Глава 34
На следующее утро Алис с уверенностью поняла, что встретится со Зверем еще до заката. Она ощущала его присутствие, как будто он был где-то неподалеку и сопровождал ее. Она всматривалась в лес по обе стороны от тропы и впереди себя, но он не показывался. Стояла мертвая тишина. Поесть Алис не смогла и ослабела от истощения. Мертвое лицо Дельвина всю ночь стояло у нее перед глазами, терзая ее, и она так и не смогла заснуть. По дороге она откусила кусочек яблока, и желудок немедленно взбунтовался. Она выплюнула кусочек и бросила яблоко в кусты, где оно и упало – у самых костистых лап Зверя.
– Иди. Время пришло.
Он прыгнул вперед и исчез в лесной поросли. Алис метнулась за ним в чащу, думая только об одном: ей не угнаться за существом с крыльями. А потом она увидела, как Зверь приземлился далеко впереди, и бросилась к нему.
Так они и продвигались вперед. Уже давно легкие Алис сжигали холод и переутомление, она сбилась со счета, сколько раз падала. Кожа под тканью штанов была расцарапана в кровь. Миновал полдень, близился вечер, и небо из золотистого стало розовым. Крутой подъем становился все более трудным, и вот наконец Алис, подняв взгляд, увидела над собой Зверя. Он стоял на выступе скалы высоко у нее над головой, а из-за его спины заходящее солнце струило последние лучи, и Алис пришлось сильно сощуриться.
Девушка проворно полезла наверх, к нему. Когда она почти добралась до вершины, Зверь сложился пополам и завис над ней, схватил ее за руку длинной когтистой лапой, поднял и, перенеся по воздуху, поставил на плоскую скалу, после чего отпустил ее руку. Алис подняла взгляд. Вот он, Зверь. Огромный и мохнатый, крылатый и клыкастый, он выглядел устрашающе, но казался добрым. Алис хотелось спросить его, каков он на самом деле, но она понимала, что не получит ответа. С тем же успехом она могла спрашивать у ветра, хорош он или плох. Как и ветер, Зверь не был ни злым, ни добрым. Было время, когда Алис стремилась оставаться хорошей. Теперь же она желала только одного: быть как Зверь. Ни тем и ни другим. И все-таки она боялась, что зла в ней больше, чем добра.
Зверь не смотрел на нее. Его глаза были устремлены вперед, и вслед за ним Алис тоже посмотрела туда.
Совсем рядом серые камни сменились травой и низкорослыми кустами. Но на самом деле от них сохранилась только форма. За скалой все превратилось в пепел. Трава рассы́палась в пыль, когда Алис и Зверь ступили на нее. Кусты распались, едва девушка провела по ним пальцами. Она взглянула на руку и увидела, что пальцы и ладонь покрыты черной пылью.
А дальше зиял глубокий черный Провал. Он был достаточно велик, чтобы поглотить весь Дефаид. Запах, исходящий из Провала, был… никаким. Запаха не было вообще, как не было света, звука или признаков жизни – ничего, что обозначало человека или животное. В этой глубокой дыре ничто больше не существовало. В самых мрачных снах, в самые безнадежные моменты жизни Алис не приходилось ощущать такую противоестественную пустоту, какая накрыла ее сейчас.
– Мне страшно, – произнесла Алис. – Ты сказал, что я пойму, как закрыть Провал, когда наступит время. Но я не понимаю.
В пустом желудке поднималась паника. Алис думала, что интуиция, которая всегда подсказывала ей причину недуга, когда она прикасалась к больному, – та самая, что направляла Мать, когда та лечила страждущих, – возродится в ней, если она подойдет близко к Провалу. И тогда она сможет залечить эту рану в земле, как учила Мать, поймет, как изгнать отраву. Но чернота Провала, зияющая перед ней, продолжала расширяться, разрывая землю и скалы. У Алис не осталось сомнений: еще немного, и весь Бид рухнет в эту пропасть. Девушка в ужасе отшатнулась.
– Пожиратели душ породили этот Провал. Чтобы закрыть его, ты должна остановить их. Если ты этого не сделаешь, все мы станем черным Провалом. Мы превратимся в ничто.
– Но почему ты не можешь остановить их? Почему это должна быть я? – Она ненавидела себя за трусость, но ужас уже расцвел в ее сердце.
– Чтобы остановить их, надо быть такой же, как они. Я – не как они.
– А я как они, – сказала Алис.
Это была мерзкая правда. Во рту она чувствовала ее отвратительный вкус. Сколько раз Алис ни пыталась оттолкнуть эту правду, исторгнуть из себя, она всегда возвращалась. Вот почему она нужна Зверю. Потому что она Зло. Ему нужно исчадие Зла, чтобы справиться со Злом.
– Ты как они. Но ты – не они.
Как они, но не они. Как они, но не они. Алис повторяла эти слова про себя, пытаясь поверить. Значит, у нее еще остается какая-то возможность. Остается выбор. Вот, оказывается, каково это: знать, что у тебя есть выбор, и страшиться его. Солнце опустилось за горизонт. Мир перед Алис темнел. Громадность Провала подавляла ее, такую ничтожную по сравнению с ним.
– Где я найду их?
– За тобой следует мальчик – пожиратель душ. Тебе не придется его искать.
– А сестры?
– Одна здесь, со мной. Она расскажет тебе, как найти другую.
