Поселение за стеной чем дальше, тем быстрее начинало расти. Когда я отправил Трору партию бытовых артефактов, ответ не заставил себя ждать, и из королевства потянулся все расширяющийся поток. Волнами прибывали обозы с припасами и людьми — для участия в этой стройке и следующих, новые адепты, будущие ученики и воины. Приезжали и семьи с детьми, которым Мико была особенно рада. Те из них, кто хотел стать действительно мощными адептами, имели уникальную возможность — изначально строить фундамент силы с помощью куда более совершенных инструментов, чем те, что им были доступны прежде.
Мелкие разногласия между «старичками» и новыми людьми были, но они быстро стирались, когда люди видели первый форт, что строился совместно, всеми силами.
Но настоящей душой растущего поселения стала Мико. Ее «народная академия» на краю стройки превратилась в нечто большее, чем просто уроки. Каждое утро и вечер она собирала вокруг себя людей — и не делала разницы между теми, кто тут давно, и новоприбывшими. Солдаты, рабочие, беженцы, дети, мастера школ, старики, прибившиеся к обозам — для нее равны были все. Её золотые глаза светились терпением и искренней радостью, когда кто-то из учеников впервые ощущал поток ци в зерне или снимал усталость простейшей техникой дыхания.
Пару раз даже доходило до раздачи тумаков — строители прерывали работы, чтобы оказаться на уроках, а солдаты убегали с патрулей. Однако я лично и другие мастера поработали над дисциплиной, разгоняя всех по своим местам. Все равно после каждого совместного приема пищи люди постоянно тренировались и показывали друг другу, чему учила их сегодня Мико. Не все конечно, но, как правило, у каждого костра находились такие люди.
— Не зажимайся, — какой-то солдат пытался говорить возвышенно, неумело копируя спокойную манеру Мико. — Ци — как вода. Если ты напряжен, она застаивается. Расслабься. Позволь ей течь. Представь тепло в центре груди… Да, вот так. Не старайся «сделать», позволь «случиться».
Я иногда наблюдал за ее уроками, прячась в тени недостроенной сторожевой башни. Видел, как суровые северяне, привыкшие к жестким тренировкам, сначала скептически хмурились, а потом, ощутив непривычную легкость после ее медитаций, начинали смотреть на нее с растущим уважением. Видел, как загорались глаза у изможденных строителей, когда они обнаруживали, что могут работать дольше без изнеможения. Видел, как подростки, дрожа от волнения, раз за разом вставали в медитационные стойки, очищающие тело. И, судя по результатам, совсем скоро будет много адептов с появившимся зерном силы на крепком фундаменте.
Ее подход был революционным. Она не делила на «достойных» и «недостойных». Знания были подобны огню — они должны светить всем, кто к ним тянется. Это вызывало ропот у некоторых консервативных мастеров и старейшин Школы Белого Тигра. Я слышал обрывки разговоров:
— … Да как она смеет! Это же основы внутренних техник!
— … но она же показывает только самое простое, общедоступное…
— Общедоступное? Дыхание «Рассветного Тигра»? Это техника стоит триста баллов! А она — всем подряд!
— И что? Боишься что все наши ученики сбегут к ней?
— Надо найти управу на эту девчонку!…
Лин Чжэн долго наблюдал за этим со стороны, видя все нарастающее недовольство старейшин.
— Керо, — обратился он ко мне как-то раз, — не обижайся на этих надутых стариков. Они просто завидуют, что у них нет таких знаний, как у твоей подруги.
— Зависть — плохое чувство для адепта. Думать надо о своем развитии, а не о чужих успехах, — заявил я, глядя ему в глаза и немного улыбаясь. — Да и точно ли там только зависть? Может есть желание уничтожить то, что им не принадлежит?
— Вот ты и заговорил, как настоящий старейшина школы, Кер’О. Даже не знаю, радоваться мне или бояться. Может, все же станешь главой Школы?
— Угомоните этих «надутых стариков», — ответил я, — и тогда я не поотрываю им всем головы одному за другим.
Лин Чжэн же тихо, но грустно улыбнулся. Он понимал, что мои слова справедливы. Да и в целом, после наших спаррингов он изменился, немного…
Если чуть оглянуться назад, на тот момент я еще не понимал, как так вышло, но изначально чисто тренировочная идея почему-то привлекла слишком много внимания. Глава школы тренируется со старейшиной, казалось бы, что в этом такого? Но когда один из них Лин Чжэн, а второй — Керо, эта затея обречена на внимание, если бы она была озвучена вслух. Но она не была…
Изначально я хотел проверить, как будет работать Воля во время схватки с серьезным адептом, однако я очень недооценил свою силу. Я стал сильнее после встречи с Люцианом, во многом благодаря Мико, но не понимал, насколько…
К назначенному времени, раннему утру, когда прохлада еще цеплялась за землю, а фундамент форта светился ровным янтарным светом — вокруг тренировочной площадки у подножия строящейся стены собралась толпа. Пришли не только адепты Школы, но и северяне, строители, даже женщины с детьми, которых Мико учила чувствовать ци. Все хотели увидеть столкновение легенд.
Лин Чжэн стоял напротив меня в своих белоснежных доспехах, его клинок еще покоился в ножнах. Лицо его было спокойно, но в глубине желтых глаз горело что-то, что я не сразу понял.
— Шумно тут, конечно. Начнем? — спросил я.
