«Надеюсь, он сдохнет. Останется там, и все, я пройду дальше. Я пройду дальше… Да, если он сдохнет, я смогу пройти. Надо лишь… Надо лишь, чтобы он сдох. Желательно сам».
Делая вид, что просто страдает от безделья, Колис раз за разом создавал на руке технику из золотистых молний, а затем убирал. Создавал и убирал.
Это была резонансная техника его предков, полученная по наследству. Он был гением в своем роде, и это заметил даже принц, приняв его в свиту.
С каждым разом техника становилась все сильнее. Когда сила атаки выросла до его максимума Колис перестал создавать новые, и лишь подбрасывал на руке шарик из молнии. Сейчас шар мог убить любого адепта средней руки на стадии ядра и ниже.
Эта техника лучшая в его арсенале, в том числе и из-за маскировки. Она резонировала со всей его аурой, что делало этот шар для других адептов просто частью адепта. Никто не придавал значения его действиям, считая их бессмысленной игрой.
Понять, что это действительно сильная техника, можно лишь когда она отдалится от владельца больше чем на три метра. Поэтому ее обычно никто не мог пережить.
Колис понял, что сходит с ума от напряжения, и хотел уже развеять молнию, как ему показалось, что веко парня дернулось.
Внутри Колиса что-то надорвалось, и он отправил технику в пацана с максимальным усилением.
Я оглядел Айрхена — он выглядел так же, как при нашем последнем разговоре. Не знаю, как менялась его внешность за тысячу лет, но было ощущение, что артефакт сделал его слепок незадолго до знакомства со мной. Либо после…
— Сколько лет прошло с нашей встречи? — произнес Айрхен, и я вздрогнул.
До этого слепки памяти иногда что-то говорили, могли представиться. Но еще не задавали мне вопросов.
— Меньше полугода, — произнес я, поражаясь этому факту. А ведь столько событий произошло…
— Жаль, — произнес Айрхен, поведя плечами, — тогда у тебя нет шансов.
В руках старика не было оружия, и такой противник встретился мне в этом испытании впервые. До этого были разные бойцы, в том числе и вооруженные кастетами и шипастыми перчатками, но безоружных еще не было.
Хмыкнув, я отбросил меч и бросился навстречу Айрхену, собираясь драться с ним врукопашную.
Даже если проиграю, не страшно. Что-то внутри претило мне драться против безоружного с помощью меча. За результат я не переживал — теперь боев было точно больше девяносто двух, а значит, я точно проходил в следующий этап.
Мгновенное столкновение, удар. Блок. Айрхен поднырнул у меня под рукой и одним движением свернул мне шею, а тело пронзила адская боль.
Открыв глаза, я снова увидел перед собой стойку с оружием, а шея предательски ныла.
— Какого хрена происходит? — я не сдержался и прошептал вслух.
Артефакт должен был вывести меня после поражения… Черт.
Не став брать оружие, вышел на арену и вновь увидел Айрхена.
— Сколько лет прошло с нашей встречи? — с абсолютно той же интонацией произнес старик.
Происходящее казалось мне настолько безумным, что по спине пробежали мурашки.
Не став ему отвечать, я ринулся вперед, пытаясь вернуть ощущение потока.
В этот раз я атаковал иначе, начав с удара ноги, но старик легко уклонился и, схватив мою ногу, провернул.
Я последовал за направлением вращения, чтобы не повредить ногу, кувыркнулся и увидел, как мне в лицо летит колено. Постарался убрать голову, но не помогло, и удар с чавкающим звуком проломил мне череп.
Проходит мгновенье, голова страшно ноет, а передо мной снова стойка с оружием.
Сплюнув, взял копье и оказался перед Айрхеном.
— Сколько лет прошло с нашей встречи? — снова тот же вопрос.
Гребанный, с*ка, день сурка…
Я перепробовал все оружие, что было на стойке, но бестолку. Ни топор, ни кинжалы, ни цеп не помогали. Я даже попробовал драться странным копьем с крюком на конце, но результат все равно был один.
После сотни смертей руки дрожали, а тело пошатывалось. Иногда у меня получалось продержаться достаточно времени, чтобы войти в поток.
В такие моменты старик начинал говорить со мной и даже чему-то поучать, чем злил только сильнее.
Было ощущение, что я научился играть в шахматы и делал это довольно хорошо — но против меня был гроссмейстер. Я видел игру на три шага вперед, а он на пять или больше…
Я пробовал драться много раз одним и тем же оружием, запоминая его действия, но это не помогало. Я держался дольше, но итог был один. Слепок памяти имел свои недостатки, в отличие от меня он не запоминал происходящее и не учился, но этого не хватало.
Проведя дрожащей рукой по мечу, решил пойти снова безоружным, как в первый раз.
— Сколько лет прошло с нашей встречи? — вопрос, от которого меня уже тошнит.
— Вечность, — ответил я и просто стоял напротив.
Я стоял и пытался погрузиться в поток, пользуясь предоставленным временем.
Спустя десяток секунд молчаливого стояния, Айрхен хмыкнул:
— Даешь мне право сделать первый ход? — и вместе со словами он начал движение.
Сквозь боль я разгонял свое сознание, стараясь прочитать его.