В темноте Алис последовала за Зверем до входа в пещеру. Он указал ей на светильник и огниво:
– Зажги и войди. Я тебя оставлю. Ты должна идти одна.
Зверь присел на лапах, прыгнул и унесся на кожистых крыльях в черное небо.
Алис вошла в пещеру. Спертый воздух здесь был более сырым и холодным, чем снаружи. Светильник освещал только скалы по обе стороны от прохода, камень над головой и под ногами. Воздуха не хватало. Собственно, воздуха не было вообще. Девушка подавила желание убежать, броситься вон из пещеры. Шли минуты, но она продолжала двигаться вперед. Наконец стены узкого прохода расступились, и глазам Алис предстало более просторное помещение. В глубине, на полу у стены, сидела женщина.
Ноги подтянуты к подбородку, лица не видно – она опустила его на колени. Руки прижаты к груди. Измазанные грязью волосы с запутавшимися в них листьями и веточками полностью скрывали фигуру. Алис не могла разглядеть лицо женщины, но знала, что это не Анжелика. Ее Алис ощущала совсем по-другому.
– Бенедикта? – окликнула женщину Алис.
Та подняла голову и откинула волосы.
Какое омерзительное лицо. Когда-то Алис находила его прекрасным, теперь же оно стало уродливым. Иссохшим. Щеки ввалились, глубокие тени залегли под глазами. Под истончившейся кожей угадывался череп. Огромные черные глаза без белков, одни только зрачки. Губы лиловые, как будто смерть оставила на них свой отпечаток.
Разум покинул Алис. Ей хотелось только одного: убежать отсюда.
– Да, я Бенедикта, – произнесла женщина. – Я ждала тебя. Зверь обещал мне, что ты придешь.
Алис скорее ощущала голос Бенедикты, чем слышала его. Фигура не двигалась, но ее голос каким-то образом звучал внутри Алис, прокрался в грудь, обволакивал сердце. Девушка впитывала бездонное отчаяние Бенедикты, воспринимая его как собственное. Ее тоска отзывалась в Алис, и она почувствовала, как тяжко страдает Бенедикта – и все равно остается опасной. Смертельно опасной. Нельзя ей поддаваться, даже на мгновение, или Алис никогда не выйдет из этой пещеры.
– Почему ты здесь? – спросила девушка.
– Чтобы меня убили, – ответила Бенедикта. – Не могу. Не могу больше. Пропал голод. Осталась усталость. Так устала. Хочу отдыха.
Слова Бенедикты глухо звучали в груди Алис, но она не верила им. Не доверяла. Бенедикта и Анжелика обещали отдых детям Гвениса. А приносили смерть. Хуже того, они затягивали их в Провал. Превращали в ничто.
Алис вспомнила рассказ Анжелики об уходе Бенедикты – сестра покинула ее из-за ревности к Дельвину. Интересно, что скажет Бенедикта.
– Почему ты не с Анжеликой?
Бенедикта покачала головой:
– Я умоляла ее остановиться. Дать нам отдохнуть. Но Анжелика никогда не остановится. Ее голод неутолим.
– Анжелика говорила, что это из-за Дельвина. Что ты ревновала и призывала бросить его.
Бенедикта выгнула спину и испустила громкий вопль. В нем звучала такая страшная мука, что Алис поскорее заткнула уши, чтобы не слышать, как эхо разносит его по пещере. Когда снова наступила тишина, Бенедикта спрятала лицо в ладонях и сказала:
– Это Анжелике надоел мальчик, когда он прокис и стал пахнуть гнилью. Когда он вообще перестал чем-то пахнуть.
Алис вспомнила давно умершего Дельвина, ребенка, превратившегося в пепел. Сестры уничтожили его.
– Я покинула Анжелику, – продолжала Бенедикта, – потому что со мной все кончено. Я готова стать ничем. – Она подняла на Алис взгляд черных потухших глаз. – И я хочу, чтобы ты забрала мою душу.
Алис отступила назад и изо всех сил замотала головой:
– Нет. Нет, я не могу. Если я заберу твою душу, Провал только расширится.
Алис представилось, как Провал растет и растет, поглощая Сиана, Паула, Бети, Инид, Мадога, Рена и других детей. Ей рисовались их лица, падающие в черноту. Она снова вспомнила облик Дельвина и то, во что превратило его пожирание душ. Что сделалось с сидящим перед ней существом.
– Я боюсь Провала, – сказала Бенедикта, – и все же он притягивает меня. Вот почему я здесь. Зверь сказал, что я могу уйти в Провал и стать ничем. Но у меня не получится. Я не могу.
– Так надо, – возразила Алис. – Тебе придется броситься в Провал, если Зверь говорит, что это единственный путь.
– Не единственный. Зверь сказал, что ты убьешь меня. – Из горла Бенедикты вырвалось шипение, не похожее на человеческий голос, лицо искривилось и сморщилось. – Он обещал: если я останусь здесь, ты это сделаешь.
Зверь говорил, что Алис поймет, как поступить. Но она ничего не понимала и чувствовала только отчаяние.
– Я должна остановить Анжелику! – воскликнула она. – Я не могу позволить ей и дальше забирать души. Она уничтожит всех нас. Ты знаешь, где она сейчас?
Лицо Бенедикты исказилось еще сильнее, рот скривился в подобии улыбки.
– А-а, сделка. Ты предлагаешь мне сделку? Я помогу тебе найти мою сестру, а ты за это заберешь мою душу?