться на стопроцентное выживание.
С учётом обширной территории парка и того, что силы герцогских кланов в основном были нацелены именно на здание поместья, в лучшем случае можно было рассчитывать процентов на шестьдесят-семьдесят уцелевших. И то, вероятно, я был излишне оптимистичен.
Итого где-то шестьдесят выживших из двухсот. При том что вторженцев, опять же по примерным прикидкам, оставалось примерно столько же. То есть мы сравнялись по численности, что при средней силе сторон конфликта было настоящей катастрофой. Я, честно сказать, рассчитывал всё-таки на чуть лучшее развитие событий с учётом всей проведённой подготовительной работы.
Впрочем, причины подобного просчёта уже были ясны. Яд Экандуга оказался куда более серьёзной угрозой, чем я мог представить. К счастью, они всё-таки не стали устраивать из здания поместья газовую камеру, вероятно чтобы оставить часть убийств бойцам Самдаль. Иначе уцелело бы не шестьдесят человек, а даже меньше.
Но, если ничего не сделать в ближайшее время, то даже это уже не будет играть роли. Клан Тизен постигнет та же участь, что и Вирго. Даже если он сможет уцелеть, его выживание окажется под большим вопросом банально из-за нехватки кадров.
Глубоко выдохнув, а после тихо выругавшись, я вновь активировал приказ исцеления, вложив в него раз в пять больше маны, чем до этого. За то время, что я потрачу на путь до поместья, мои раны должны были зажить достаточно, чтобы я мог сражаться, уже о них не думая.
Потому что, когда я всё-таки доберусь до цели, начнётся игра со временем. Что произойдёт быстрее: одарённые Самдаль и Экандуга вырежут всех оставшихся Тизен, или же я успею расправиться с таким количеством врагов, чтобы у них не осталось иного выбора кроме бегства?
Вот сейчас и узнаем.
Глава 15
Мои новые глаза стали не просто преимуществом. В непроглядном тумане, когда бойцы Самдаль ориентировались в основном по звукам и движениям воздуха, а одарённые Экандуга были вынуждены использовать какие-то свои магические трюки, возможность явно видеть и даже определять положение врага сквозь стены можно было назвать настоящим читерством.
Я двигался на полной скорости там, где им приходилось подчас нащупывать свой путь, мог использовать довольно сложную архитектуру поместья с множеством круговых обходов и комнат для внезапных нападений, и даже мои атаки были куда точнее и увереннее.
А потому, начиная с первого этажа поместья, куда заскочил через одно из выбитых окон, я стал для одарённых герцогских кланов настоящей Немезидой. Налететь со спины, ударить несколько раз шипованным кастетом, отскочить, скрывшись в тумане, внутри поместья даже более густом, чем на улице, а потом повторить всё снова.
Возможно, если бы против меня были одарённые со стихийными специализациями типа тех же молний или пламени, всё не было бы так просто. как минимум мне пришлось бы прорываться сквозь завесу из агрессивной магии, что неизбежно наносило бы урон.
Однако одарённые Самдаль могли полагаться только на свои тела. А в сражении зрячего против слепого при примерно равных физических возможностях победитель был очевиден.
А яд Экандуга, даже если они окружали им себя целиком, создавая целые отравляющие облака, банально не успевал подействовать на меня, совершавшего атаки в стиле удар-отход. При этом я продолжал на постоянной основе использовать приказ исцеления, наплевав на затраты маны. В результате чего даже тот урон, что яду удавалось нанести, параллельно лечился.
Уже через семь минут жертвами моих кулаков стали шестнадцать вражеских бойцов, все, кого я нашёл на первом этаже. Правда, убивать я никого не убивал. Ломал руки, ноги, рёбра, тазы и челюсти, вызывал внутренние кровотечения, превращал в кашу мужские достоинства, если они, конечно имелись.
Мне даже не нужно было, чтобы одарённые Самдаль и Экандуга теряли сознание. Сильная боль мешала использованию магии, а без неё даже одарённые третьих ступеней были лишь мясом на разделочной доске.
Вот только было очевидно, что я действовал недостаточно быстро. За пять минут, что я расправился с вражескими одарёнными на первом этаже, количество бойцов клана Тизен на двух этажах надо мной уменьшилось, по приблизительным оценкам, примерно человек на восемь-десять.
Да, чисто по числам я выигрывал почти с двукратным отрывом. Но в поместье должны были остаться сильнейшие одарённые клана, включая Морнона и тётю Эллисы, создавшую туман вокруг. Если они все помрут — то смысла в победе никакого не останется.
Чертыхнувшись, я выскочил через окно обратно на площадку перед поместьем и, набрав в грудь побольше воздуха, заорал так громко, как только был способен.