Шаг с правой ноги, я в ответ перенес вес на левую ногу. Айрхен замер, внимательно глядя мне в глаза.
Мне всегда казалось глупостью, что в вестернах или в фильмах про самураев те могли долго стоять и смотреть друг на друга, чтобы затем одним ударом закончить бой.
Только сейчас я понял, что это на самом деле.
Каждый вдох, движение мускула на шее, шаг, перенос веса, взгляд могли многое сказать о намерении противника.
Внезапно в голове стрельнула мысль — очевидная, но только сейчас ставшая до конца понятная.
Бой — это не про стили, удары, техники, или что-то еще. Бой — это про противника. Если ты понимаешь своего противника, ты победил.
Он рванул ко мне, нанося резкий удар рукой. Блокирую, второй удар. Еще удар, контратакую…
После обмена ударами Айрхен поймал меня в захват, сломал руку и добил, сломав шею.
Так долго я еще не держался.
Злость ушла. На усталость и боль я больше не обращал внимания.
Спустя много боев я почти победил. Как?
Озарение или сумасшествие, не знаю. Боль была настолько невыносимой, что я начал творить дикие для меня вещи — плеваться ему в лицо, кидаться песком, и все это делать, не выходя из потока. Каждый раз, когда я хоть немного его удивлял, и он переставал меня понимать, я становился чуть ближе к победе.
В очередной раз проиграв, оказавшись около стойки с оружием, чуть не упал там же. Боль рвала тело на куски — не знаю, выдержу ли я еще одну смерть.
В этот раз я взял два кинжала.
— Сколько лет прошло с нашей встречи? — вопрос уже не вызывал у меня никаких эмоций.
— Достаточно, — мой голос звучал глухо, а горло полыхнуло болью.
Воткнув оба кинжала перед собой в песок, я сделал два шага в сторону и встал в нелепую стойку, заработав удивленный взгляд Айрхена.
— Интересно… — пробормотал он, двинувшись в мою сторону, но замер, видя, как я немного сменил положение тела.
Почувствовав, что я в потоке, он прищурился, осторожно сделав шаг. Потом еще один.
Айрхен рванул ко мне, нанося удар, но я упал раньше, отчего тот удивился. Это был заведомо проигрышный ход, и мы оба это понимали.
Схватив его за руку, я потянул его на землю, и мы схватились в партере.
Я сбился со счёту, сколько раз мы так бились, но я знал, как он реагирует на мои ошибки. Он ударил меня коленом, и я, извернувшись, продолжил движение, перекатываясь. Ужасный ход, который грозит мне поражением через пару секунд.
Еще удар, еще перекат, и он схватил мою руку. Сейчас дернет в сторону, и сломает, как было десятки раз до этого.
Раздался хруст, но мне было плевать на боль. Учитывая состояние, в котором я находился, постоянная боль была гораздо неприятнее, чем просто сломанная рука. Я должен был попытаться сбросить его хватку, уходя назад, или ударить свободной рукой.
Вместо этого я резко дернулся вперёд, подставив шею под его захват — будто пытаясь вырваться.
Он инстинктивно среагировал, схватил и начал доворачивать корпус, чтобы снова сломать шею. Как и много раз до этого.
И в этот момент, когда всё его внимание было на борьбе, моя свободная рука рванулась к кинжалу. К кинжалу, который я воткнул в песок, а потом весь бой делал «глупости» — лишь бы незаметно к нему подобраться.
Айрхен увидел, напрягся, но было уже поздно.
Клинок вошёл ему под скулу, пробив кость и вонзившись глубоко в череп.
Шах и мат.
Даже такой боец, как Айрхен, может проиграть. Дайте только пару сотен попыток, и пусть он всегда действует одинаково…
Удивительно, но старик улыбался.
— Я в тебя верил, — еле слышно произнесли его губы, и он растаял в воздухе.
Кровь стекала по моему подбородку, капая на песок. Под веки словно песка насыпали. Но я стоял. А сознание пронзило удовольствием от того, что мне больше не было больно.
Точнее, было, но совсем не так сильно, как раньше.
Толпа взорвалась криками. Кто-то ругался, но в основном адепты скандировали мое имя, словно я совершил подвиг. Нет, я-то знал, что именно я смог сделать, но они-то чего?
Вдохнув полной грудью, хотел зажмуриться от удовольствия. Я прошел. Больше никакой арены. Никаких Айрхенов…
Такой приятный момент был безжалостно прерван — какой-то адепт заорал и бросил в меня искрящийся шар из молний, сначала невзрачный, но через мгновенье он стал подавлять невероятной мощью.
Атака рванула, направленная прямо в мое сердце. Лицо атаковавшего адепта было искажено безумием, а пальцы сжимались в жесте атаки.
Я хотел двинуться, но не мог.
Молния не долетела.
Фигура в фиолетовых доспехах появилась передо мной в последний момент, принимая шар на вытянутые руки, вокруг которых появилась пленка барьера. Шар с громким хлопком лопнул, столкнувшись с защитой.
Молния рассыпалась, но ударная волна отбросила нас обоих. Линфей пошатнулась, а из ее носа вытекла тонкая струйка крови.