— Беженец он! Откуда-то с восточных земель! Молчаливым всегда был, но трудолюбивым… ни угла, ни скарба нажить не успел, как память потерял, от рук этого ирода! Поди пойми теперь откуда он! — ответила женщина.
Поддержал ее и старик, у которого я чаще всего работал:
— Так и есть, господин проверяющий. Этот чудак ни у кого ничего не брал. Работает молча, честно. А эти трое — известные забияки. Уже не первый раз пытаются его поддеть, да видно, в этот раз сами напоролись!
Лицо парня по имени Дюк побелело. Он начал что-то яростно отрицать, но голоса других односельчан, один за другим, поддерживали старика и женщину. Картина прояснялась быстро и безжалостно.
Проверяющий выслушал все, его лицо оставалось каменным. Наконец, он махнул рукой, и стражники схватили Дюка и его приятелей за плечи.
— Клевета и вымогательство, — холодно констатировал проверяющий. — По указу Регента — год на рудниках. Всем троим. Впредь думайте, кого обвинять.
Нытье и мольбы троицы, уводимой стражниками, быстро затихли вдали. Проверяющий снова повернулся ко мне. Его взгляд был полон уже не подозрения, а живого интереса.
— У тебя здесь нет ни дома, ни угла. Этот Дюк говорит, ты один их троих избил. Троих здоровых деревенских лбов. Мне в дружине всегда люди нужны… Что думаешь? — спросил он.
— Я должен вспомнить!
— Вспомнить, говоришь? — он на секунду задумался, а затем полез в поясную сумку и достал оттуда маленький деревянный футляр. Внутри лежала какая-то небольшая штука округло-вытянутой формы тускло-серого цвета. — Знаешь, что это такое?
Я молчал, с интересом разглядывая незнакомую вещицу, которая, однако, вызывала какие-то смутные ассоциации.
— Это пилюля пробуждения зерна. Помогает доставать внутренние резервы, о которых ты и понятия не имеешь. И с твоей памятью может помочь. Выстоишь против моего бойца — она твоя. Согласен?
Затем, видимо решив, что мое молчание это знак согласия — кивнул последнему из своих стражников, оставшемуся рядом. — Луан, проверь его. Только максимально аккуратно, если он так и не покажет признаков разума, не бей.
Стражник по имени Луан с нескрываемым любопытством смерил меня взглядом, снял плащ и меч. Он был на голову выше меня и шире в плечах. Он вышел на свободное место у дороги и сделал несколько разминочных движений, от которых его мышцы заиграли под кожей.
— Давай, деревенский, покажи, что ты умеешь, — бросил он мне вызов.
Я не хотел драться, но… огонь в груди подталкивал меня, требуя действия. Мои ноги сами вынесли меня вперед. Я снова не думал. Я просто встал в стойку. Какую — не знаю. Но она ощущалась верной.
Луан атаковал первым — быстрый, легкий удар в корпус, чтобы проверить реакцию. Мое тело отреагировало само. Я не уклонялся. Я сделал короткий шаг навстречу, подбивая предплечьем его руку, уводя мимо. Затем обхватил её и обозначил удар правой ладонью в локоть. Все движение заняло долю секунды. Оно было экономным, точным и эффективным.
Луан ахнул от удивления и отскочил, потирая локоть. Его взгляд из любопытного стал настороженным. Он наносил мне несерьезный удар, чтобы проверить. А я не сломал ему руку — хотя мог, и он это понял.
— Так не дерутся в деревнях, дружище, — произнес он. — Это школа. Или… что-то похуже.
Он снова пошел в атаку, теперь уже серьезно. Серия ударов, низкий подсекающий выпад, попытка захвата. Я парировал, уворачивался, двигался. Мое тело генерировало движения, не опираясь на разум. Оно считывало замыслы противника по едва заметному напряжению мышц, по взгляду. Я не наносил ударов сам, только защищался. Но моя защита не давала ему ни малейшего шанса.
В конце концов, Луан отступил, тяжело дыша. На его лбу выступил пот.
— Я не могу его достать, господин, — честно признался он проверяющему. — Он… он меня как будто насквозь видит. И стиль… я такого не видел. Это не Громовой Топор, не Белый Тигр… что-то другое.
Проверяющий подошел ко мне вплотную. Он внимательно вглядывался в мое лицо, будто пытаясь найти что-то знакомое.
— Кто ты? — спросил он прямо. — Откуда эти приемы?
— Я… — мой голос прозвучал хрипло. — Я должен вспомнить.
Он покачал головой. Потом потер переносицу, размышляя.
— Похоже, правда, не помнишь… Ладно. — Он протянул мне футляр с пилюлей. — Держи. Заслужил. В былые времена за нее и убить могли. Сейчас, благодаря открытиям последних лет, и огромным плантациям Школы Феникса, они стали куда дешевле.
Я взял пилюлю. Она была холодной и на первый взгляд казалась абсолютно невзрачной, однако где-то в ее глубине ощущались импульсные толчки неуловимо знакомой энергии.
Я не отрываясь смотрел на пилюлю. Огонек в груди пылал в такт ее мерцанию.
— Ты явно не простой селянин, — продолжал проверяющий. — Сильный и способный. Таким, как ты, всегда есть место в дружине Регента. Работа найдется — демоньи выводки по окраинам еще попадаются, бывает, бандитов надо гонять. Плата хорошая, еда, кров, ресурсы для роста. Думай.
Он развернулся и, кивнув своему стражнику, направился прочь. Луан на ходу надел плащ, бросил мне на прощание.
