Но если она поест, Паулу и Бети будет приятно, а ей очень хотелось их порадовать. Ведь именно так должна поступать хорошая девочка. Она взяла меньший из двух кусочков, поднесла ко рту и откусила. Начала жевать.
У гренка был вкус пыли и золы.
Сиан сел за стол и улыбнулся ей. Желудок Алис скрутила судорога. Ей казалось, что она вот-вот заплачет. Она отодвинула тарелку:
– Прости меня, Бети. Ты такая добрая, но я не могу есть. Я вообще не чувствую вкуса.
– Ну о чем ты говоришь, дитя. Не расстраивайся. – Паул похлопал ее по руке. – Пей чай, он лечит все хвори. А как выздоровеешь, сама проголодаешься.
Он поднялся и взял с полки большую флягу. Потом налил в две кружки прозрачную жидкость и дал одну кружку Бети, а вторую поставил перед собой. Флягу он водрузил на середину стола. Сиану и Алис он не предложил присоединиться. Лицо юноши потемнело.
Бети отхлебнула из кружки и задумчиво посмотрела на Алис:
– Жара у тебя больше нет. Ночью он прошел. Да и вообще, жар лишает аппетита, но не отбивает вкус пищи. Давно ты ела?
Алис задумалась. Два яблока и сыр она проглотила, когда ее заперли в погребе. Вкус у них был прекрасный. А вот когда она пыталась поесть в той маленькой хижине в лесу, где провела ночь, хлеб отдавал пылью. Между этими двумя скудными трапезами были суд, клетка… и волк. Воспоминание о бедном животном мгновенно, как стрела, мелькнуло перед глазами, четкое и честное. Теперь она наказана за противоестественные вещи, которые проделала с волком. Она превратила его в ничто, и теперь это ничто у нее во рту.
– Несколько дней назад, – ответила Алис.
Бети покачала головой и отпила из кружки. Паул вновь наполнил свою кружку и подлил жене.
– Что тут скажешь, – продолжала Бети. – Тебе пришлось столько пережить, это ясно. Страшно представить, что эти вонючки из Дефаида с тобой сделали. Мы узнали обо всем, когда вернулись туда на следующий день. Паул чуть не поубивал всех этих старейшин. Мы с Сианом едва удержали его. Потом бросились в фургон. И вот мы здесь.
– Так я же сказал моей Бети: я знаю, куда она пошла, – в Гвенис. Девчушка захочет вернуться домой. И я оказался прав, разве нет?
– Ага, – засмеялась Бети. – Точно, ты был прав.
– Милое наше дитя, – сказал Паул, хлопая Алис по плечу. – Отдохнем еще денек здесь, окрепнем. А утром пустимся в путь – в Писгод. Хочется рыбки, а, любимая моя? – Он протянул руку и заправил выбившиеся пряди волос Бети за ухо. – Люблю торговать в такие морозы. А в этом году зима стоит свирепая и тянется долго. Уж давно пора весне наступать. Но для нас это хорошо. Холод приводит людей в отчаяние. Знаешь, Алис, наши из Лэйкса предпочитают торговать весной и летом, когда стоит теплая погода и по дорогам можно легко проехать. А я так скажу: хорошей погодкой лучше насладиться на озерах. А зимой грех не соблазниться и не подзаработать на голодных деревенских. Я всегда так считал. Правда, Бети?
– Ага, что правда, то правда, – насмешливо фыркнула она.
Алис поймала себя на том, что улыбается, слушая разговоры Паула и Бети. Она представила, каково было бы поехать в Лэйкс вместе с ними. Невозможно счастливая жизнь нитью раскручивалась в воображении. А потом на нити образовались узелки. Как она могла забыть, почему она здесь, а не в Дефаиде? Потому что она стала пожирательницей душ. Потому что она – Зло. Сколько времени понадобится, чтобы Бети и Паул узнали? Чтобы Сиан понял, какое она чудовище? А вдруг… вдруг она сделает что-нибудь ужасное с кем-то из них? А вдруг Керис, Форд и волк были только началом? И она превращается – медленно, но верно – в такую же тварь, как Анжелика и Бенедикта? А вдруг она потому не может есть, что пищей ей служит нечто другое?
