— Курирую, — согласился Илья Николаевич. — И если бы мне никто не ставил палки в колёса, Москва бы уже давно забыла, что такое митинги, а все недовольные сидели по домам и боялись носа на улицу сунуть.
— Мы не можем применять силу против демонстрантов, — произнёс Московский князь и, заметив непонимание коллег, поправился: — Против всех демонстрантов. Я согласен, что уговорами тут уже ничего не решишь, но я считаю, что нельзя мести всех под одну гребёнку. Надо искать зачинщиков и работать точечно. Применение силы и оружия лишь разозлит людей.
— Мне кажется, вы больше печётесь не о людях, а о своей репутации доброго князя — отца всех москвичей, — снова ухмыльнулся Сибирский князь. — Но ситуация требует решительных действий.
— Требует, — поддержал Илью Николаевича Туркестанский князь. — Буквально позавчера в Фергане люди вышли на улицы. В Таразе неспокойно.
— Вашим тоже царя подавай? — усмехнулся Московский князь.
— Нет, Юрий Михайлович, наши царя не очень любят, и вы это не хуже моего знаете. У них другие требования. Пока чисто экономические — не нравится им, что уровень жизни упал. Но недалёк тот день, когда сторонники независимого Туркестана, увидев, что центральная власть не может навести порядок даже в Москве, возьмутся за то, чтобы повернуть недовольство народа в нужное им русло.
— Значит, центральная власть покажет, что она может навести порядок! — заявил Борис Николаевич и хлопнул кулаком по столу. И в Москве, и по всей империи! Что вам нужно, Илья Николаевич, чтобы навести порядок, кроме согласия Юрия Михайловича?
— Время, — ответил Сибирский князь. — Дня три. Максимум пять. Организуем провокации против полицейских, разгоним пяток митингов, осудим несколько десятков человек, покажем это всё по телевизору, народ сразу поймёт, что это дело опасное.
— Хорошо, — вздохнув, произнёс Московский князь. — Делайте, что считаете нужным, но у меня есть одно условие.
— Условие? — удивился Борис Николаевич. — Вы ставите нам условия?
— Да, — ответил Юрий Михайлович. — Потому что это в наших общих интересах. Москва — это вам не Новосибирск и не Новгород, где на улицы выходит голытьба всякая и требует, чтобы им жилось сытно, как при императоре. В столице много дворян — истинных монархистов, которых экономические проблемы вообще не волнуют. Им нужен император. Понятно, что взрослые уважаемые аристократы на митинги не ходят, но вот сынки их, возомнившие себя спасителями Отечества, решившие, что их долгом является возвращение на трон императора — эти очень даже активны. И их, к сожалению, немало. Даже кое-кто из Романовых с этим связан.
— И что же вы хотите, Юрий Михайлович? — поинтересовался Сибирский князь.
— Я хочу, Илья Николаевич, чтобы никто из этих княжеских да боярских сынков не пострадал во время ваших мероприятий по наведению порядка. Обвинят в любом случае меня, а мне война с влиятельными московскими родами не нужна. Голодранцев протестующих хоть в асфальт втирайте, мне до них дела нет, а аристократы пострадать не должны.
— И как прикажете их различать?
— Вы не хуже меня знаете, что у каждого митинга свои организаторы. И вы сами сказали, что вам хватит несколько митингов разогнать. Так вот, разгоняйте те, что организованы простыми людьми.
— Простые люди митинги не организовывают, — заметил Сибирский князь.
— Оставьте, Илья Николаевич! Вы ведь прекрасно меня понимаете.
— Понимаю, Юрий Михайлович, не извольте беспокоится, не пострадает ваша столичная аристократия.
— Ну значит, на этом и договоримся! — довольно резюмировал Новгородский князь. — Жду от вас хороших новостей, что в Москве снова спокойно.
— А может, помимо этих разгонов, надо что-то ещё делать? — неожиданно спросил Хабаровский князь. — Чтобы уровень жизни не падал. Тогда и недовольных меньше станет.
— Они в любом случае будут требовать императора, — возразил Борис Николаевич.
— Но это не повод не заниматься экономическими проблемами, — стоял на своём Хабаровский князь. — Жизнь у народа действительно ухудшается, и это нельзя не признать. Император Михаил сломал своими реформами почти всё, что до этого работало, а мы с вами свернули эти реформы. И в итоге вообще непонятно, как выходить из этой ситуации. Старое сломано, новое не успело заработать.
— Ну, как никак выживаем, Александр Васильевич, — ответил на критику Борис Николаевич. — И это несмотря на все проблемы.
— В том то и дело, что как никак. Нужно принимать серьёзные меры по оздоровлению экономики, пока не поздно.
— А я бы вообще ввёл в стране военное положение, — неожиданно заявил Сибирский князь. — Хотя бы на год. Тогда вообще проблем не будет.
— Военное положение — это путь в никуда! — заявил Хабаровский князь.
— Это путь не в никуда, — возразил Сибирский князь. — Это путь куда надо.
— И куда нам надо, Илья Николаевич? — поинтересовался, вступивший в разговор Уральский князь. — Точнее, куда вам надо? Куда вы нас толкаете?
