— Да уж, представляю, — я тоже не смог удержаться от улыбки.
— Он так растерялся, что даже не смог сразу ничего сказать. Потом, конечно, пришёл в себя, сказал, что ничего не подписывал, но все всё поняли, — добавила адвокат.
— А через два дня его не выпустят? — уточнил я.
— Нет, — решительно покачала головой Арина Андреевна. — Арест точно продлят. Просто такая процедура: сначала всегда на два дня. Но пока проведут почерковедческую экспертизу, чтобы выяснить, он ли подписывал платёжку, потом опросят сотрудников бухгалтерии, это не так уж и быстро. А после всего этого, его уже признают виновным.
— Спасибо вам! — искренне поблагодарил я Никитину.
— Это вам спасибо, что добыли такие доказательства, — улыбнулась та, бросая пустой стаканчик в урну. — Всё, мне пора обратно в зал. Перерыв небольшой, скоро продолжим.
Я проводил адвоката обратно к залу заседаний, и когда за ней закрылась дверь, подумал о том, что шансы на свободу отца теперь серьёзно увеличились. Осталось этого момента только дождаться. Ну и надеяться на то, что сибирские не решат пойти ва-банк и не придумают какой-нибудь неприятный сюрприз.
Глава 21
Когда вечером я вернулся домой, то, выйдя из такси, обнаружил во дворе незнакомую дорогую машину. Она была припаркована у моего подъезда: красная, двухдверная и явно очень дорогая. Незнакомая мне эмблема красовалась на капоте, блестя в свете фонарей.
В прошлой жизни я на таких гонял с друзьями. И делали мы это на специальном треке, по городу водить подобные спорткары — просто издевательство над машиной.
Однако кто-то ездит на таком по Екатеринбургу и даже приехал в гости к кому-то из моих соседей. Интересно, как он это красное чудо завёз в Российскую Империю? На таможне наверняка пришлось отдать полцарства за разрешение на ввоз.
Окинув взглядом роскошный автомобиль, я вошёл в подъезд, но направился не домой, а к Александру Витальевичу. Обещания зайти я не забыл, поэтому поднялся на нужный этаж и нажал кнопку звонка.
Ждать пришлось недолго. Как и обычно в это время, Медведев только явился со своей работы, так что встречал он меня пусть и без форменного пиджака, но всё ещё в рабочей рубашке.
— Здравствуй, Игорь, — кивнул мне заместитель городского прокурора. — Проходи на кухню, я сейчас подойду.
Пожав ему руку, я разулся и направился на кухню. Александр Витальевич тем временем переоделся в домашнее и только после этого присоединился ко мне.
По его лицу было видно, что разговор предстоит серьёзный. Однако хозяин квартиры решил начать с другой стороны и проявить вежливость.
— Какие новости по делу Василия? — спросил он, ставя чайник.
— Новости отличные, Александр Витальевич! — ответил я. — Сегодня бывшего директора завода — Боброва, взяли под стражу прямо в здании суда.
Заместитель городского прокурора на мгновение застыл на месте, а на его лице проявилось ненаигранное удивление — очевидно до него эту информацию ещё не донесли.
— Даже так? — переспросил Александр Витальевич, поставив на стол пару кружек.
Он положил рядом по пакетику чая и придвинул мне сахарницу. А сам вернулся к закипевшему чайнику. Электрическому, импортному, новому — наверняка Саня купил недавно на доход с видеосалона.
Я быстро вскрыл оба пакета и забросил в кружки. Медведев подошёл с чайником в руках и первым, как и положено, стал наливать мне.
— Да, — произнёс я, наблюдая за тем, как струя кипятка бьёт в пакетик. — Мне удалось добыть копию платёжного поручения о переводе денег в Англию, подписанного Бобровым, а Арина Андреевна смогла им удачно воспользоваться в суде. Ну и коллега ваш очень помог — вызвал Боброва в суд в качестве свидетеля.
Александр Витальевич важно кивнул, он, похоже, и не сомневался, что в таком вопросе могут возникнуть проблемы. Что ни говори, а корпоративная этика однозначно трактует работу коллег.
— Герман Романович — человек принципиальный, он всегда копает до конца и никогда не откажется от допроса свидетеля, если это может принести пользу, — подтверждая мои мысли, прокомментировал Медведев. — Василию повезло, что ему достался именно такой прокурор.
— Да я сам удивлён, если честно, — признался я.
— Ничего удивительного на самом деле, — пожал плечами Александр Витальевич и посмотрел на меня с некоторым осуждением. — Прокуратура, пожалуй, единственное ведомство сейчас в нашем городе и в округе, где ещё есть порядок и люди выполняют свою работу. Ну, по крайней мере, пока.
Он замолчал и отвернулся, чтобы поставить чайник на подставку. Но мне было видно по чуть опущенным плечам — тема для него тяжёлая. Очевидно, что всё куда хуже, чем Медведев хочет показать.
Да и что он может сказать мальчишке, с которым его сын вырос? Гарик, скоро городу придёт конец, потому что всех честных прижмут к ногтю продажные сибиряки? Смысл нагнетать? Александр Витальевич — нормальный мужик, он не станет перевешивать свои проблемы на вчерашних подростков.
— А есть шанс, что это изменится? — всё же уточнил я, когда хозяин квартиры сел напротив меня.