Паул тем временем продолжал:
– Я обучу тебя торговле, Алис. Станешь хитрющей лисицей в нашем деле. – Он выразительно подмигнул ей.
– Я не могу идти с вами в Писгод, – произнесла Алис.
Сиан вскинул на нее взгляд, наморщил лоб, но промолчал.
– Что это ты такое говоришь, дитя? – возмутилась Бети. – Можешь, тут и думать нечего. Куда еще тебе деваться?
Алис покраснела:
– Дело не в том, что я не хочу идти. Раньше я мечтала жить с вами в Лэйксе. Но… – Алис огляделась по сторонам. – Пожалуй, мне лучше остаться тут. Я ведь родом отсюда.
– У-у-у, – протянула Бети. – Нет, дитя. Нет. Эта призрачная деревня – неподходящее место для тебя.
– Нет тут никаких призраков, – встрял Паул, отпивая из кружки. – Пожиратели душ позаботились об этом. Ни единой души не осталось, а значит, и призраков тоже. Если пожиратель душ кого сцапал, то – бац – и готово, того больше нет.
Сиан бросил на Паула угрюмый взгляд.
– Я не боюсь здесь оставаться, – возразила Алис. – Это мой дом, правда?
– Ты не останешься, дитя, и точка. – В голосе Паула прорезалась жесткая воля, какой Алис до сих пор за ним не замечала.
Ей очень хотелось подчиниться этой воле, обрести в ней покой. Но она не могла себе этого позволить.
– Послушай Паула, дитя. К тому же здесь такой холод, – добавила Бети. – Ты не сможешь ни согреться, ни найти еду. Не обижайся, дитя, даже я не смогла бы. Не говоря уже о… Ну, короче, тут ведь водятся всякие твари… – Она покосилась на вход, словно предполагала, что некая тварь уже ожидает по другую сторону двери.
Мало же знает Бети, подумала Алис про себя. Одна из этих самых тварей сидит сейчас за столом напротив нее.
Алис не могла себе позволить поддаться искушению и присоединиться к торговцам. Просто этого делать нельзя.
Она почувствовала на себе взгляд Сиана.
– Думаю, ты должна поехать с нами.
Это все, что он сказал. Ничего больше. Алис почувствовала, как сжалось и расслабилось сердце. Снова сжалось и расслабилось. Затрепетало. И опять зазвенело в голове – динь…
– Стало быть, решено, – заявил Паул и кивнул всем.
Волна облегчения, как теплая вода, затопила девушку. Не нужно самой принимать решение. Не нужно больше сопротивляться, упрашивать оставить ее здесь. Они все равно не согласятся, да ей, по правде говоря, и не хотелось быть одной. Надо просто надеяться на лучшее, как она всегда и делала. Надеяться, что ей удастся держать в узде затаившееся внутри чудовище. А если не удастся… что ж, тогда она убежит. Но, во всяком случае, она позволит себе попытаться. Попробует жить счастливо, хотя бы недолго.
– Еще как решено! – Бети заулыбалась и, потянувшись через стол, похлопала Алис по руке. – Что тут сомневаться? – Жена торговца снова откинулась назад и сделала большой глоток.
Паул и Бети теперь больше говорили о товарах, о деревнях, которые Алис предстоит увидеть вместе с ними, о тех местах, куда они собираются ее взять. Веки у девушки отяжелели, голоса Паула и Бети стали невнятными, и уже было непонятно, бодрствует Алис или спит и видит сон. Но вот голоса зазвучали громче, напористее, и в тот момент, когда веки ее совсем уже сомкнулись, Бети разразилась грубым хохотом, так что Алис подпрыгнула на стуле.
