«Ты… смеёшься?» — Голос Клыка потерял часть своей уверенности, в нём проскользнуло недоумение, почти… обида.
«Смеюсь, тварь!» — обрушил я на него всю глубину своей злости — «Этот твой цирк, кроме смеха, не вызывает ничего! Ты заманил меня сюда обманом, едва не угробив всё, что я пытался спасти, а теперь требуешь клятвы? Верности? Послушания? Ты совсем охренел от собственной важности в этой фиолетовой пустыне?»
«Ты не понимаешь, какая честь тебе предлагается!» — зашипел Клык, чёрная аура заколебалась яростно. — «Лишь мы двое обладаем этой силой, и только мы можем встать во главе всего мироздания! Но ты слеп!»
Я сделал паузу, ощущая, как ярость переполняет меня через край.
«Вот что я тебе скажу, Пожиратель. Я из принципа.» — Моя мысль стала тихой, — 'Из упрямого, тупого, человеческого принципа. Ты хочешь, чтобы я клялся? Чтобы я стал твоим слугой? Нет. Ни за что. Ни под каким предлогом. Ни для какой «силы».
Я мысленно оглядел бесконечную, мёртвую равнину под фиолетовым куполом.
«Видишь этот гладкий, холодный камень? Вот прямо здесь, где я парю?» — Я сосредоточился, заставляя свою энергетическую форму… осесть. Сгуститься. Опуститься вниз, к этой бессмысленной поверхности. Моя аура уплотнилась, растеклась по неподвижному камню, приняв форму человека, лежащего плашмя. Просто лежащего.
«Вот. Я лёг.» — Мысль прозвучала с лёгким смешком. — «Прямо на месте. И знаешь что, Клык? Я могу лежать так. Вечность. Десять вечностей. Пока эта фиолетовая дрянь не потускнеет, а камни не истлеют в пыль. Я не сдвинусь с этого места. Не сделаю ни шага. Ни единого усилия. Пока ты не скажешь мне ВСЁ. Абсолютно ВСЁ, что знаешь об этом месте. О „Них“. О том, что здесь на самом деле происходит. О твоих истинных планах.»
Я прекрасно понимал, что, услышав клятву, Клык предложит какой-то план действий. И сейчас, когда он уже в Чертогах Дао, и так близок к своей цели — он всё равно во мне нуждается. Иначе он не предлагал бы подобной чуши. А если ему это нужно, то близкая цель будет давить на него.
«Ты… сумасшедший.» — прошипело в сознании. Как же хорошо, что он чувствует мои эмоции. Он понимает, что я не блефую. Что я действительно могу пролежать здесь до скончания времён, лишь бы не дать ему то, чего он хочет. И я старательно отгонял от себя все мысли о близких людях, что сейчас находились так далеко. Я не должен дать слабины.
«Возможно» — парировал я, мысленно утыкаясь «лицом» в безликую поверхность. Лишь бы не видеть это бесконечное небо, так быстро набившее оскомину. — «Но это мой выбор. И ты ничего не добьёшься, пока не начнёшь говорить. Так что выбирай, Пожиратель. Либо ты начинаешь болтать… либо мы оба гнием здесь вечность. Начинай с самого главного: кто такие "Они», о которых говорил Безымянный? И что они делают с адептами, достигшими шестой стадии?'
Я замолчал. Фиолетовая вечность давила. Камень подо мной был единственной точкой отсчёта в этом бескрайнем море абсурда. Я лежал. Просто лежал, сознательно упираясь энергетическим «лбом» в безжизненную гладь. Каждая секунда здесь растягивалась в год, но я держался. Упрямство было моим щитом, моим якорем в этом бессмысленном месте.
Молчание Клыка было гро-о-омким. Я чувствовал его ярость, его разочарование, его бессилие перед моим простым человеческим «нет». Он думал, что сила, перспектива власти заставят меня сломаться. Он ошибался.
«Ты… невыносим,» — наконец прошипел в моём сознании голос, лишённый прежней самоуверенности. — «Ты подобен этому камню. Тупой, непробиваемый, бесполезный.»
«Лестно» — мысленно фыркнул я, не меняя положения. — «Но камни, знаешь ли, переживают многое. Особенно если лежат спокойно. Говори, Пожиратель. Или мы так и останемся тут декорацией для этого фиолетового мира. Начни с „Них“. Кто Они?»
Тишина. Долгая, напряжённая. Я ощущал, как его чёрная аура — его сущность, прилепившаяся к моей — клокотала от бессильной злобы. Он был загнан в угол моим упрямством.
«Они… Хранители» — начал он наконец, — «Создатели. Или… то, что от них осталось. Древние. Старше тех звёзд, что горели в твоём жалком мире.»
Образы мелькнули в моём сознании от соприкосновения со знанием, которое он невольно раскрывал: безмерные города из света, плывущие в пустоте меж мирами. Цивилизация, достигшая вершин, о которых я не мог и мечтать. Ковчег… Чертоги Дао были ковчегом неизвестной цивилизации.
«Они построили это. Это не рай, не чертоги силы… а убежище. Последний оплот. Когда их собственный мир… изменился. Стал враждебным. Или они сами изменились. Заболели.»
«Заболели?» — мысленно нахмурился я, невольно заинтересовываясь. Слишком сильный был разрыв шаблона. Мир, где я жил, был лишь… отростком? Какого-то ковчега… — «Чем?»