— Послушай его, парень. Сколько тебе лет? Двадцать пять? В таком возрасте поздновато начинать культивацию, но годам к сорока до третьей стадии дойдешь. С твоими данными на поле пропадать — грех.
Я продолжал пристально разглядывать свой неожиданный выигрыш. Последние зеваки, поняв, что представление закончилось и больше ничего интересного не предвидится, неохотно разбрелись по своим делам. «Я… должен вспомнить…» — снова прошептали мои губы. И, не думая больше ни секунды, я закинул пилюлю в рот.
Холодок, поначалу несильный и даже приятный, как от мятного леденца, прокатился по пищеводу, постепенно разрастаясь, усиливаясь и стремительно заполоняя собой все пространство моего тела и разума, соединяясь, но не смешиваясь, с огоньком в груди и зарождая огненно-ледяную бурю. Да, именно так, и теперь я начал это понимать — огненная ци, ледяная ци — мои родные стихии, проснувшись, бушевали во мне, прочищая мозги и сжигая пелену забвения.
Я вернулся.
Хрен его знает, что именно меня спасло, то ли несокрушимая Воля к жизни, то ли «неубиваемость» Феникса, но думаю, что, скорее всего, их уникальный сплав, который во время взрыва Сердца Чертогов запечатал мое «я» в бесконечно малую величину искорки. И, похоже, они же на па́ру отволокли меня домой, сунули в первое попавшееся подходящее тело, ну и уже начали это тело менять, подстраивая его под мою сущность.
Так что, я в очередной раз оказался в самом начале пути. Ну что же, не привыкать. К тому же, в этот раз со мной был мой опыт и моя Воля. Судя по всему, сейчас я был в начале стадии зерна. Можно сказать, дракон с рождения… И если при каждом прорыве культивации Воля будет укрепляться и увеличиваться, как и прежде, то какого уровня я достигну, когда стану четвертой стадии, или пятой… А я стану.
Стоп, о чем я вообще думаю⁈ Безымянный говорил, что выжившие адепты шестой стадии начнут проникать в обычные миры. Пока я тут прохлаждаюсь, возможно, где-то уже зреют проблемы. Надо предупредить… Мико… Я чувствовал связь. Ту связь, что привела меня в один из многих тысяч миров. И прямо сейчас я почувствовал направление. Туда и побежал… Нельзя больше терять время.
По пути мне встретилось небольшое озерцо. Вымывшись, я посмотрел в отражение — это определенно был я… Глаза после пробуждения зерна стали вертикальными и с золотым блеском в глубине. Волосы были короткими, но белыми и густыми, как когда-то до Озера, где сущность клыка слилась со мной. Грудь стала абсолютно чистой, без тату. Клык… Сдох. Ну и хрен с ним.
Столица Лунного Света оказалась прямо по пути. Точнее, то тончайшее, едва уловимое чувство, что тянуло меня вперед, как ниточка, вело прямиком через нее.
Город… изменился. Тот упадок и разруха, что я помнил, исчезли. Улицы были полны людей, но не оборванных и голодных, а деловитых. Отстроенные дома, новые вывески, запахи еды из харчевен — всё почти так же, как было здесь в мой самый первый приезд. Почти, но чувствовалась и смена власти — город был неуловимо… Чище?
Проходя по главной улице, я уловил обрывок разговора двух купчих, обсуждавших цены на чай.
«…а у Хаггарда, слышала, новые партии из плантаций школ прибыли. Говорят, сам Регент у него закупает!»
Имя ударило по сознанию, как молот. Хаггард. Теплое, важное, выжженное в самой глубине того, что я теперь снова осознавал как «я». Друг. Совсем рядом. Неужели он здесь?..
— А как найти лавку этого Хаггарда? — нетерпеливо перебил я купчиху, — подскажите, пожалуйста.
— А не пошел бы ты н… — явно хотела выразить свое недовольство женщина, но потом увидела что-то в моих глазах и осеклась. — … до конца улицы и налево, там сразу и найдешь его лавку…
Я поблагодарил и почти побежал, следуя по указанному маршруту. И вот она — лавка. Копия той, что сгорела в городе Пламенной Птицы. Небольшая, неприметная, без вывески. Даже внутри было чем-то похоже, разве что чуть почище, и гораздо меньше оружия. И больше всяких безделушек, чая, и даже, вроде как, игрушки были…
Войдя, я увидел его. Он сидел за прилавком, подперев голову рукой, и смотрел в одну точку на стене. Похудел, осунулся. В его густой бороде пробивалась седина, которой раньше не было. Он присутствовал здесь физически, но его сознание, казалось, витало где-то далеко.
Я подошел к прилавку. Он даже глаз не поднял.
— Что надо? Бери, что понравится, цена написана, — пробурчал он глухим, безучастным голосом.
Я посмотрел на него, чувствуя, как что-то щемит в груди, и не смог сдержать улыбки. Широкой, наглой улыбки, той самой, которой я всегда дразнил его.
— Эй, бородач, — сказал я, и мой голос прозвучал немного хрипло от волнения. — У тебя случайно нет пары-тройки мощных пилюль для быстрой культивации? Мне бы силы вернуть… Да и пару заготовок под артефакты бы…
Он замер. Сначала его плечи напряглись, потом медленно, очень медленно, он поднял голову. Его глаза, тусклые и уставшие, уставились на меня. В них не было ни узнавания, ни удивления. Разве что легкая тень раздражения — как смеет кто-то глупости непонятные городить?