Паул отхлебнул из кружки и чокнулся с женой:
– Ну скажи, любовь моя, разве я не говорил, что мы найдем нашу девочку здесь? Разве все не случилось в точности так, как я сказал? Я знал, что у них не получится сжечь мою девочку. У них не наберется столько зануд, чтобы поймать ее. Эти цацы в Дефаиде ходят нос задрав, будто у них задницы зашиты… Нет, ты послушай. Я всегда удивлялся, как это они еще не сморкаются дерьмом, ведь если подумать, деваться-то им некуда. Я всегда это говорил, правда, Бети?
– Ага, – хохотала Бети, – точно, только так и говорил.
С Паулом творилось нечто странное. Куда подевался незлобивый, добрый человек, каким Алис его всегда знала? И голос Бети звучал все громче, речь ее убыстрялась, становилась грубее, била по ушам. Алис взглянула на Сиана: лицо замкнутое, рот сжался в тонкую линию.
– Вся эта честная компания выставляется так, будто они там срут не дерьмом и не через ту дырку, как все остальные. Но мы-то знаем, правда, девочка? – Паул подтолкнул Алис локтем, и она чуть отодвинулась.
Бети хохотнула, закашлялась и отхлебнула еще глоток. Паул хлопнул по столу, довольный своей шуткой. Сиан закрыл глаза.
В доме что-то изменилось. Алис нутром почуяла неладное. Так бывает, когда портится погода. Сиан, такой открытый и славный в тот момент, когда она проснулась, на глазах застыл, как камень. А Бети и Паул превратились в искаженные копии самих себя. Они слишком много смеялись и задавали вопросы, не слушая ответов. Алис думала, что они попытаются выудить у нее подробности проступка, за который ее хотели подвергнуть наказанию в Дефаиде, но они как будто обо всем забыли, в том числе и о ней тоже. Они все пили и продолжали наливать друг другу, голоса их гремели, но различить слова стало почти невозможно.
Теперь Алис жалела, что так легко уступила. Лучше бы она уговорила их оставить ее здесь. Кто эти люди, с которыми она готова разделить судьбу? Того ли она хотела? Она больше не знала ответа на эти вопросы. Совершает ли она ошибку или попросту не знает саму себя? Она скучала по Матери и Отцу. Отчаянно скучала. Ей не хватало их дома в Дефаиде. Не хватало прежней уверенности в каждом новом дне своей жизни. Та жизнь не была счастливой, но все в ней шло своим чередом. С Паулом и Бети она вступает на зыбкую почву. С ними мира и спокойствия не дождешься. Сиан взял пробку и закрыл флягу:
– Хватит. Я разведу огонь на ночь. Пора спать.
Паул, насупившись, следил за действиями Сиана. Он хотел было что-то сказать, но вместо этого пожал плечами:
– Пошли, Бети.
Бети оглянулась на очаг и сощурилась, чтобы сосредоточиться, но, похоже, ей это не удалось.
– Э… надо помыть тарелки.
– Я займусь посудой, – отозвался Сиан.
Бети с трудом поднялась из-за стола:
– Ты хороший парень. Благословен тот день, когда мы нашли тебя.
Она зацепилась ногой за ножку стула и упала бы, если бы Алис вовремя не подхватила ее. Бети тяжело дышала, поминутно отдуваясь и кряхтя, и Алис учуяла в ее дыхании что-то знакомое. Она попыталась вспомнить этот запах, и в конце концов ей пришло в голову, что так пахло вещество, которое Отец добавлял в побелку для дверей и окон. Она сморщила нос; захотелось отвернуться. Бети положила руку Алис на плечи, и они направились к самому широкому из трех матрасов, лежавших на полу. Бети плюхнулась на задницу и попыталась снять ботинки, но ей никак не удавалось справиться со шнурками, и Алис пришлось помочь ей их распутать. А дальше, к ужасу Алис, торговка стащила с себя всю одежду и осталась в одной сорочке, выставив на всеобщее обозрение мощные телеса. Алис отвела взгляд, а Бети тем временем залезла под одеяла и тут же захрапела. Паул сумел сам снять сапоги. Когда он принялся расстегивать штаны, Алис в ужасе метнулась в дальний угол. Несколько секунд спустя храпели уже оба.