«Властью. Вечностью. Безумием,» — голос Клыка стал плоским, лишённым любых эмоций. — «Система этого места должна была поддерживать их, лечить. Сохранять знание, мудрость, саму суть их цивилизации. Но… что-то пошло не так. Система вышла из-под контроля. Или Они сами перестали быть теми, кто её создал.»
Картина прояснялась, жуткая и грандиозная. Величайший ковчег превратился в ловушку для самих создателей и всех, кто после них достигал этого места.
'Теперь Они… спят. Но система ковчега работает. Она притягивает силу. Силу, которая может… питать Их сон. Или лечить Их безумие. Или просто поддерживать само существование этого места. Адепты шестой стадии…
Он замолчал. Моё сознание пробрало дрожью от понимания.
'…они приходят сюда и становятся пищей,' — закончил я мысленно. — «Как предупреждал Безымянный. „Они питаются нами“. Как?»
«Не пищей в твоём примитивном понимании. Энергией. Чистотой Дао. Волей. Самим потенциалом к росту. Когда адепт шестой стадии прибывает сюда… Он засыпает.»
«Его усыпляют?» — Я был ошеломлён. Здесь никто никого не пожирает, не уничтожает… а заставляют уснуть?
«Да. Глубокий, вечный сон. Сон, полный иллюзий всего, чего они желали: бесконечной силы, познания, любви, власти… совершенного блаженства. Им кажется, что они достигли всего, что они — боги в своем собственном раю. А на самом деле… они спят. Их тела, их души, их мощь… медленно перетекают в систему, питают ее, питают их сон… или их болезнь.»
Безымянный был прав. Это была ловушка. Самая изощренная и жестокая из возможных. Не смерть, а вечный обман. Паразитирование на самых сильных, на тех, кто прорвался к вершине.
«Но ты… ты слаб», — продолжил Клык, и в его голосе едва прокралась нотка чего-то, похожего на азарт. — «Ты не шестой стадии. Ты едва перешагнул порог пятой, и то в энергетической форме. Твоя аура… она не поглощает достаточно энергии для мгновенного усыпления. Но если ты будешь лежать здесь, поглощая эту энергию…», — он сделал паузу для усиления эффекта, — «…ты насытишься, наполнишься местной энергией до краев. И тогда… ты уснешь, присоединишься к ним, к вечному сну в золотой клетке иллюзий. Твоя Мико… твой мир… все, что тебе дорого… исчезнет для тебя навсегда. Ты будешь спать и „видеть“ их, но это будет лишь тень, порожденная системой, чтобы удерживать тебя в плену».
От этих перспектив мне на мгновение поплохело. Вечный сон? Иллюзия счастья, пока моя истинная суть медленно растворяется, питая безумие древних? И все это — из-за моей же глупой гордыни и упрямства? Я лежал здесь, считая себя самым умным, буквально подставляясь под действие усыпления!
Безрассудство. Чистейшее, беспросветное безрассудство.
Мысль о Мико, о ее глазах, полных веры и ожидания, о школе, о королевстве, которое только начало подниматься из руин… она пронзила меня раскаленной иглой. Я не мог позволить себе уснуть. Не здесь. Не так.
Клык почувствовал мою реакцию, мои мысли.Так, похоже, этот манипулятор целенаправленно играл на моих слабостях. И он сразу же воспользовался моментом.
«Видишь? Твоя гордыня ведет тебя к гибели! Но выход есть. Двигайся! Сейчас же! Встань и иди! Я знаю путь! Я чувствую Источник! Там — ключ! Ключ к контролю, к силе, к пониманию этой системы! Там мы сможем…»
«Заткнись!» — мысленно рявкнул я, отбрасывая его навязчивый голос. Мне нужно было думать. Действовать. Не позволять обыграть себя еще раз.
Идея пришла мгновенно, подсказанная его же словами: «Твоя аура… она не поглощает достаточно энергии для мгновенного усыпления». Значит, нужно уменьшить потребление, сделать себя менее затратным, менее… энергетическим.
Я сосредоточился изо всех сил. Я вспомнил ощущение плоти и крови, тяжесть костей, упругость мышц, биение сердца. Я вспомнил запах земли после дождя, вкус чая из «Золотой Подковы», шероховатость деревянного столба в форте «Рассветная Стража». Я вызвал из памяти материальность моего мира. Я заставил свою Волю Дракона — силу порядка — сжаться, уплотниться, возвращая мне максимальное подобие материального тела.
Золото-ало-белая аура вспыхнула, а затем начала стремительно сжиматься, уплотняться, терять сияние. Она обретала очертания. Сначала смутные, расплывчатые, но это определенно были очертания человеческого тела: руки, ноги, туловище, голова. Я вспоминал всё, что читал о пятой стадии — откровения других адептов. В обычной жизни недостаток энергии подгонял их к принятию материальной формы. Мне же надо было заставить себя принять максимально экономичную форму существования посреди океана разлитой энергии. Я должен заставить себя голодать, находясь в окружении вкуснейшей, но ядовитой еды.
Адептов шестой стадии подставляли их аппетиты. Их возможность к поглощению энергии была на порядок выше моей, и стоило им вдохнуть полной грудью, попав сюда, как они засыпали. Да и как тут сдержаться, чтобы не сделать глубокий вдох настоящей, пронизывающей все вокруг силой! Они ведь столько времени к этому стремились! Кстати, говоря о времени, а сколько его у меня в материальной форме? Год? Месяц? Час? Тут вообще есть время?
«И как ты планировал выживать здесь, поменяв сосуд? Как ты планировал защититься от этого, находясь в адепте шестой стадии?» — спросил я, вновь улегшись и ощутив приятную прохладу камня. Всё же, это был камень.