— К порядку, — ответил Сибирский князь.
— Нет, военное положение — это перебор, — произнёс Уральский князь. — Нужно как-то иначе решать проблему. Люди не просто так выходят на улицы. Им не хватает не только денег, им не хватает стабильности! А стабильность в России может дать только император!
— Снова вы за своё, Святослав Георгиевич, — недовольно пробурчал Борис Николаевич. — Сами же видите, что нет у нас для них императора. Не Михаила же племянников на трон сажать. Старший вот на днях в очередной скандал попал, а младший — ребёнок ещё.
— Господа! — неожиданно взял слово молчавший до этого князь Курляндский. — Если мы не можем дать народу императора, давайте дадим им что-нибудь другое, что отвлечёт их.
— И что же вы предлагаете им дать, Сергей Владиславович? — поинтересовался Борис Николаевич.
— Выборы, — ответил Курляндский князь.
— Выборы? — чуть ли не хором переспросили остальные члены Временного правительства.
— Да. Это отличная штука, чтобы отвлечь народ от настоящих проблем. Посмотрите, как успешно используют это англичане в Индии и Африке. Аборигены бьются насмерть друг с другом в борьбе за власть, а в итоге победивший в локальном противостоянии служит британской короне. А народ спускает пар и думает, что он что-то решает.
— Сергей Владиславович, вы уверены, что если это работает в Африке, то это сработает и в России? — спросил Новгородский князь. — Так-то идея интересная, но есть риски.
— И какие же?
— Понравится народу выбирать, ещё решат и верховную власть выбрать.
— А кто им позволит это сделать?
— Тоже верно, — согласился Борис Николаевич.
— Мы можем объявить выборы для начала в нескольких регионах и посмотреть, что из этого выйдет, — сказал князь Курляндский. — Но я уверен, что люди отвлекутся, и у них возникает ощущение, что всё в стране налаживается.
— Надо думать, Сергей Владиславович, надо думать, — произнёс Новгородский князь. — Очень интересная идея, но надо хорошо всё обдумать.
— А мне это всё не нравится, — мрачно сказал князь Туркестанский. — А если они выберут кого-то не того? У нас новых проблем прибавится.
— Так кто им позволит не того выбрать, Азамат Батырович? — усмехнулся князь Курляндский. — Не тех мы даже до выборов не допустим. Ну а в крайнем случае можно и снять будет — это право мы себе оставим.
Екатеринбург, городской суд
Слушания по нашему иску проходили в открытом режиме, но народу на заседании было немного: помимо судейских, мы с отцом и Никитиной с одной стороны, да три юриста с другой. Из сотрудников инвестфонда, который формально пока ещё являлся хозяином завода, никто ни разу не появился. От них в суд ходили только юристы.
Заседание длилось уже второй час. Судья ещё раз выслушал наши аргументы и задал несколько вопросов отцу, который впервые посетил суд; затем выступили юристы инвестфонда, в очередной раз выразившие несогласие с иском. После этого суд удалился для совещания.
И вот судья наконец-то вернулся. Он сделал очень важное лицо и принялся зачитывать своё решение. Читал долго и монотонно, упоминая все детали и нюансы дела. В какой-то момент я даже перестал вслушиваться в его слова, ожидая лишь самой важной фразы — финальной.
И наконец-то, я её дождался. Мы все её дождались. Судья выдержал небольшую паузу и произнёс:
— Таким образом, на основании всех изученных фактов и, учитывая все обстоятельства, суд постановил: иск подданного Российской Империи Воронова Василия Петровича о возврате в его собственность Императорского Екатеринбургского оружейного завода удовлетворить в полном объёме!
Глава 15
С момента вынесения судьбоносного — другое слово здесь не подходит — решения о возвращении Императорского Екатеринбургского оружейного завода в собственность моего отца прошло четыре дня, но только сегодня у нас появилась возможность попасть на предприятие. ИСБ своё дело знает и работает серьёзно — поэтому без необходимых документов соваться на завод смысла не имело.
Но вчера вечером позвонила Арина Андреевна и сообщила, что она забрала в канцелярии суда копию судебного решения о восстановлении отца в правах и постановление о снятии ареста с завода. Теперь мы могли подтвердить сотрудникам ИСБ, что завод наш и больше не находится под арестом и, соответственно, принять его у них. Чем мы и собирались заняться прямо с утра.
Мать по этому важному поводу нажарила с утра блинов, начинила их курицей и грибами — как я люблю, и испекла шарлотку. Но даже мне кусок в горло не лез от волнения, хоть я и умел контролировать свои эмоции, что уж про отца говорить. Он напрочь лишился аппетита и просто пил чай. Ну и пытался отвлечься хоть как-то. А проверенный способ для этого был один: телевизор.
Отец переключал с канала на канал, но не мог ни на одном надолго задержаться. Похоже, сегодня даже телевизор был бессилен.
— Вася, оставь ты уже хоть какой-нибудь канал! — недовольно пробурчала мать, не выдержав этих мельканий на экране. — Уже глаза болят на это смотреть.