Я смотрел на стену палатки, которая начинала гореть, и думал, что надо бы прикупить второй уровень огненного кулака.
Опомнившись, я принялся тушить пожар, активно заливая очаги морозной ци, и как раз в этот момент в палатку вошёл Чоулинь.
— Ого, до тебя дошли новости об отъезде, и ты решил на радостях сжечь всё, что у нас есть? Что, думаешь, не вернёмся? — Чоулинь хоть и шутил, но лицо его было крайне серьёзным и даже немного хмурым.
— Да как-то света тут мало, а там погода такая, — на этих словах я всем своим видом показал, насколько там прекрасная погода. — Вот, окошко и сделал…
— Погода действительно хороша, — посмотрев в небо через дыру, ответил мне здоровяк. — Думаю, сейчас буря начнётся.
Посмотрев вслед за ним, я тоже увидел, как небо покрывается чёрными тучами. Мне на нос упала крупная капля воды, потом вторая.
Через пару минут палатку заливало через многочисленные дырки, а я только грустно подумал о том, что зря огонь тушил. Дождь бы и сам справился.
— А что за новости об отъезде?
Чоулинь сидел у нового окна палатки, подставив лицо дождю. Действительно, если прятаться от него бесполезно — расслабься и получай удовольствие.
— Завтра на рассвете армия выдвигается в столицу.
— Спешу вас поздравить со званием сотника, господин! — отвесил я шутливый поклон здоровяку, на что тот лишь грустно улыбнулся.
— Ты со мной не пойдёшь, да?
— Нет, — я покачал головой, — у меня слишком много дел осталось здесь.
Чоулинь вздохнул, но продолжил:
— Я так и думал. Ты всегда был сам себе на уме. Если что, знай — место десятника в моей сотне для тебя всегда найдётся.
— Спасибо, дружище. Может, я когда-то и соглашусь, но сейчас у меня другой путь.
— И какой же? — спросил Чоулинь, особо не рассчитывая на ответ.
— Да по мелочи. Разобраться в одном вопросе, найти правду. Возможно, спасти мир.
Чоулинь громко засмеялся, наконец-то грусть начала уходить из его глаз.
— Ты только не надорвись, малой, когда мир спасать будешь. Да и мне место для подвига оставь, чтобы про нас обоих сказки писали. А то знаю я тебя, всю славу себе заберёшь! — он дружески толкнул меня в плечо, от чего я пошатнулся.
— Я не представляю, сколько места надо освобождать, чтобы твоя туша туда поместилась. Сам не умри главное, война — не шутки. А то потом мстить за тебя ещё, страны и империи с лица земли стирать…
Дождь усиливался, но нам было всё равно. Мы сидели под дырявой палаткой, смеялись и вспоминали всё, что пережили вместе.
Когда наступил вечер, дождь стих. В палатке продолжало капать, поэтому мы с Чоулинем сидели у костра, который развели прямо посреди лагеря, на мокрой земле.
— Ну что, лысый, — протянул мне Чоулинь кувшин с чем-то. Когда я понюхал содержимое, то закашлялся от концентрации паров алкоголя. — Раз уж я завтра ухожу на войну, а ты на поиски приключений, надо как следует отметить.
— Это что такое? — я приподнял кувшин, всё ещё не отойдя от запаха.
— О, это большая редкость! Настойка на ценных травах, ядрах третьего ранга и дубовой коре!
— А дубовая кора зачем? — удивлённо смотрю на Чоулиня.
— Как зачем? Для вкуса, конечно! Первый глоток твой!
Удивляют меня адепты. Обычный алкоголь их не берёт, так они чего только туда не добавят… Ещё и говорить потом будут, что для развития полезно, меридианы прочищает.
Первый глоток обжёг горло, как раскалённая сталь. Я закашлялся, а Чоулинь заржал:
— Всё, спаситель мира сдался?
— Да ты сам попробуй! — я протянул здоровяку кувшин. Он выпил, сильно покраснел, но виду не подал.
— Ничего, нормально, — здоровяк хрипло похвалил напиток.
— Да конечно, а голос хриплый от удовольствия! — тут засмеялся уже я, а Чоулинь подхватил.
Вскоре к нам присоединилось пара ополченцев, потом пришёл Аркус. Кто-то принёс самодельный барабан, кто-то дудку. Костёр ярко горел, освещая наши лица, а над лагерем проносились дикие, нестройные звуки песен.
— Керо, а покажи ту штуку, которой ты мне броню спалил, а сегодня палатку! Огненный кулак, во! — вскочил Чоулинь, пошатываясь.
— Хотите, чтобы пол-лагеря вам спалил?
— Да нам не жалко!
Я закатил глаза, но встал. Энергия в теле текла удивительно бойко, видимо, эта настойка как-то её стимулировала. Я не понял, как это сделал, но влил в кулак столько энергии, что он стал размером с мою голову.
Под громкие одобрительные крики шар полетел наверх и громко взорвался, осыпая всё искрами.
— Теперь ты! — уже я показываю пальцем на Чоулиня.
— Только если ты потом расскажешь, как убежал от змеи! И как убил голема!
Я кивнул, рассмеявшись.
Чоулинь встал, широко расставив ноги, с минуту готовился и врезал кулаком в землю! Земля дрогнула, раздался грохот, пустая палатка метрах в двадцати улетела в небо!
Все сначала замерли, а затем принялись кричать и хвалить здоровяка. Ополченцы были рады, что он их командир.