Медведев тяжело вздохнул и произнёс:
— Неделю назад моего непосредственного шефа — прокурора города освободили от должности. Формально его, конечно, повысили — перевели в Москву, но по факту — сняли. Сегодня вышел новый — прибыл из Омска, работал там заместителем прокурора города. Что за человек — никто не знает, но…
Александр Витальевич сделал многозначительную паузу, по которой всё было понятно: новый главный прокурор Екатеринбурга — ставленник сибирского клана, а значит, перемены в городской прокуратуре только начинаются. И что самое неприятное: перемены к худшему.
Уж если я со своей стороны пацана, только начинающего вести бизнес в мутные времена, понимаю всю подоплёку, то уж заместитель городского прокурора знает куда больше в силу профессиональной осведомлённости. Екатеринбург и так переживает не самые лучшие времена, а теперь станет ещё хуже.
— Но новость ты мне принёс действительно отличную, — вернулся Медведев к изначальной теме разговора. — Надеюсь, Василий скоро вернётся домой.
— Мы с Ариной Андреевной тоже очень на это надеемся, — сказал я, сделав глоток чая. — Но вы ведь меня пригласили не для того, чтобы об отце поговорить?
— Не только для того, — корректно поправил меня Медведев. — Ещё я хотел поговорить о вашем видеосалоне.
Я молча ждал, когда он перейдёт к делу. А сам Александр Витальевич не спешил начинать разговор. Он вытащил из хрустальной вазочки конфету, потянул за концы обёртки, разворачивая её. Наружу показалась алая барбариска, и Медведев отправил её в рот. Затем сделал глоток чая, и наконец, поднял на меня взгляд и произнёс:
— Саше сейчас не желательно иметь какое-либо отношение к вашей фирме.
— Я уже понял, что вы не одобряете нашу деятельность, — сказал я. — Саня объявил нам, что вы велели ему выйти из состава учредителей.
Медведев вздохнул, явно подбирая слова.
— Насчёт того, что я не одобряю вашу деятельность, ты не прав, — произнёс он, комкая пальцами фантик от конфеты. — У меня были вопросы по соблюдению вами авторских прав, потому что такие нарушения не красят ни будущего юриста, ни его семью. Сам понимаешь — не может защищать закон тот, кто сам его нарушает. Но Сашка сказал, что российские фильмы вы там не крутили, а международную конвенцию по защите авторских прав Российская Империя так и не ратифицировала. Поэтому вы ничего не нарушали в рамках своей деятельности. Бухучёт вели, налоги платить собираетесь — у меня нет причин это осуждать или не одобрять.
Откровенно говоря, авторские права каких-нибудь французов или немцев меня вообще не волновали — учитывая ситуацию в стране, мало кто о таком вообще задумывался. Но тот факт, что заместитель городского прокурора не видит в прокате зарубежных лент ничего дурного, радовал. Значит, и у других законников к нам с их стороны претензий быть не может. Оно, конечно же, не совсем правильно, но конвенцию по защите авторских прав Россия действительно не ратифицировала. И я при всём желании не мог бы сделать никаких авторских отчислений заграницу.
Александр Витальевич тем временем взял следующую конфету и принялся её разворачивать. Я его не торопил.
— Но несмотря на то, что я не осуждаю вашу деятельность, Сашке фирму лучше покинуть, чтобы меня никто не обвинил в том, что я лоббирую интересы компании сына, — произнёс наконец Медведев. — Понятно, что факт его участия в вашем товариществе уже не скрыть, но тем не менее, что было, то уже было, а что есть сейчас — это уже совсем другое дело.
Санин отец говорил вроде бы простые слова, но общий их смысл от меня ускользал. Особенно я не понял про лоббирование интересов.
— Извините, но я вас не понимаю, Александр Витальевич, — признался я.
Медведев на это кивнул, призадумался, а потом на его лице промелькнула едва заметная гримаса злости. Даже не злости, а какой-то ярости. Заместитель прокурора города нахмурился и заявил:
— Я никому не позволю так обращаться с моим сыном и его друзьями!
Это было неожиданно, я не думал, что Александр Витальевич так остро отреагирует на ситуацию с нашим салоном.
— И я очень благодарен тебе, Игорь, за то, что ты подтянул Сашу в это предприятие, — сказал Медведев. — И дело не в том, что он заработал денег, деньги не главное. В конце концов, говоря по-честному, я и сам неплохо получаю. Тут намного важнее другое — Сашка загорелся этим салоном, а он давно ничем так не горел. И это дорогого стоит. Он очень переживал за ваше дело, хотел, чтобы всё было хорошо, строил планы. В какой-то момент я даже подумал, что мы теряем будущего юриста, до такой степени это всё его увлекло. И ты не представляешь, как он расстроился. Он у меня сильный — виду не подаёт, но я-то его знаю.
Надо же, а я бы никогда не подумал. Казалось, Саня проще всех отнёсся к закрытию салона. Влад бесился, потому что оказался бессилен — при его то физической и магической дури такое происходит редко. Я тоже был разочарован, но ничего критичного не произошло, и всё ещё можно исправить. А Саня был сдержан, никак не показывая своего отношения к случившемуся. Но на деле получилось, что его удар задел куда сильнее.