— Всегда готов к испытанию силы, Кер’О, — ответил он, и его клинок с тихим шипением вышел из ножен. Белое лезвие замерло перед ним, острием вниз, в боевой стойке Школы. — Покажи мне, что значит твоя «Воля».
Он атаковал первым. Молниеносно. Клинок превратился в серебристую молнию, рассекающую утренний воздух. Удар «Коготь Тигра» — техника, которая считалась одной из базовых. Однако, в его исполнении она была совершенна, наполнена сокрушительной мощью пятой стадии, сконцентрированной в острие.
Раньше я бы увидел лишь размытое движение и полагался на инстинкт. Теперь же… Теперь я видел. Видел потоки ци, бьющие из него, текущие по каналам реки, вливающиеся в клинок. Видел малейший изгиб его запястья, предвещающий траекторию. Мир замедлился. И я не стал уворачиваться или блокировать клинок.
Я шагнул навстречу удару.
В груди забилось Драконье Сердце. Ци хлынула наружу, а вместе с ней чистая, властная Воля. Она сгустилась передо мной невидимым, но абсолютно реальным барьером — не щитом, а запретом. Запретом на движение, на силу.
БАММ!
Звук удара был глухим, словно завяз в волевом барьере. Воздух содрогнулся, и если бы мастера школы не поставили защиту, кто-то из зрителей точно бы пострадал. Белый клинок Лин Чжэна завибрировал с пронзительным воем, остановленный в сантиметре от моей груди. Его рука дернулась назад, будто ударившаяся о камень, лицо исказилось от шока и боли — не физической, а от столкновения с абсолютной, непреодолимой силой. Его ци, его техника, его мастерство — все разбилось о простую волю «не пустить».
Я не стал ждать. Моя рука двинулась, — не быстро, но с неотвратимостью горного обвала. Без техники, без изящества. Простой толчок ладонью, усиленный той же Волей. ТУМ! Он не успел даже поднять клинок для блока. Удар пришелся ему точно в центр груди. Белые доспехи треснули, как яичная скорлупа. Лин Чжэн взлетел в воздух, как тряпичная кукла, перевернулся и рухнул на землю в десяти метрах, подняв облако пыли.
Тишина. Абсолютная, гробовая тишина воцарилась на площадке. Ни шепота, ни вздоха. Только шипение остывающего металла доспехов Лин Чжэна и ровный гул фундамента. Глаза зрителей были выпучены, челюсти отвисли. Сильнейший воин королевства, Глава могущественной Школы, был повержен… одним ударом. Без блеска техник, без шума сражения. Просто… сметен.
Лин Чжэн закашлялся, с трудом поднимаясь на одно колено. В его глазах не было ни гнева, ни унижения. Там было… облегчение. Глубокое, почти блаженное облегчение, смешанное с изумлением. Он поднял голову, его взгляд встретился с моим.
— Так вот… — прохрипел он, — вот она какая… сила нового времени. Я… я больше не сильнейший. — Он сказал это не с горечью, а с каким-то странным восторгом. Как будто с его плеч свалилась гора. — Слава Небесам.
Он встал, шатаясь, но твердо. Игнорируя трещины на доспехах, он подошел ко мне. Не для того, чтобы продолжить бой. Он остановился в шаге и… поклонился. Низко, как равному, а может, и как превосходящему.
— Почетный старейшина Кер’О, — его голос набрал силу, звучал громко и четко, чтобы слышала вся ошеломленная толпа. — Твоя мощь, твоя воля… Они превосходят всё, что я знал. Школа Белого Тигра нуждается в таком мече. Королевство нуждается в таком щите. Я… — он выпрямился, смотря мне прямо в глаза, — я устал нести бремя сильнейшего. Устал быть последней надеждой на краю пропасти. Прими пост Главы Школы. Поведи нас вперед.
Ропот прошел по толпе. Шок сменился пониманием, затем — растущим гулом одобрения. «Кер’О! Глава! Кер’О!» — закричали сначала единицы, затем десятки голосов.
Я смотрел на Лин Чжэна, на его усталое, но просветленное лицо. Казалось, он освободился. Освободился от груза, который тянул его годами.
Я покачал головой. Какого хрена? Такие вещи прилюдно заявлять, даже наедине не обсудив. Или… Рассчитывал, что я соглашусь из-за давления толпы? Но зачем ему это? Где я, а где пост главы? И кажется, я понял, как люди узнали об этом спарринге. Хитрый старикан…
— Нет, Лин Чжэн.
Тишина снова упала на площадь. Даже гулявший ветерок будто замер. Удивление и разочарование мелькнули в глазах старого воина.
— Нет? — переспросил он, не веря.
— Нет, — повторил я. — Ты — Глава Школы. Ее душа, ее мудрость, ее история. И не надейся уйти на пенсию так рано. А я… — я обвел взглядом толпу, — я лишь меч. Мое место — не в кабинете и не на совете старейшин. Мое место — здесь, на переднем крае. Строить крепости. Создавать артефакты. Рубить демонов. — Я в ответ поклонился ему так же низко. Затем, как и он после поклона, заговорил громче. — Глава школы Белого Тигра Лин Чжэн, твоя мудрость и честь превосходят всё, что я знал!
Лукавил ли я? Пожалуй. Тогда, на долю секунду, у меня промелькнула мысль — зачем ему этот цирк? А потом… Понимание пришло. Не особо приятное, надо сказать. Нельзя было не заметить наши особые отношения с Мико и вспышки парной культивации. Он хотел смутить меня с пом