— А теперь рассказывай, Керо! — Чоулинь, довольный, с улыбкой до ушей сел обратно на своё место.
Я вздохнул и принялся рассказывать, сочиняя на ходу и придумывая много новых деталей. К полуночи мы уже вовсю разыгрывали сражения, спорили о том, кто сильнее — магмовые кроты или питоны, и хохотали до слёз.
Когда костёр начал гаснуть, Чоулинь вдруг тихо произнёс:
— Жаль, что завтра всё закончится.
Я посмотрел на него, на ночное ясное небо, на тех, кто сидел вокруг, и на тех, кто уже храпел на земле.
— Ничего не заканчивается, дружище. Мы ещё не раз с тобой так отдохнём. А завтра — будет завтра, и никуда от этого не деться! И начнётся новый этап!
— Тогда за завтра!
— За завтра! И чтобы оно всегда наступало!
Мы чокнулись.
В ту ночь больше никто не думал о войне, гробнице, спасении мира или чём-то ещё. У нас был костёр, рядом плечи друзей, а над головой ярко сияли звёзды, освещая наш путь.
Спать мы не ложились до самого рассвета, а к нему уже протрезвели. Чоулинь начал раздавать приказы, собирая народ. Махнув ему на прощание, завалился спать на свой тюфяк. Он был мокрый, но мне было всё равно.
Проснувшись в обед следующего дня, не обнаружил у себя никаких признаков похмелья. Голове было хорошо, события вчерашней ночи отчётливо всплывали в памяти, согревая теплом. Собрав все свои вещи, покинул палатку.
Без Чоулиня мне тут делать было нечего, так что я решил перебраться в город. Купить или снять домик, а может, жить у Хаггарда — я еще не решил. В любом случае, с моими доходами от артефактов я вполне мог считаться состоятельным горожанином.
Пока временно скинул все свои пожитки у Хаггарда — пару комплектов одежды, меч, свитки с техниками и свитки с рунами Безымянного, которые я оглядел лишь мельком. Сейчас меня больше занимало другое — взяв с собой восемь золотых, все что у меня было, отправился по книжным лавкам и библиотекам.
Мне нужно найти всю информацию, что я смогу, о том, что происходило больше тысячи лет назад. Желательно докопаться, в какой момент началась деградация боевых искусств, а звери пятого ранга стали исчезать.
Без этого знания я не мог решить, стоит ли мне рыпаться в сторону гробницы: искать рукоять, рисковать умереть от клыка, потом создавать ключ, и еще, по-любому, внутри гробницы будет испытание.
Потому что уничтожить все свои планы, надежды и мечты, при этом еще и основательно предварительно потрудившись — верх глупости.
Я шел вдоль разных лавок, разглядывая их содержимое и людей. Все же, Айрхен повлиял на меня. Когда я что-то созерцал, я во всем начинал видеть Дао.
Вот мальчишка ворует яблоко у лавочника. Вот уже другой лавочник ловко обвешивает, обманывая доверчивого покупателя. Все вокруг было пропитано движением: одни брали, другие отдавали. Потом они могли поменяться ролями, но это неважно — вся жизнь была движением, а движение было везде. От этих философских мыслей я усмехнулся. Этот мир определенно на меня влияет, и пока мне это нравится.
До самого вечера я ходил по разным книжным лавкам, спрашивая обо всем, связанном с магическими зверями пятого ранга, упадком боевых искусств, и просто о хрониках тысячелетней давности.
Потратив в сумме четыре с половиной золотых — старые свитки стоили довольно дорого, я накупил целую охапку разных бумаг. Часть из них норовила рассыпаться в прах от любого прикосновения — такое я старался читать сразу в лавках, а с собой брать что покрепче.
При этом все равно, все это добро стоило нести довольно аккуратно, поэтому я решил нести все в руках, а не складывать в сумку — так целее будет.
Идя в сторону лавки Хаггарда, насвистывал веселую мелодию и разглядывал окрестные дома. В этом районе я еще не ходил, домики тут были побогаче и покрасивее — интересно, а сколько они стоят? Я бы не отказался от такого.
Я услышал насмешливый голос, окрикивающий меня сзади, и поморщился.
— Привет, лысый урод!
— Чего это ты, Борк, осмелел? Рука зажила?
— Я говорил тебе, что ты пожалеешь. Не пытайся убежать, мы окружили тебя со всех сторон.
Борк сложил руки на груди и смотрел на меня свысока. Чуть позади от него стояло два парня постарше, и с другой стороны тоже шли его прихвостни.
— Я и не думал убегать. Сколько вас всего, шестеро? Пф.
Из дома, что стоял рядом, вышел мужчина в нарядной одежде:
— Парень, тебе помочь?
Взглянув на него, я хотел было отказаться, но потом что-то стрельнуло в моей голове:
— Борк, подожди минутку, сейчас приду, — тот начал в ответ мне угрожать и браниться, но не нападал, пока другие дружки были далеко.
— Спасибо за предложение, помощь действительно мне нужна, — я вежливо поклонился мужчине и протянул ему ворох свитков, — Подержите, пожалуйста. Не хочу, чтобы с ними что-то случилось.
Тот смотрел на меня с ошарашенным видом, но молча взял протянутые бумаги. Я еще раз его поблагодарил и обернулся к Борку:
— Теперь можно и поиграть с вами.
Картинно похрустев кулаками, подбегаю к Борку и за метр останавливаюсь. Борк взвизгнул и отпрыгнул назад, держась за уже зажившую руку.