— УБЛЮДКИ ЭКАНДУГА! УРОДЫ САМДАЛЬ! Я ЖДУ ВАС! Я УНИЧТОЖУ ВАС ВСЕХ В ОДИНОЧКУ, КАК СДЕЛАЛ ЭТО УЖЕ С ДВУМЯ ДЕСЯТКАМИ! ГДЕ ВАШИ ХВАЛЁНЫЕ НАВЫКИ?! ГДЕ СИЛА ГЕРЦОГСКИХ СЕМЕЙ?! ВПРОЧЕМ, ОТ ТЕХ, КТО ПОДЛО НАПАЛ НА ТИЗЕН ТОЛЬКО ПОСЛЕ ТОГО, КАК МЫ ОСЛАБЛИ, ИНОГО И НЕ СТОИЛО ОЖИДАТЬ! ЧТО ВЫ, ЧТО ВАШИ БОГИ — ВСЕ ОДИНАКОВЫЕ!
Назвать подобное полноценной провокацией вряд ли было возможно. Идиот бы понял, что мои слова — это просто тупые обзывательства, недалеко ушедшие от детского: “Ты — вонючка!” Ну, что тут поделать, ораторским талантом я наделён никогда не был, и в принципе много говорить не любил.
Однако я сделал ставку на хвалёную дворянскую гордость, о которой не раз читал в книжках на Земле и которой уже успел стать свидетелем в этом мире. Определённо, члены местных кланов не были прямо помешаны на своих репутации и чести. На смертельную дуэль за какие-то неприятные слова о чужом клане тебя бы не вызвали, хотя, возможно, и побили бы.
Но, вне всяких сомнений, совсем без совершенно неоправданной гордыни тут не обошлось. Тем более когда оскорбление касалось напрямую богов, которым одарённые служили. Так что, пусть не идеально, но моя ставка всё-таки сыграла.
Не прошло и нескольких секунд, как из окон второго и третьего этажей начали выскакивать и приземляться вокруг меня вооружённые бойцы Самдаль. А, подняв голову, я увидел у самих окон больше десятка людей, видимо из Экандуга, намеревавшихся использовать свою магию чтобы утопить меня в ядовитых испарениях.
С учётом шестнадцати отреагировавших на оскорбления бойцов Самдаль и тех, кого я уже успел обезвредить, на оставшихся членов Тизен сейчас остались охотиться от силы человек десять-пятнадцать. Так что нагрузку на тизеновцев я более-менее снизил. Оставалось надеяться, что этого будет достаточно.
А ещё на то, что я смогу выжить в столкновении против почти тридцати одарённых вторых и третьих ступеней.
Прекратив тратить ману на приказ исцеления, я влил едва ли не больше энергии в приказы магического щита и магического сопротивления. Сейчас я должен был по максимуму защититься от яда. И плевать, сколько на это уйдёт с таким трудом полученной от Тизена маны.
А затем, мысленно прокляв Тириана на тот случай, если окажется, что он подсунул мне вместо сыворотки суперсолдата пустышку, закинул в рот крупный шарик и раскусил зубами плотную оболочку.
В горло хлынула вязкая, зернистая и приторно-сладкая жидкость. И, стоило ей стечь в желудок, как я ощутил наполнивший всё тело сильнейший жар. Чувство было такое, словно меня привязали к шесту и медленно крутят над углями будто шашлык.
Однако в следующую секунду, растёкшись по конечностям, жар обернулся какой-то дикой, ни разу в жизни ещё невиданной мной жаждой деятельности. Я будто за мгновение выпил триста литров энергетика.
Сердце застучало как бешенное, в груди будто отбойный молоток начал колотиться со скоростью, кажется, ударов триста в минуту. В ушах зазвенело, перед глазами на секунду всё поплыло, а затем контуры людей вокруг меня, чуть размытые из-за тумана, вдруг стали максимально чёткими и яркими, будто дорисованными художником.
Сил стоять на месте попросту не осталось. Да и, на самом деле, это уже было опасно.
Пока некоторые из одарённых Самдаль и Экандуга поливали меня ответной бранью, которую я даже не пытался слушать, было ещё нормально. Но потом вдруг окружающие меня бойцы резко замолчали. Затем вместо вменяемой человеческой речи я услышал какое-то неразборчивое звериное рычание. И наконец все шестнадцать человек в едином порыве бросились на меня, размахивая оружием.
Судя по тому, что сквозь защиту магии приказа я ощутил примешавшийся к сладковатому аромату усыпляющего яда какой-то новый, кисловатый и едкий запах, одарённые Экандуга, наблюдавшие за происходящим из окон, применили на своих союзниках что-то наподобие зелья берсерка.
И, кажется, теперь отсутствие прямой видимости им вообще ни капли не мешало. Потому что не только определить моё местоположение, но даже атаковать в жизненно важные точки умудрились все шестнадцать человек.